«Клинка я Первого жду вскоре,

В своих покоях» – узнаёшь,

Поклон привычный, власти спутник,

Шагаешь гордо и идёшь

Во королевскую обитель,

Судьба земли там полотно,

Решали, резали, хранитель,

Она решений, суждено,

Им всем рождаться в сфере высшей,

А сфере низшей лишь дано

Тому послушно подчиняясь,

Не вопрошая, и толпой,

По зову долга устремляясь,

И созидая сирый строй!

О долг владыкам есть спасенье!

Что низших гонит на убой!

Среди стола и стульев равных,

Владыка Неба ожидал,

Он ждёт воителя и славных,

Побед вершитель, прозвучал,

Стук древесины: «Приглашаю» -

И пред тобой воитель встал.

Высокий ростом, в меру даже,

В плечах достойнее иных,

В Утёсов он рождён пейзаже,

Средь скал могучих, вековых,

Что наделили своей статью,

И нет ещё волос седых.

Власами светлыми, востоку,

Они привычны, наделён,

И к середине жизни сроку,

Он приближается, сочтён,

Своих годов он взором старше,

Покой им не был обретён.

Лицо покрытое следами,

Там шрамов множество, они,

Наследье прошлого, годами,

Мечи и стрелы, и огни,

Он строй передний занимая,

Вёл за собою и тони

Во оке сером ветерана,

Что словно камень той скалы,

Он из потерь испивший чана,

Хоть заслуживший тем хвалы,

Но потерял былую душу,

Средь Скал и выжженной земли.

И: «Aimer Skarl!» – он произносит,

Что «Слава Небу!» и девиз,

Что во былое нас уносит,

И Эры Бронзовой коснись,

Тогда достойным дар, а ныне,

По веренице крови вниз

Спустилась фраза и крылатой,

Ей стать положено, она,

Востоку верности цитатой,

Давно уж стала, сочтена,

Основой почести и долга,

Былого смысла лишена.

То будет Эреон, представший,

Из рода Виргрен, скальный дом,

Клинок он Первый, доказавший,

И ты вознёс его, крылом,

Укрыл почёта: «Нам довольно,

Без церемоний, за столом».

Занявший место пред тобою,

Он ожидает ныне слов:

«Ты во покои вызван мною,

Финал уж близится годов,

Что в подготовке прозябавший,

Я ждал средь этих облаков.

Ты ль помнишь, Эреон, гонцами,

Приказ отправил в шахты я?»

«Кровь Неба, помню, и словами,

Что ждёт предателя стезя,

Коль их ослушаться посмеют,

Я удивлён был, не тая.

Обвалы шахт тому причина?

Но если призван вами был…»

«Ты прав, воитель, и лавина,

Лишь начинается, мы тыл,

Приносим в жертву ради фронта».

Лорд Скарл промолвил и открыл:

«Годами в тайне прозябая,

Тебе я истину скажу,

Восток готовится, страдая,

А мы подходим к рубежу,

Когда войной пойдём на запад,

К тому я длани приложу.

И прежде чем ты вопрошая,

Позволь закончу речь свою,

В пыли корона, золотая,

Четыре века, не убью,

Тщеславья ради или власти,

Не для того зову Судью.

Как Эра Стали наступила,

Что мы Четвёртою зовём,

Смерть Ариана то явила,

Был моим предком, но о нём,

Не истязать отсель рассудок,

Четыре века крест несём.

Не крест отсутствия короны,

И не восток тому поля,

Мы возводили бастионы,

Мир изменяли, но петля,

Застоя бренного сомкнулась,

Мы не огонь, лишь тень угля.

И тот застой восток терзает,

Упадка Эрой назову,

Скал знаешь голод, устилает,

Не Скалы только, синеву,

Он поднебесья искалечил,

Как сон он смертный наяву.

Не мне, Хранителю Устоев,

К подобной речи прибегать,

Но правду молвлю средь покоев,

Король был вечен, но узнать,

Настало время перемены,

Ведь эта прошлого печать

Нас ядом дней былых убила,

Не позволяя сделать шаг,

И бездну мерзкую сулила,

Я не могу менять, мне враг,

Законы прошлого, что властью,

Пусть наделили, но и флаг

Я не могу поднять грядущий,

Но я сломать хочу печать,

Скажи, воитель, час гнетущий,

Со мной разделишь и встречать,

Готов ли, Эреон, ты новый,

Рассвет, что завтрашним назвать?»

Пусть и внезапно откровенье,

Но среди Скал известный как,

Рассвета Лорд, не удивленье,

Свидетель множества атак,

И к обороне привыкавший,

И тихим голосом: «Сей знак

Не ожидал услышать в зале,

Где прославляют только власть.

Война великая в финале,

Я ветеран, но и не страсть,

Отнюдь к сражениям питаю,

Лишь неизбежности то пасть.

Скажите мне, Небес Владыка,

Зачем мне знаний сих черта,

Коль мог быть брошен среди мига,

И водружён среди щита,

Отправлен в бой без отступленья».

«Причина есть, она проста».

Не отводя глаза сапфира,

Правитель Неба объявил:

«Не инструмент безвольный мира,

Стратег достойный, проходил,

Путями, где иные сложат,

Там свои головы, грозил

Ты силой меньшей бастионам,

Но неизменно побеждал,

Бросая вызов легионам,

Но никогда не забывал,

Не опьянённый крови жаждой,

Я потому сюда призвал.

Три года служишь мне исправно,

Но много дольше помышлял,

О том желании, недавно,

Все карты сложены и внял,

Не только разуму, но духу,

И лишь тебя он мне являл.

Не инструмент ты достиженья,

Но разделивший, и тогда,

Ты цель узнавший, пораженья,

Не будет более, звезда,

Иль загорится ярче солнца,

Или потухнет навсегда».

Вздохнул воитель, опускает,

Он свои длани, пальцы сжал:

«Я не люблю войну, лишает,

Но коль Небес Владыка дал,

Мне слово истины, то стоит,

И мне ответить, выступал

Назад три года без желанья,

Письмо отправлено и честь,

Она оказана, вниманья,

Благая роду, многим весть,

Но я сомнением ответил,

И для того причина есть.

Не почитаю я корону,

Не почитаю короля,

И без греха Его икону.

Я видел бранные поля,

Где жизнь отдавшие кричали,

Меня о помощи моля.

Супротив голода, я знаю,

Исток достойный, но цена,

Себе подобных убиваю,

И хоронил средь Скал сполна,

И без желания пришедший,

В обитель эту, но волна

Меня сразила осознаньем,

Калеку зрел перед собой,

Вы то скрываете, страданьем,

Был шаг оплаченный, слезой,

Что иногда, случайно, видел.

И уваженье правит мной.

Пусть ересь сказана и мною,

Я отрицаю Короля.

Но вы, Арториус, чертою,

Презрели жалость и угля,

Не вижу жалкого обличья,

Дух призывает, нет, веля

Не королю служить, калеке,

Он возомнил, что изменить,