– Так, постойте. Давайте, диктуйте, за ночь ещё не все данные есть. Придёт санитар, я его спрошу. Вам перезвонить по этому номеру?
– Да. Так вот, рост около 170, вес 80… Был. Брюнет, стрижка ёжиком, усы. Довольно плотный, но не жирный. Ну, главное, что сегодня ночью или утром.
– Записала. Позвоню.
Попрощавшись с Ивановой, Арсен решил, пока идёт санитар, поискать ещё информацию. Информация, генерал, более мощное оружие, чем твоя взрывчатка. Семёнов на миг ощутил запоздалое чувство бессилия: все их с Барковым предприятия, хотя и тщательно спланированные, несли на себе отпечаток личности Игоря, который в свои сорок бегал с пистолетом по подворотням, вместо того чтобы с блокнотом или ВК в руках спокойно планировать операции, законные и не очень. И Семёнов никак не мог его переубедить. Что же, сейчас перед ним открылась прекрасная возможность проверить свои способности «в свободном плавании». Сайт городской больницы, список сотрудников… Ему нужен кто-то, точно умеющий брать кровь из вены. Теоретически он мог сделать это и сам, но в данном случае предпочёл бы довериться профессионалу, пусть и случайно найденному. Скажем, страница отделения переливания крови. Диновец Леонида Константиновна… Ну и имечко. Детей вроде нет, но замужем. Не подходит. Ари Анна Викторовна. Ладно, не замужем, детей нет. Фото: женщина-вамп. Самое то кровь переливать. Трансфузиолог второго класса, по-старому – высшей категории. Судя по страничкам в «кваке», активно ни с кем не общается. Если близкие друзья и есть, то общение личное. Семёнову подходил такой типаж: по крайней мере, до Сыска сведения о её пропаже дойдут не сразу.
– Горбольница, отделение переливания крови!
– Здравствуйте, я был у вас недавно, влюбился в Анечку. Она работает сегодня?
– Влюбился! Влюбился бы – узнал бы! Вы что, пьяны?
– Как можно! Доктора запретили! Премного виноват, могу я загладить свой проступок при личной встрече?
– Нет. Знаете, мне и без ухажёров забот хватает.
– Не буду Вам докучать, но ещё позвоню – вдруг Вы передумаете? Или, может, Вам цветы на работу принести?
– Ох, приносите. Только до часу!
– Конечно же!
По меньшей мере выяснил, что она существует, находится на работе, смена была, вероятно, ночная, и она не против цветов, что косвенно подтверждало версию об отсутствии ухажёра либо о достаточном их количестве, что, по сути, то же самое. Тут позвонили из морга:
– Борис Петрович, есть двое похожих, записывайте. Номер 87, доставлен в час ночи, умер вчера вечером, и номер 92, доставлен в четыре утра, умер сегодня, вскрытия ещё не было. Правда, вы говорили, усы? Этот без усов.
– Мог и сбрить. Скорее, второй. К вам когда можно подъехать?
– Если документы в порядке, в любое время дня и ночи. С удостоверением и допуском – отметка на удостоверении, либо отправьте со служебного терминала на наш адрес.
– Да, конечно. Один вопрос, а хотя бы группу крови определили?
– Им вообще ещё не занимались. Впрочем, если нужно срочно…
– Нет-нет, не нужно, мне всё равно ехать. Там всё и сделаем как положено. А кстати, можете сказать, где примерно нашли?
– Центральный район, Школьная улица. Прохожие заметили. Наши говорят, скорее всего, свалился с крыши.
– Спасибо. Судя по всему, наш клиент. До встречи!
…Ну и имечко у этой Диновец. Похоже, родители слишком уж хотели мальчика. Леонида Диновец, как солёный огурец. Память подала тревожный звоночек. Диновец. Вроде эта фамилия фигурировала в Даниных накладных, копии которых в своё время Виктор отдал им с Барковым. Стоит запомнить и проверить. Информация, генерал… Он нашёл на домашнем ВК копии накладных. Да, Леонида Константиновна была замешана в мелких, но от того не менее опасных махинациях. Пожалуй, поторопился он с этой Анной.
Семёнов всё же сделал заказ в службе доставки цветов – обмануть девушку сегодня он ещё успеет. Правда, оператор сомневался, что цветы доставят прямо в ОПК, поэтому указал, чтобы оставили на проходной на имя Ари. Постепенно план, мелькнувший двадцать минут назад в виде неясной идеи, приобретал очертания и резкость реальности. Оставалось добавить деталей. Например, имя погибшего. Звонок на службу – эта информация не должна быть засекреченной, но от своего имени он запрашивать её не хотел.
