Как ни странно, Катерина и впрямь выглядела эффектно. Этакая рыжеволосая фурия, с темными кругами вокруг глаз, с длинными слипшимися ресницами. На белоснежной мраморной коже сетка царапин, ничуть не обезобразивших аристократичное лицо.

"Вот бы увидеть ее глаза!" – завороженный опер, мягко присел на уголок пружинящей койки, стараясь не потревожить призрачный покой пациентки. Внимательно вглядываясь в осунувшееся лицо, Лыков задумался. Пальцы машинально потянулись к подушке, пропустив сквозь себя прядь рыжего золота, вспорхнули к бледному лбу, кончиками прошлись по щеке до самой ямочки на шее. Опер сам не понимал, что делает, наклоняясь к пациентке. " Катерина. Катя…" – шептали губы, будто пробуя слова на вкус. Ресницы дрогнули, или показалось!? Он склонился ниже, очертив подушечкой пальца шелковистую бровь. Девушка оставалась неподвижной. "Показалось." – сердце разочарованно ухнуло. "Да что же это со мной?" – встрепенулся Евгений. Впервые в жизни череда эмоций закружили его. Всегда невозмутимого, трезвомыслящего парня. Он был растерян и испуган необычным притяжением к этой сломленной, израненной, незнакомой девушке. До дрожи в коленях ему захотелось обнять ее, прижать к груди и спрятать, уберечь от всех невзгод. Сияющая незримым светом, беспомощно лежала здесь, но была невообразимо далека и недоступна. Опер до скрежета сжал зубы, превозмогая душевное смятение и боль от потери, той, которую даже не успел обрести.

– Кто вас пустил? Выходите отсюда немедленно! – грубо прервала его метания тучная женщина в белом халате.

– Следователь Лыков. – суетливо полез за документами побледневший Евгений.

– Я веду это дело. Вы знакомы с потерпевшей? – взяв себя в руки, продолжил он.

Женщина не растерялась. Покрутив в руках красную корочку, она вернула документ владельцу и тяжело вздохнула.

– Конечно знакома. Мы с Катенькой коллеги. Вот уже как пять лет. Такая хорошая девочка, только все не везет ей в жизни. – всхлипнула толстуха.

– В каком смысле не везет? – вырвалось и заглохло. Невезение было на лицо, то есть… – Н-да! – смешался вконец.

– Да во всех смыслах! – не заметила его заминку медсестра. – Одна она, одинёшенька. Родителей похоронила давно, а мужа так и не нашла. Все работа и работа. А теперь еще и это… Жаль девочку. Вы уж найдите этого подонка!

– Я этим занимаюсь. – взгляд посуровел, а сердце радостно встрепенулось – одна, свободна, моя!

Медсестра ушла, непонимающе косясь на странного посетителя, продолжавшего сидеть уже на принесенном ею стуле. Почему не уходит? Чего ждет? Разве могла она понять всю бурю эмоций, охвативших молодого человека. Мужчину, никогда не любившего, а теперь потерявшего покой, не способного отвернуться и уйти, оставив за спиной кусочек сердца в неизвестности.

Дверь снова скрипнула. Евгений вздрогнул. Все та же женщина виновато мялась у порога.

– Может доктора позвать?

– Не надо. Я уже ухожу. – Опер нехотя поднялся. – Передайте доктору, я с ним свяжусь.

– И, вот еще что – порывшись в кармане, протянул медсестре кусочек картона.

– Моя визитка. Свяжитесь со мной сразу, если будут изменения. —

Вперив тяжелый взгляд в растерянные глаза женщины, напряженно добавил:

– Любые изменения. – и быстрым шагом покинул палату.

– Вот это мужик! Кремень! – попавшая под харизму опера, медсестра, зажав визитку в кулаке, побежала к подружкам, делиться новыми впечатлениями.

Март в этом году выдался на редкость солнечным и сухим. Дождей давно не было и прогретая земля пыльно шуршала под ногами. Было уже достаточно тепло, чтобы уставшие от зимних одежд люди, блаженно расправили затекшие плечи, и, вздохнув полной грудью, радовались щекочущему теплому ветерку с неповторимым ароматом весны.

