Энц отпрянул назад на пару шагов и согнулся, тяжело дыша. Удары в корпус, печень, незаметны, но делают своё дело. Силы у противника закончились, но он не сдался. Ни рука, ни колено не коснулось ковра. Я медленно подходил к противнику.

– Стоп!!! – раздался вопль слуги. Он примчался ко мне, преградив своим телом дорогу к едва стоявшему на ногах энцу.

– Оставь нас, – тяжело произнёс молодой энц, – и никому ни слова!

«А силён этот дворянин! Думал, раньше упадёт от усталости, но нет, минут семь простоял», – размышлял, смотря, как энц, шатаясь, идёт прочь из комнаты. Последовал за ним. Не спрашивая разрешения, присел на свободное кресло.

– Ты потомок дворян?

Вопрос задан с подвохом, что отвечать? «Нет» или «да»? В каждом ответе есть свои плюсы и минусы.

– Ладно, не отвечай, – ухмыльнулся молодой энц. Он уже пришёл в себя, отдышался и теперь выглядел не словно выжитый лимон, а скорее напоминал потрёпанную курицу.

Дверь распахнулась. Я не успел заметить, кто заглянул, но услышал девичий вскрик и дверь тут же захлопнулась.

– С оружием так же обращаешься? – не унимался энц. Его прорвало на разговоры.

– Хуже, – не соврал, ответил честно.

– Ладно. Я выполню твою просьбу и дам рекомендации, чтобы ты поступил в гвардию, хоть и не знаю, зачем тебе это надо. Если хочешь, останься при мне. Я найду тебе замену. Будешь обучать меня и моих людей.

– Благодарю, но тот, кто пойдёт вместо меня не воспримет с радостью такую весть. И… слово дворянина нерушимо.

– Точно, дворянин! Ты прав. Если я отправлю вместо тебя другого, то нарушу слово чести. Конечно, эта малость мне позволительна, но крупинка к крупинке и песок разрушит маховик порядка.

В комнату принесли тёплой воды и полотенец. Накрыли стол. Я хотел откланяться, но молодой энц не отпускал меня. Он говорил и говорил, изливая свою душу, словно равному.

Наступило утро.

– Возьми, Валео из рода…

– Миронов, – ответил на автомате, захмелев от пряного вина.

– МиронХов, МиЕрановХ… – покатав на языке трудно произносимое имя, энц изрёк, – м-да, издалека ты… Мирони! Валео Мирони. Так будет привычнее.

Осталось только кивнуть.

– Это, – энц что-то дописав, протянул мне конверт, – мои рекомендации для зачисления в гвардию. Года три, наверно, среди призывников из наших мест не было гвардейцев, но думаю, ты пройдёшь испытания, а теперь, ступай.

Челядь только просыпалась. По дороге встречал заинтересованные, но брошенные мимолётно взгляды. Над местом, где разбили лагерь, дымкой стелился лёгкий туман.

– Вернулся! – услыхал подошедшего Михрона, – я тут жду его, волнуюсь. Отбывать уже надо, а его всё нет и нет!!!

Присмотревшись, удивился, что лагерь собран, повозки стоят запряжёнными, а я не сразу обратил внимание.

– Так получилось.

– Садись в мою повозку, расскажешь, что так долго, – произнёс Михрон, а сам отдал приказ, – выступаем!

– А мои вещи?

– Собрали. Не суетись. И так опаздываем. Тебя только ждали. Гонец от энца прибегал, приказал ждать.

Я уселся в повозку, увидел там свою котомку и от сердца отлегло. Не хотелось остаться совсем без имущества…

– Значит, энц сдержал своё слово и дал рекомендации в гвардию? – после моего короткого рассказа, в котором я не упомяну дуэль с дворянином, ослабился Михрон.

– Да. Другого и не могло быть, он же дворянин и его слово твёрдо.

– Это-то понятно, но почему так долго?

– Я уже отвечал, что разговаривали всю ночь. Он спрашивал, как живут в Роднасе, каков урожай, не голодают ли, по силам ли налоги…

– Да-а, слышал я уже это. Не повторяйся. Но не похоже на нашего энца. Он, считай, только о развлечениях и думает. То женщины, то бои, да дуэли. Ладно, вижу, спишь на ходу. Давай, ложись. Ехать ещё долго. Отдохни.

