— Бомбарда максима, — произнёс аферист, направляя палочку в тот шкаф, где остались закрытыми дверцы. Взрывная волна прошлась по помещению и в одно мгновенье превратила лабораторию в груду стекла, досок и обломков. Из уцелевших остались только двое: медный котелок, погребённый под слоем пыли и мусора, и сам Гарри. Несколько осколков всё же попали в руку, показалась кровь, но так правдоподобнее, меньше придётся объяснять, почему всё в руинах, а сам он не пострадал. Не мог же он открыть правду о том, что поставил защиту на себя.

— Что случилось? — Драко и Гермиона вбежали через пару секунд.

Гарри состроил страдальческое лицо и жалобно посмотрел в дверной проём.

— Гарри, ты ранен! — Гермиона стремительно пробиралась сквозь обломки, её уже не заботило произошедшее, а только пострадавшая рука друга и разрастающееся пятно крови. — Покажи мне.

Малфой оставался на месте, оценивая ущерб. Всё, всё безвозвратно утрачено.

— Ты, — прошипел он, приходя в себя от стресса, — ты сделал это специально! — схватился за голову супруг. — Ты даже не представляешь, что наделал и что я чувствую.

— Нет, — простонал Гарри, закусив губу, пытаясь подавить смех и изображая боль, — не представляю, но, надеюсь, я ничего ценного не уничтожил?

В Поттере возродились давно утраченные чувства со времён школы. Он ощущал себя первогодкой в Хогвартсе, подорвавшим лабораторию Снейпа. И вот сейчас Снейп-Драко стоит перед ним и думает о наказании. Снимет балы и назначит отработку. И как же ему нравился такой расклад.

Гермиона осматривала руку, «пострадавший» прикрыл глаза, дабы не видеть разъярённое лицо мужа и не выдать себя смехом.

— Зачем ты это сделал? — нервный крик лорда заставил взглянуть на него.

Хорошо, что на помощь пришла сердечная подруга.

— Драко, прекрати, Гарри больно, лучше помоги, у меня с собой нет палочки.

— Всё в порядке, Гермиона, не волнуйся, — подал еле живой голос герой, успокаивая девушку.

— Всё в порядке?! Ты считаешь, что всё в порядке? Это всё порядок? — разведённые в стороны руки и глаза, метающие молнии, говорили об обратном.

— Ну, зачем же так кричать, Драко. Хочешь, я возмещу тебе ущерб. Закажу в аптеке все твои зелья, — невинно предложил «страдалец».

Малфой опять схватился за голову.

— Тут ничего страшного, пара порезов, — констатировала Гермиона, — а что случилось вообще? — спросила наконец она, когда успокоилась, видя, что Гарри ничего не угрожает.

— Магический выброс, — серьёзным тоном сообщил Поттер. И опять отвернулся, жалея, что не существует заклинания полного равнодушия, а предательская улыбка так и рвётся расползтись на лице.

— О, Мерлин, как ты себя чувствуешь? — искреннее волнение и переживание слышались в голосе лучшей подруги.

— Плохо, Гермиона, плохо, — а что ещё мог сказать Поттер: что чувствует себя прекрасно после случившегося и ощущает радость от вида такого неуверенного и не знающего, что делать дальше, мужа. — Голова болит, тошнит, надо, наверное, прилечь.

— Зачем ты врёшь! Какой магический выброс? — глазами Малфой мог убить не одну сотню людей. — Ты… — продолжал шипеть аристократ, — ты очень, очень плохой человек. И если я мог доходчиво объяснить, я бы во всех подробностях высказал, кто ты такой!

— О чём он, Гарри? — недоумевала Гермиона, выводя Поттера из того, что осталось от лаборатории.

— По брачному договору мы не можем оскорблять друг друга и говорить плохие слова. Вот поэтому я очень, очень плохой человек.

Гермиона приподняла удивлённо брови.

— Это очень хороший пункт. Пойдём обработаем руку.

Они медленно перешагнули последние груды обломков. Драко не шевелился, прирос к дверному проёму.

— Драко, — позвала девушка, — отомри уже. Не расстраивайся, ничего страшного не произошло, все живы.

