Не грусти,
За всё меня прости!
(XIV)
-Маша, я прошу тебя, не мучай
Этот долбовогнутый лэптоп!
Не найдешь модели нашей круче,
Не пробей себе, Маруся, лоб.
Я вернусь примерно в понедельник,
Но не знаю – в этот или в тот.
В богородицу или в сочельник,
Глянь, полазай, пошерсти лэптоп…
Если этот рыбный мастер снова
Здесь еще объявится хоть раз -
Голову сверну на полвторого,
Так и передай ему сейчас…
Тут должно прийти к нам пополненье -
Генеральноштабовский лимит
(Ставь на пятой гласной ударенье,
У меня язык уже скрипит),
Так примите всех, расквартируйте:
Тех в курятник, остальных в амбар,
И с утра до ночи маршируйте,
Маршируем все, кто млад и стар!
Скоро на Берлин, а там – на Вену,
А затем пойдем на Амстердам,
Будут и в Брюсселе перемены,
А когда? Да я не знаю сам!
-Слышь, Комдив, а сможешь мне чулочки,
И там колготочки купить?
Деньги я отдам если не срочно,
Чтобы ты не смог их там пропить…
(XV)
Шла однажды Маша по грибочки
Лугом, полем, да через лесок.
С хреном их солила в погребочке
В бочке из березовых досок.
А навстречу ей походным маршем
Следует красавчик Партизан.
Мигом оценил он нашу Машу,
Облизнувшись, как на пармезан.
Он заводит с Машенькой беседу
Про амуров всё, да о любви…
Оказался он почти соседом,
Тут же жил в лесу, где соловьи.
Приглашает девушку в землянку -
Там у партизан был тайный штаб -
Спел, сплясал, затем сыграл морзянку,
И решился делать, а не ждать.
А Маруся ложку позабыла
Дома, там, в солдатском котелке,
В том, в котором суп харчо варила
В кухне на весеннем ветерке.
Ну а Партизан, как бойкий мальчик,
Лезет – по губе слюна бежит
Словно сок березовый в стаканчик,
Тут ему Маруся говорит:
-Слушай, Партизан, а есть ли ложки?
Или пусть похожий инструмент?
Я проголодалась тут немножко
И любовь не селится в уме.
-Хватит тебе, Маша, о житейском,
Лучше помечтай о внеземном.
С ложками сейчас не канителься,
И давай уснем любовным сном…
Маша вмиг смекнула, как на деле
Хитрого врага перебороть,
И ему с пристрастием надела
На уши помойное ведро!
(XVI)
Маше предстоит командировка
В Ригу – в мать балтийских городов.
Дали ей говядины с перловкой,
Форму всех парадов и родов.
-Ты лети на срочных крыльях, Маня,
И пробей нам шпротный там паштет,
Очень нужен он на поле брани,
Лучше, чем паштет – на поле нет!
Привези два ящика бальзама,
Водки рижской – вот тебе баллон,
Кильки сто четыре килограмма,
Тонну итальянских макарон…
Маша пробуждалась в полшестого,
В семь ее везли в аэропорт,
Дали ей Пилота холостого,
И отправили секретный борт…
В первый раз красавица летала -
Было всё впервые, будто сон.
Три часа Маруся наблюдала
Передислокации колонн…
Маша заявилась к Военпроду,
Тот прочел заявку, закурил…
–Водку подвезут к новому году,
А паштет закончился, но был.
Макароны, прочее-другое
Мы не получали целый год…
Есть дрова… – Дрова?! Они на кой мне?
Ты шевелишь рогом, Военпрод?
Я к тебе за сотни километров!..
Жизнью рисковала молодой!..
В непогоду мчалась, против ветра;
Ты же предлагаешь мне отстой?!
Ну-ка, отворяй складов ворота,
Кильку выноси во двор, бальзам,
Водку и паштет – там ждет пехота,
Или воевать поедешь сам!
(XVII)
С кем же ты, Маруся? Я в печали!
Где ты приютилась, есть ли дом?
Или может в самом вы начале
Дернули с Пилотом за кордон?
Ты ведь намекала на Мальдивы,
На очарованья райских мест,
Тех, где нет гиен и крокодилов
И куда везут чужих невест…
… А Маруся с раненым Пилотом
Лесом пробирается густым,
Через топи разные, болота.
С раненым Пилотом холостым.
-Брось меня, по-моему мне крышка,
То есть окончательно – кранты…
–Меньше разговорчиков, мальчишка,
Нужен Родине еще, товарищ, ты!
“Юнкерс” был слабей, но мы патрон-то
Взяли дураки, лишь три ведра…
Килька, да бальзам, да макароны…
Эх, найти б деревню до утра!..
-Хенде хох! – Раздался голос грубый.
Маша, испугавшись прям всерьез,
Тут, как закричит на всю округу,
Ветки аж посыпались с берез:
-Нихт стреляйт! Есть раненый зольдатен,
Он дер кранке, болен, красный крест! -
Смотрит – там стоит без автомата
Дед седой, как только что воскрес,
В ватнике прожженном, здесь же посох,
Шапка, борода и сапоги,
Лыбится, с огрызком папиросы…
–Что смешного?! Лучше помоги!
Разве ты не видишь – летчик ранен?!
Кровь бежит ручьями на траву!..
Сплавила Пилота тут же Маня:
–На, неси, иначе зареву…
… И пришли они в деревню Дача,
С бульбой замутили суп-бульон:
Машенька с Пилотом, а в придачу
Дед Будан – лесной их компаньон.
(XVIII)
В звании “товарищ подполковник”,
С орденом прекрасных степеней -
Машенька в генштабе, а Чиновник
Тут же увивается за ней:
-Ты когда войдешь, Мария, сразу
Честь свою служебную отдай.
–Честь моя не пачкана ни разу,
Честь моя – не медная медаль…
-Так-то так, но любит генеральный,
Чтоб не прекословили ему,
Он ведь генерально-уникальный,
Он ведь подчинен аж самому!..
-Ладно, разберемся, – молвит Маша,
Входит в цвета хаки кабинет,
На нее глядит не очень страшный,
Даже симпатичненький брюнет:
-А, Маруся?! Здравствуй дорогуша,
Знаю, и наслышан о тебе…
Угощайся – персики, вот груши,
Хочешь по бокалу каберне?
-Здравия желаю, та-рищ маршал
Всех немыслимых родов и войск!..
–Успокойся ты, расслабься, Маша,
Ты сегодня, Машенька, мой гость.
Вечером театр, а ночью танцы,
Бал устроим, значит, в твою честь,
Будет высший свет и иностранцы,
А уж генералов – тех не счесть…
-Ой, да что Вы! В чем моя заслуга?
–А заслуга девица вся в том,
