Поезд набрал скорость. Алексей облегченно вздохнул. Он быстро подошел к своему мешку и стал доставать из него хлеб и сало.
– Садитесь… – пригласил он ее.
– Нет-нет. Спасибо! Я не хочу. Я сыта.
– Да вы не стесняйтесь!
– Я не стесняюсь. Я сыта.
– Ну, попробуйте! Смотрите, какое сало.
– Сало? – заинтересовалась она.
– Да. Берите!
– Ну разве что попробовать. Мне маленький кусочек… Только попробовать!..
И вот они сидят друг против друга на сене и едят. В руках у девушки – здоровенный кусок сала с хлебом. Она уплетает его за обе щеки, видно, очень голодна.
Алексей тоже ест с аппетитом.
– Вкусно? – спрашивает он.
– Угу… – кивает девушка. Рот ее набит едой.
– Сухой паек.
– Угу… – Девушка торопливо проглатывает кусок и горячо добавляет: – А я еще очень вафли люблю!.. Такие… трубочкой… Помните, до войны продавали?
– Я до войны в деревне жил.
– А я в городе… И до войны, и сейчас.
Они помолчали.
– А вы на меня не сердитесь? – спросила вдруг девушка.
– За что?
– Ну как же.
– Не за что.
– Ну… за то, что я вас ударила.
– Что вы!.. Это бывает… Это даже хорошо для знакомства!
– Так глупо получилось. Вы меня извините.
– Я тоже виноват. Испугал вас.
Они помолчали.
– Знаете что? – предложила вдруг девушка. – Давайте познакомимся?..
– Давайте!.. – Он встал и протянул руку. – Меня зовут Алексей.
– А меня Шура.
– Очень приятно.
– Очень приятно!..
Взвизгнули тормоза. Шурка и Алексей разом повалились в сено. Поезд резко сбавил ход. Пока они, смеясь, поднимались, поезд остановился. За дверью вагона послышались голоса:
– Ведро здесь?
– Вроде нет, товарищ лейтенант.
– А ну откройте!
Алексей и Шурка снова упали в сено и торопливо зарылись в него.
– Да открывайте же, Гаврилкин! Что вы там возитесь? – сердито сказал кто-то.
– Сейчас, товарищ лейтенант. Тут, понимаете, такое дело… сразу нельзя… Что-то заело, товарищ лейтенант!..
Солдат явно оттягивал время. Наконец дверь откатилась.
– Ну что там?
– Все в порядке, здесь оно!
Толстый солдат, косясь в сторону сена, взял из угла ведро и вдруг заметил торчащую из сена женскую туфлю. Он даже остановился от неожиданности.
– Да быстрей же, Гаврилкин. Сейчас тронемся!
– Есть, товарищ лейтенант, иду!
Гаврилкин хмыкнул и спрыгнул на землю. Отдав ведро, он закрыл дверь. Потом снова хмыкнул и пошел от вагона.
Поезд уже отошел от станции. Выскользнув из-под руки Алексея, Шурка быстро поднялась и села. На лице ее смущение.
– Чуть не засыпались… – говорит Алексей, стряхивая сено, а сам смотрит на девушку. – Испугалась, Шура?
Она отрицательно качает головой.
– Ты ведь трусиха.
– Нет… – отвечает она очень тихо и отодвигается к брикету.
– Шура… – Он упирается рукой о брикет, и она оказывается у него в плену. А он все глядит на нее. – Хорошее имя – Шура!.. Мне нравится.
Девушка отрицательно качает головой.
– Шура!.. Ты к кому едешь? – Он совсем приблизился к ней.
Она смотрит ему в глаза и, увидев в них что-то, пугается.
– Я?.. Я в Купинск еду… Я к жениху. Он в госпитале лежит…
– Что? – не понимая, переспросил Алексей.
– … Его очень тяжело ранили… – продолжает девушка. – Он летчик. Честное слово!..
Отбросив ослабевшую руку Алексея, девушка уходит в дальний конец вагона.
Несколько секунд они стоят так, прислушиваясь к стуку собственных сердец. Взгляды их наконец встречаются.
– Я лучше сейчас сойду, – говорит девушка.
– Почему?
– Так…
– Ты что? Обиделась?
– Нет.
– А чего же?
– Просто так…
– Думаешь, я тебя к жениху не довезу?
– Ничего я не думаю. Я сойду.
– «Сойду», «сойду»!.. Ну и сходи! – рассердился Алексей. – Подумаешь!.. Что я такого сделал? Я к тебе как к человеку, а ты… ты за кого меня принимаешь?!