Сон не шёл, хотя устал изрядно. Провести за вечер четыре боя с разными соперниками, да ещё с хорошо подготовленными – это вам не фунт изюма скушать. Во всём произошедшем меня смущало только одно, почему молодой энц отказался от боя с оружием. Испугался? Так я рапиру в руках ни разу не держал. Или хотел проверить себя в кулачном бою и понадеялся на право первого удара…

Много вопросов без ответов роилось в голове. Я не нашёл ничего лучшего, как облокотиться спиной о борт повозки и отпустить свои мысли в полёт, входя в медитативный транс. Как раз и отдохну и мысли в порядок приведу. Мне как-то тренер говорил, что при ежедневных медитациях достигается такое состояние, что на заданный перед медитацией вопрос получишь ответ, даже если он неочевиден. Я пробовал, но у меня не получалось. Может из-за того, что не каждый день медитировал, а только по необходимости, перед боями, или когда сильно уставал. А может, это придумал мой тренер, чтобы привлечь внимание к занятиям.

– Привал!!!

Я протёр глаза, осматриваясь: лесная поляна, невдалеке виднеется съезд с дороги.

– Здоров ты храпеть и самое что удивительно, сидя! И впрямь настоящий вояка! Давай, слезай. Сейчас отобедаем и дальше поедем. Слишком медленно двигаемся. К назначенному сроку, боюсь, не успеем.

– Далеко ещё ехать?

– Дня два, но нам нужно успеть к следующему утру, а то нагоняй получим, что вовремя не прибыли.

– Так строго?

– Строго, не строго, но в повелении сказано прибыть к завтрашнему утру, значит надо прибыть к утру. Не вечером, ни днём, а именно к утру. Так что больше долгих остановок делать не будем.

– Лошади выдержат?

– А что им? Сейчас покормим, напоим и пойдём дальше.

– А люди?

– Если кони выдержат, то людям деваться некуда.

– Что и ночью поедем?

– И ночью. Лихих людей тут нет. А если возничие устанут, так тут каждый подменит друг друга. У самого-то, сколько лошадей в хозяйстве?

– Одна… была, да околела, – сказал правду из прежней жизни. Всё-таки в селе родился, и хозяйство хоть и небольшое: там полсотни кур, пара свиней, корова, да старенькая лошадь, имелись, пока она не сдохла и отец не купил мотоцикл. Правда, давно это было, ещё в первый-второй класс ходил.

Стояли на стоянке до полудня. Проверяли упряжь, перекладывали равномерно поклажи, обихаживали лошадей, готовились к долгому переходу…

– Валео, возьми вожжи. Устал что-то, глаза слипаются, дороги не вижу.

– Так я ж дороги не знаю.

– Держись за передними, едем не быстро, но двигаться надо. Если что, разбуди.

Управлять кобылой оказалось легко. Она сама, без напоминаний, плелась по укатанной дороге. В какой-то момент задремал, но громкий окрик вывел из сонного состояния. Ничего не понимая, растолкал Михрона. Он всё-таки в караване старший.

– Что случилось?

– Караван остановился, – пояснил сонному Михрону.

– Так сбегай, узнай, почему встали… Ничего в темноте не вижу. Не могу понять, где мы?

Ночь и вправду выдалась тёмной. В паре метров ничего не видно. Небо заволокло тучами, и спутник не освещал поверхность планеты. Здешняя Луна, которую местные называли Лиссана, выделялась на небосклоне своими размерами. Считай, на ощупь, я двигался в голову колонны, благо, что идти не далеко.

– Что случилось? – спросил, у возничего.

– Разве не видишь? На дорогу бревно упало. Убрать сначала надо. Лучше иди, подмогни.

Присмотрелся. Впереди, метрах в пяти копошились трое, пытаясь сдвинуть с дороги массивное бревно.

«Странно, – подойдя ближе, обратил внимание, что у основания ствол подпилен, – именно так и готовят засады. Но те, кто подготовил ловушку, пока не напали… испугались? Всё-таки много народа в караване. Все мужчины, некоторые вооружены».

– Что стоишь? Помогай!!! – прикрикнул один из стоявших возле бревна мужчин.

– Ствол подпилен, это засада. Надо предупредить, – ответил, собираясь вернуться назад.

– И что? Думаешь, лихие люди на императорский караван нападут? Да ещё в котором новобранцы едут.

– Так разве…

– Не спорь. Лучше помоги, вчетвером очистим дорогу.