Утреннее солнце дорогим самоцветом сияло на бирюзовом полотне безоблачного неба. Весело щебечущие пичуги летали совсем низко, едва не задевая суетливых прохожих. Краем глаза Катерина уловила стремительное движение, прямо у своей щеки, и, вздрогнув, резко обернулась. Один особо смелый воробей спикировал прямо на молодую женщину и, чуть задев, трепетавшим крылышком, резко взмыл ввысь, растворяясь в голубой бездне. Улыбнувшись отчаянной выходке забавного смельчака, Катерина прищурилась, стараясь проследить, средь мельтешащих точек, его дальнейший путь. Взлетев достаточно высоко, забияка распластал свои крохотные паруса и устремился вдаль, прямо к виднеющимся вдали позолоченным верхушкам высоченных сосен.

– Эх… – горестно вздохнула девушка, осознав тщетность своих усилий. Потерять одного в стайке подобных не мудрено, тем более на ходу. Опаздывать не хотелось, а вот и нужный трамвай. Скорей, главное успеть. И несмотря по сторонам, опрометью бросилась через дорогу. Протяжный сигнал клаксона и визг тормозов резанули по ушам, парализуя волю. Ноги ослабели и следующий шаг получился лишь в сознании. В ступоре, расширенными глазами смотрела, как прямо на нее неумолимо надвигается громада бежевого железа. Все смешалось в голове: "Стоять… бежать… стоять… бежать…!" – Вопреки бешенным мыслям, оцепеневшее в ужасе тело не двинулось с места! Визг, перекошенное лицо небритого водителя, сильный толчок, чей-то отчаянный крик, резкая боль и все окутала тьма.

Темно, тихо. Катерина ощущала себя, как что – то легкое, эфемерное. Боли не было. Просто ничего, пустота. Первозданная, вездесущая, затягивающая. Девушка попыталась пошевелиться, но не смогла. Пыталась закричать, но не поняла, как… Поймав себя на том, что не дышит, Катерина всерьез испугалась. Сознание сжалось в дрожащий комок. Беспомощно дрейфуя в пустоте, пульсирующий эмоциями разум, раненой птицей бился в агонии, пытаясь удержать себя, не дать раствориться во тьме, вырваться из прочных оков небытия. Толчок…еще толчок… Потерявшееся в пучине бесформенной бездны, сознание, чудовищным усилием воли, вырвалось из тягучего мрака.

Катерина судорожно дернулась, прижимая к вискам непослушные ладони, пытаясь ослабить безжалостные молоточки. С трудом приподняв веки, девушка застонала от новой волны невыносимой головной боли. Перед глазами сияли великолепные, в своем замысловатом разнообразии, радужные круги. Жгучим комком тошнота подкатила к горлу. Желудок конвульсивно дернулся и её нещадно вырвало. Тело скрутили безжалостные спазмы. Слезы смешавшись с рвотой, хлынули из глаз.

Чуть позже, немного придя в себя, страдалица огляделась.

Очнулась она в прекрасном исполинском лесу.

– Где это я? – оторопело пробормотала, косясь по сторонам и ощупывая тело. Вроде все цело, ничего не сломано. – Чёрт…! – зашипела. На лбу красовалась чувствительная шишка.

– Как меня угораздило!? – распаляясь, вскинулась девушка, тут же зажав ладонями рот, испуганно огляделась. Никого. Облегченно вздохнув, снова расслабилась.

Окружающая природа завораживала. Гипнотический лесной хор успокаивал мысли, убаюкивал. Шелест листвы, проникал в самую глубину юной души, сливаясь со сказочным щебетом незнакомых птиц, незримым дуновением обволакивал негой, сладкой истомой, окутывал призрачной вуалью пелерины сна. Силы покинули её, веки, задрожав, плавно опустились. "Я в раю!" – оформилась в голове мысль. – " Только в раю может быть столь чудесно!" – и подавшись в зеленые объятия мягкого покрова, девушка провалилась в сон.

Проснулась Катерина спокойной, бодрой, отдохнувшей.

Солнце было уже высоко. Слепящие забияки – лучи, соревнуясь, весело плясали по пушистым кронам, изредка проскальзывая сквозь листву, норовя попасть в глаза и ослепить. Катерина рассмеялась, так было чудесно! Нехотя отвела восхищенный взгляд, она посмотрела вниз и …ахнула. Землю покрывал густой ковер мягкой пушистой зелени. Покров, словно дышал, приоткрывая очарованной зрительнице свои разноцветные сокровища. То здесь, то там, сквозь изумруд выглядывали бархатистые головки цветков небывалых расцветок. Они весело покачивались, приглашая поиграть с ними на пушистой перинке. Боясь повредить это сказочное великолепие, девушка осторожно поднялась и аккуратно ступая сквозь цветы, двинулась к виднеющейся тропинке.