– Да, а вы знаете, какие бывают люди! – горячо возразила Шурка. В глазах ее появились слезы. – Когда моя мама погибла… и я осталась одна… – Девушка вдруг запнулась и опустила голову.
Алексей виновато и сочувственно смотрел на нее.
Он хотел что-то сказать, но не нашел слов.
Помолчали.
Потом Шурка посмотрела на него, улыбнулась сквозь слезы и неожиданно сказала:
– Пить хочется, правда?
– Да, – ответил Алексей и тоже улыбнулся.
Остановка. Из вагона с котелком в руке выпрыгивает Алексей. Оглянувшись по сторонам, он бежит к станции. Толстый солдат, проводив Алексея взглядом, направляется к его вагону.
…Мимо санитарного эшелона Алексей пробегает к колонке. Пока из крана ленивой струйкой сочится вода, Алексей беззаботно поглядывает по сторонам.
У санитарного эшелона греются на солнышке несколько раненых. Оттуда слышится громкий смех.
От эшелона с ведрами бежит к колонке краснощекая полная санитарка.
Алексей снимает с крана котелок.
– Эй, женишок, – улыбается она, обнажая большие неровные зубы. – Дай-ка водички попить!
Пить ей не хочется. Это так, для знакомства.
– Некогда, доктор! – весело отвечает Алексей и, стараясь не расплескать воду, бежит к своему эшелону.
* * *
В вагоне стоит вконец напуганная Шурка. Перед ней – толстый солдат.
– А вот сдам тебя в военный трибунал, тогда узнаешь, как в секретные эшелоны проникать! Следуй за мной!
Шурка не двигается.
В дверях появляется Алексей с котелком воды.
– Следуй за мной!.. – повторяет толстый солдат.
– Не пойду! – упирается Шурка.
– Следуй, тебе говорят! – Солдат хватает Шурку за плечо.
Алексей одним прыжком метнулся в вагон.
– А ну брось!
– А-а!.. Явился, голубчик, – злорадно протянул толстый солдат. – Как же это получается: мы с тобой по-честному договаривались, а ты здесь гражданских лиц провозишь?
– Какая разница – один человек или два?
– Значит, разница!.. А ну, гражданочка!
Часовой взял Шурку за плечо.
Алексей подошел и, отбросив руку часового, встал между ним и Шуркой.
– Никуда она не пойдет! Ясно? Катись отсюда!
– Что-о?!.. – удивился солдат. – Это кто же здесь старший? Ишь устроился здесь со всеми удобствами – сено, девочка…
– Замолчи! – шагнул к нему Алексей.
– Думаешь, я не видел?.. Все видел!
– Что ты видел?
– Как вы с ней в сене кувыркались!
Короткий и точный удар сбил солдата с ног. Опрокинулся котелок с водой. Вскрикнула Шурка.
Солдат, сидя на полу, отупело хлопал глазами. Постепенно он пришел в себя и вдруг сказал спокойно и даже с каким-то злорадством:
– Оч-чень хорошо! Нападение на часового во время несения караульной службы! Знаешь, что за это бывает?
Он поднимается, поправляет обмундирование.
– Ну и дерьмо же ты! – с презрением говорит Алексей.
– Это с какой точки смотреть, – невозмутимо говорит толстый солдат, продолжая заправляться. – С твоей, может, и дерьмо, а с моей – мне цены нету! – И вдруг, рассердившись, кричит: – А ну, вылезайте к чертовой матери из вагона! Оба!.. Не подчинитесь – стрелять буду! Панику подниму… Имею полное право!
– Стреляй! Как страшно!
– Ты еще лейтенанта не видел, оттого такой храбрый. Сейчас я тебе устрою! – И солдат, решительно щелкнув затвором, поднял вверх винтовку.
– Ну ладно, – примирительно сказал Алексей, – погорячились, и хватит. Давай поговорим по-хорошему… – Он взял солдата за руки и мягко, но настойчиво заставил опустить винтовку.
– Мне с тобой говорить не о чем. Убирайся из вагона со своей…
– Ну! – вскипел Алексей и сжал кулаки.
Солдат поспешно отодвинулся.
– Даю два выстрела вверх… а потом!.. – Он спотыкается о вещевой мешок Алексея. Глухо звякнули консервные банки. – Разложили здесь… Тушенку жрете!
Алексей улыбнулся:
– Хочешь, я тебе еще банку дам?
Солдат молча отвернулся.