Но как раз-таки для Малфоя случилось страшное. Мало того, что все эксперименты уничтожены, так ещё не осталось запасов его «трезвых мозгов». А готовить зелье необходимо несколько дней, долгих несколько дней. К тому же у Драко была своя система приёма снадобья. В пятницу он пил зелье один раз. В субботу и воскресенье принимал утром и вечером. В понедельник и вторник — утром, в обед и перед сном. В среду и четверг — через каждые два часа. А сегодня понедельник. И до второго приёма оставалось не так много времени. Драко зажмурил глаза, понимая, чем обернётся для него потеря столь необходимого отвара.

Множество оскорблений вертелось у Малфоя на языке, самых изощрённых, но он только выдохнул.

— Ну, супруг мой драгоценный, я этого не забуду…

Его уже ждали в мэноре, и он опаздывал.

Ура! Пятница)

========== Часть 28 ==========

После умелой обработки неглубоких порезов руки, Гарри поблагодарил будущего колдомедика в лице лучшей подруги и, сославшись на головную боль, удалился. На самом деле врать девушке, отводить в сторону стыдливо глаза и отвечать на её вопросы не хотелось. К ужину он так и не появился по той же причине, а вот вернувшемуся Рону душу излил, пересказывая события дня, делясь открывшимися фактами и своей последней проделкой, на которую вряд ли когда-нибудь решился, если бы не сегодняшний странный день. Рональд смеялся долго. Его лицо от смеха раскраснелось, сглаживая веснушки на светлой коже.

— Дружище, теперь мне тебя жалко, главное, чтобы у тебя не отвалились некоторые части тела, выполняя супружеский долг, — не мог остановиться Уизли. — Малфой-то тебя жалел, только по четвергам к себе допускал. А сейчас как дорвётся-то, как дорвётся, — за свои слова лучший друг героя получил подушкой по голове, но это его не остановило. — Я к Блейзу собрался, хотел тебя с собой позвать, но тут, оказывается, такое… Как думаешь, скоро озабоченный Малфой объявится? Если что, патронуса шли, придём на помощь, спасём от распутной Малфо-вейлы.

Рон — это Рон. И этим всё сказано, но его искренняя дружба и советы всегда необходимы, нет на земле ни одного человека, который так же любил, принимал и ни в чём не осуждал. А юмор этого засранца всегда поднимал настроение. После его ухода Гарри приступил к изучению документации, с которой так и не ознакомился в результате часового разговора с Люциусом, прогулки по Лондону и уничтожения лаборатории. Открыв папку, подрывник разложил бумаги на столе в определённом порядке, достал ручку с разноцветными стержнями и попытался вникнуть в написанное. Именно попытался, так как мысли убегали всё больше и больше к последним словам друга о супружеском долге. И о Драко. Даже не известно, явится он сегодня или у него есть запасы «чудо-настоя» в другом месте. Ещё раз выдохнув, Гарри сконцентрировался и дал себе установку не думать о муже, а заняться бумажной волокитой, столь нелюбимой для любого курсанта. Но что поделаешь, это неотъемлемая часть работы аврора. А Гарри собирался стать хорошим аврором, значит, и с документами он обращаться научится.

Просидев некоторое время, корпя над нудными графиками правонарушений за последний месяц, Поттер отметил всё же положительную динамику: кое-что однозначно стало понятнее, и из хаоса разнообразных групп и множеств вырисовывался вполне определённый черёд, однако усталость заявила о себе и заставила отложить бумаги. Переместившись на кровать, Гарри блаженно прикрыл глаза. Цифры и таблицы в голове довершали и без того насыщенный день. Но перестать о них думать проще простого. Малфой! И волшебный образ супруга явился перед глазами, вытесняя всё остальное, и не просто явился, а манил к себе, провоцировал взглядами. В голове так легко дотронуться до строптивца, обвести контур лица, прикоснуться к ключицам, зарыться в платиновые волосы и притянуть к себе для поцелуя… Рука скользнула вниз к паху — можно и расслабиться после напряженного дня. Как же хорошо. У парня вырисовывалась конкретная фантазия.

Звук резко распахнутой двери и её столкновение со стеной так, что тяжёлая старинная древесина пошла вибрацией, окончательно вывели Гарри из мира грёз и воображения и одарили надеждой, что сейчас он расслабится совсем по-другому.