– Лена, это снова Семёнов. Посмотри для меня, нет ли потеряшек в районе Школьной, что в Центральном?
– Может, и есть, а может, и… Есть. Некто Бердяев. Семён Семёнович. А что, знакомый?
– Не совсем. Скажем, знакомый знакомых. А что известно?
– Алкоголик, тунеядец. Не наказуемо, но в поле зрения коллег попадает периодически. Пропал вчера вечером.
– А что значит «пропал»? Камеры не видели, а заявление есть?
– Да, так получилось, исчез из клуба любителей спиртного. Ушёл в туалет и не вернулся. Вот собутыльники и забеспокоились. Есть информация?
– Конкретики нет, но, похоже, с концами пропал. Спасибо. Буду искать.
– С чего это? Или в Криминальный сыск хочешь перейти? Там нашего брата не любят.
– Ну, нашего брата и у нас не любят. Но нет, не хочу. Просто появилась возможность немного помочь. Отбой.
Семёнов зачеркнул строчку на разлинованном листе и остановил карандаш на следующей. Судя по накладным, сегодня должен был вылетать очередной самолёт под эгидой «КибОрга». Нарушение графика могло привлечь внимание противников. Впрочем, можно было надеяться, что благодаря Виктору им будет не до того.
Возможно ли, что не один Барков с компанией в настоящее время имеет счёты к «КибОргу»? Семёнов предполагал, что это весьма маловероятно: если бы существовали другие подобные группы, они наверняка бы так или иначе пересеклись. Как, например, пересеклись с Алексом и этим… Кузьмичом. В общем, рыбак рыбака и далее по тексту. Но Алекс с Машей остались в прошлом, да и не были в курсе войны вокруг «КибОрга», их задело самой верхушкой айсберга. Кузьмич же, насколько ориентировался Семёнов, был далеко не ключевым персонажем в группе, возглавляемой покойным Башлачёвым. Семёнов явственно ощутил горечь, которую, должно быть, чувствовал генерал: нейтрализовать Башлачёва, заполучить Виктора, обойти «КибОрг»… И всё это – чтобы дожить до этого дня, когда счёт пойдёт на минуты и секунды, и значение будет иметь только первое место. Второе место – проигрыш, что бы это ни значило. Те, кто боролся за третье, уже мертвы.
Но совсем забывать их не стоило. За Алексом был Даня, с которым Семёнов даже как-то раз виделся, у Кузьмича в активе была как минимум избушка на задворках ойкумены. Избушка. Как полагал Семёнов, о домике этом не знал никто за пределами их отдела – а скорее всего, никто, кроме самого Семёнова и, возможно, кого-то из техников. И кроме Баркова, конечно. Семёнов поймал себя на том, что уже думает о генерале в прошедшем времени, и ему стало не по себе. Помимо избушки у Кузьмича могла быть кое-какая информация. Ведь группа Башлачёва интересовалась не только – и даже не столько – отделом Баркова, сколько другими сторонами конфликта. Семёнов подумал о том, не является ли и сам «КибОрг» со всеми присными частью какого-то ещё более величественного проекта? Единственная, помимо киборгостроения, область, в которой намечался технологический прорыв – какие-то революционные медикаменты, которые правительство то анонсировало на весь мир, то делало вид, что никаких исследований не ведётся; та же самая Диновец… Что она передавала неведомым получателям? Кто знает? Семёнов про себя улыбнулся: если препараты шли за рубеж, – а похоже было на то, – Барков, обладая такими сведениями, даже не стал бы извещать Следственный комитет, сам бы пристрелил всех, кто к этому причастен.
Семёнов вернулся мыслями к Кузьмичу. Тот не мог знать, кто стоит за убийством Башлачёва и компании, так что должен был сейчас сидеть тише воды, ниже травы, боясь каждого шороха. Стоит ли его припугнуть? Или он полезнее как соратник? Несмотря на философскую постановку вопроса, решить его следовало как можно скорее и не ошибиться.
В любом случае выполнению текущих задач Кузьмич помешать не мог. Интерпол – тоже: в соответствии с последними регламентами, введёнными по инициативе сицилийской мафии, они обязаны были оповещать общественность обо всех своих операциях минимум за три дня. Правда, если уж перебирать все варианты, нельзя было сбрасывать со счетов всевозможных непредсказуемых одиночек со своими странными мотивами. Но с этим Семёнов, конечно, ничего поделать не мог.
