Сержант Козлов сидел за столом посреди небольшой комнаты, в деревенском доме своей старушки-матери. Здесь все было как в детстве. На стене, обклеенной старыми поздравительными открытками, тикали ходики, из окошка которых с любопытством выглядывала головка поломанной кукушки. Из двух небольших окон выходящий на деревенскую улицу падал солнечный свет, оставляя на дочиста выскобленном деревянном полу желтые прямоугольники. На Козлове была надета выцветшая милицейский рубашка без погон и полинялые треники «Адидас».

В комнату, из кухни зашла старушка-мать, неся миску с дымящейся отварной картошкой, обильно посыпанной укропом и поставив ее на стол грустно посмотрела на Козлова и произнесла слабым голосом:

–Кушай, сынок, кушай. Где ты там еще в этой Кваскве, такой картошечки найдешь.

– Спасибо, мать, – пододвинул к себе миску, ответил Козлов и схвати картофелину руками, обжигаясь и дуя на нее, стал с аппетитом кусать.

– Я же молочка забыла принесть, – взмахнула руками старушка-мать и выбежав в кухню, скоро вернулась с глиняной крынкой, завязанной сверху куском марли и эмалированной кружкой.

– Ты запивай, запивай, – наливая молоко в кружку и пододвигая ее Козлову произнесла старушка-мать, – Молоко холодненькое. Из погреба.

– Ага, – схватил кружку Козлов и плеснул молоком в открытый рот, – Хо-ро-шо.

– И на кой тебе эта Квасква сдалась сынок. Оставался бы дома. «Картоха с молоком всегда своя будет», —пригорюнившись произнесла старушка, садясь за стол напротив Козлова.

– А, заниматься я здесь чем буду, – вытирая рот тыльной стороной ладони, с сожалением посмотрел на мать Козлов. – Раньше хоть колхоз здесь был. А сейчас что?

– Вон Мишка Белорус, твой одноклассник, живет ведь. Трахтор починил и находит работу. Где вспашет, где посеет. Кому из леса дрова привезет. И ты бы смог сынок, – с надеждой посмотрела на Козлова старушка.

– Ну, чего ты такое говоришь, мать, – недовольно произнес Козлов, – Тут его одного трактора, на всю округу хватает, на все пять деревень. А я на кой ему нужен буду?

– Ну, не знаю, – тяжело вздохнув, согласилась старушка. – А в Кваскве что ты будешь делать?

– Что и в райцентре. В милиции буду служить. Может даже в ОМОНе, – ответил Козлов и вытащил из нагрудного кармана листок бумаги, положил его на стол, разгладил рукой и прочитал: Товарищ Козлов, ваша заявка рассмотрена и одобрена. Вам необходимо явиться в отдел кадров Октябрьского РОВД города Квасквы, для заключения контракта. Начальник отдела кадров полковник Собякин. «Вот», – закончив читать, хлопнул по бумаге Козлов.

– Ты и в райцентре в этой милиции можешь работать. И чего, – покачала головой старушка, – Тут хоть не далеко от дома.

– А, того, – с большей силой хлопнул по столу Козлов. – Чего я в том райцентре выслужил? Постоянные дежурства. Козлов езжай туда, езжай сюда, да еще Уазик своими руками им ремонтируй. И за все пятнадцать тысяч рублей оклада?

– Так ведь не маленькие деньги, пятнадцать тыщ, – осторожно произнесла мать. – А, что в Кваскве по-другому будет?

– По-другому, – с вызовом произнес Козлов, вскакивая из-за стола. – Сорок тысяч. И это только сначала. А ежели в ОМОН попаду, так все семьдесят. И жизнь там совсем другая. И Большой театр, пожалуйста и галерея эта Третьяковская.

– Да Большой театр можно и по телевизору посмотреть, – не соглашалась мать, – А ОМОН твой, людей на улицах избивает почем зря.

– Это кого он избивает, – взвился Козлов, – Это откуда у тебя провокационная информация?

– Так по телевизору показывали вчерась. Как они там людей хватали с флагами и в машины засовывали.

– Правильно, – строго посмотрел на мать Козлов, – Потому как акция была не согласованная.

– Ой, не знаю сынок, что там за акция. По мне лучше бы ты дома оставался, – всхлипнула мать промокая кончиком платка глаза.

В это время с улицы раздалось тарахтение работающего двигателя и к дому подъехал синего цвета колесный трактор.

