"Буду через 20 минут".

От этого сообщения ее бросило в жар. Помокрели и без того всегда мокрые ладони. Застежка на босоножках еще сильнее впилась зубами в косточку. Платье словно прилипло к ногам с просьбой в этот раз заменить его джинсами – прям как она перед школьным концертом, когда самый родной и когда-то любимый классный руководитель не прислушалась к ней, и пришлось заслуженно и надолго опозориться перед всей школой.

"Черт, опять с духами переборщила".

Стараясь исправить безнадежную ситуацию смоченным под краном полотенцем, она до покраснения вытирала шею и за ушами. Покраснели не только места протирания, но и щеки. "Черт, опять переборщила. Кажется, мне надо научиться вовремя останавливаться в этой жизни".

Присела на диван. Все-таки не просто это – выходить на каблуках даже по квартире. "И это я только полчаса тут тренируюсь, а как люди всю жизнь на них бегают… Ужас". Ужаснувшись реалиями несчастных девушек, она решила выйти ему навстречу. Не будет же она заставлять его ждать. Пускай знает, что она – девушка пунктуальная. Будет забирать их детей из садика вовремя, пока он работает и готовит им ужин при свечах.

"Подумаешь. Наверное, пробки. Все-таки суббота, вечер. Да, определенно пробки".

Она еще раз вернулась на минутку домой и вдобавок к мастерке – оказывается, осенними вечерами на улице холодает, – надела джинсы, а беспощадные босоножки заменила на преданные кроссовки. В очередной раз закрыв дверь квартиры – в этот раз всего на одно проворачивание вместо трех, – она на ходу поправила помадой губы и обеими руками извлекла из-под мастерки то, что осталось после локонов. Давно же она не касалась бигудей! Но сегодня особенный день. Надо его сделать еще более особенным.

Не успела спуститься по ступенькам, как из-за угла показалась ауди. Смолисто черная, она, подкрадываясь из-за "АвосьКи", где сыр Гауда всего по 170, уставилась на нее точно так же, как он, каждый раз встречая ее и каждый раз думая, что встретил случайно.

"Ну все, началось".

Предвкушая незабываемый вечер, она вытащила из карманов мастерки руки – непроизвольно и намертво сжатые в кулаки, зато со свежим маникюром. Теперь красным.

"Как здорово, что ты сегодня дома. Слушай, присмотри за Киви, он у меня такой пугливый. А ты такая хорошая. Спасибо тебе огромное! Еще чуть-чуть, и я бы опоздал на свидание. Лиза не поймет. Ты же знаешь Лизу? Да-да, черненькая. Ну все, завтра заеду за Киви. Еще раз спасибо! Ты такая прелесть".

Именно так он и сказал. Слово в слово. Она запомнила. Кот оказался и правда пугливым. Пускай сидит в корзине. Она поставила корзину с Киви на пол, а со стола убрала один из двух фужеров.

"С днем рождения, везучая. С еще одним неудачным днем рождения," – произнесла она вслух, наливая себе шампанского и надеясь, что ангелы за дверью опять ее услышат и устыдятся своего непрофессионализма.

"А ведь Лиза курит. И волосы у нее некрасивые – черные и всегда будто грязные. И что только он в ней нашел". Перепуганными глазами Киви выпрашивал пощады – свободы от корзины. И он ее получил – все-таки она "такая прелесть".

Настроение – надеть бежевый тренч, набросить на шею легкий шарф цвета одуванчика и зажать в объятиях какой-нибудь Париж или Лондон.

Часами гулять вдоль Сены, хрустеть свежим круассаном, стряхивая с шарфа крошки, и втихаря попивать из термоса винишко. Вернувшись домой, скинуть с себя уличные одёжи, распахнуть высоченное скрипучее окно и мельком украсить собой балкончик. Помахать соседке из дома напротив, поменять пионам воду в банках и включить спокойный вечер. За пять минут успеть все то, что откладывала днями. Простите, пионы.

Длинными, как лучи солнца, ногами прошагать через просторную гостиную в кухню и зажечь сухими спичками конфорку. В убаюкивающих звуках дворового блюза, без спешки и ожиданий, насыпать в турку две чайные ложки своего личного сорта золота, залить его холодной водой и размешать. Быть рядом, пока медная турочка нагревается, наблюдать, как кофейная шапка незаметно растет. Как и твои надежды.

К вечеру они удивительным образом разрастаются и крепнут, их невозможно расколоть – точно молодой грецкий орех, они откатываются под стол после каждого удара увесистым сомнением.

Задуматься, но каждый раз возвращать мысли домой, держать руку наготове, а с первым извержением кофейного вулкана успеть снять турку с огня и усадить ее на деревянную досточку. Пускай доходит. Выключать огонь бессмысленно, а по-честному – скучно. Успеть заметить, успеть снять, подсечь и спасти – вот где магия.

А вообще, что бы ни происходило в мире, если в доме продолжают варить кофе – все не так уж и плохо. Даже хорошо. Ведь это талант – получать удовольствие от обыденных вещей и, затаив дыхание, останавливаться посреди вихря из всех этих судеб, поспешных решений и сожалений о несделанном. Талант, которому можно научиться.

И ты учишься. Эти десять-пятнадцать минут, пока ты сначала варишь кофе, а потом его пьешь, – ты нигде. Абонент недоступен и принадлежит только себе.

Настроение – зажать в объятиях какой-нибудь Париж или Лондон, любоваться пионами в банках и пить кофе на балкон

Мне не хватает красоты. С этими словами Белла сорвала с квартиры повседневное платье и достала нарядное. И первым делом она впустила в квартиру летний вечер, открыв нараспашку деревянное окно. Вечер сегодня особенно уютный – медового цвета и с легкой позолотой.

Точно кошка после сна на теплом балконе, летний вечер прогнулся, затем потянулся и своей мягкой лапой осторожно коснулся каждой детали интерьера. Все тут же стало медовым и с позолотой. И синяя тетрадка на деревянном столе, и забытый всеми телевизор на пухлой тумбочке, и даже нетронутая, как будто сонная, пыль под скрипучим табуретом. Время остановилось. Остановилось, но продолжает подмигивать умиротворением.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.