– Вот и Мишка Белорус приехал, – пригнувшись к окну, радостно сообщил Козлов. – Все пора мне. Прощайте мамаша, – и он, нагнувшись к столу вытащил приготовленный заранее рюкзак и набросив одну лямку на плечо, наклонился к старушке, и поцеловав ее три раза в щеки, быстро вышел из хаты.

– Ну, чего, поехали, – встретил его стоящий у трактора Мишка.

– Ага, – закидывая рюкзак в кабину и здороваясь с ним за руку ответил Козлов. – Ты меня до трассы, а там я автобусом до города. А в два часа уже от автостанции рейсовый до Квасквы

– Подожди, сынок, – выбежала из ворот старушка мать протягивая ему большую связанную из прутьев ивняка корзину, чем-то заполненную и завязанную сверху белым полотенцем, – Вот возьми на дорожку.

– Что это, – недовольно поморщился Козлов.

– Так еду тебе собрала. Картошки отварила, яиц, сальца, огурчиков свеженьких.

– Ну, зачем, – застонал в ответ Козлов, – Там в магазинах все это есть.

– Есть, то есть. Только это ж все своё, с огорода. Бери, – строго топнула ногой мать.

– Ладно, – нехотя согласился Козлов и взяв корзину полез в кабину трактора, где уже сидел Мишка.

Тот прибавил газу, трактор затарахтел, выпуская черный дым из трубы и медленно покатил по деревенской улице.

– Ты, когда на побывку то вернёшься сынок, – замахала вслед трактору рукой старушка-мать.

– К ноябрьским приеду, если все нормально будет, – высунувшись из кабины, помахал ей в ответ Козлов и трактор скрылся в клубах серой деревенской пыли.

***

Доехав до трассы, ведущей в райцентр, Козлов поблагодарив Мишку, вылез из трактора у массивной, отлитой из бетона, автобусной остановки и отойдя чуть в сторону, потому как внутри невыносимо пахло мочой, присел на корточки и стал ждать рейсовый Пазик, проезжающий здесь в сторону райцентра, подбирая народ из окружных деревень. Прошел час, а Пазика все не было. Козлов забеспокоился, поглядывая на часы, и стал выбегать на дорогу с нетерпением вглядываясь в даль. Но автобуса все не было. И тут вдруг на дороге показалась серая «копейка», ехавшая в его сторону. Козлов выскочил на проезжую часть и замахал руками. Копейка остановилась возле него и через опущенное стекло выглянул его старый знакомый, Витя Задворкин, раньше служивший в органах госбезопасности, а теперь уволился и переехал жить в деревню к тестю, занимаясь разведением гусей и уток.

– Привет, Козлов. Ты почему не по форме, – улыбаясь пошутил Витя.

–Так я ж не работаю больше в райотделе, Вить. В Кваскву вот в ОМОН еду устраиваться. А Пазика все нет, – обрадовался Козлов, протягивая Вите руку.

– Так он сломался, Пазик, под Березовкой стоит, – зевнул в ответ Витя, а из салона в это время донеслось недовольное гусиное гоготанье.

– А ты не в райцентр случайно, – с надеждой спросил Козлов.

– Ага, на рынок гусей везу. Сегодня же воскресенье.

– Витя, друг. Подбрось меня до автостанции. Мне в понедельник с утра уже в Кваскве, в отделение полиции надо быть.

– Куда я тебя посажу. Места нет, – сочувственно развел руками Витя. Козлов заглянул в салон копейки и действительно, на всех сиденьях стояли клетки с недовольно шипящими гусями.

– А хочешь я у тебя куплю вот этих прямо здесь, – Козлов постучал по клетке с двумя гусями, стоящей на переднем сидение.

– В смысле, – не понял Витя.

– По чем ты их на рынке продавать будешь, – полез в карман за кошельком Витя.

– Эти элитные. По полторы за штуку, – подумав, ответил Витя.

– Вот тебе четыре тысячи. Беру вместе с клеткой, – отсчитав деньги, протянул их Вите Козлов.

– Ну, а куда ты их денешь, – вопросительно посмотрел на него Витя. – В Кваскву что ли заберешь?

– На остановке спрячу. А ты на обратном пути их моей мамаше в деревню завезешь, – ответил Козлов и порывшись в кошельке достал еще несколько сотенных, протягивая их Вите, – Три стольника тебя за такси хватит?