— Драко, — мягко протянула девушка, не спеша доставая свою волшебную палочку. — Фините, — древко направили на окольцованную руку Малфоя, громкий возглас удивления разнёсся по классу. — О Мерлин, это то, о чём я думаю?
— Нет, Гермиона, не волнуйся, — но чёрное пятно, отлично контрастирующее с обручальным перстнем из платины и такой же светлой кожей лорда, не оставляло сомнений — это то, о чём она подумала.
— Драко, я не дура, я знаю, что это, — почти кричала девушка, указывая на пятно, — я поговорю с ним.
Выбежала Грейнджер из кабинета стремительно, исключив все отговорки, придуманные на ходу, чтобы оттянуть время и убедить в обратном. Малфой ринулся за ней, но только увидел, как главный камин поглотил девушку в зелёном пламени. Пришлось аппарировать с места домой, где и перехватил беглянку.
— Гермиона, прошу, не надо говорить ничего Гарри, — попытался начать спокойно диалог блондин, одновременно появляясь с ней в комнате.
— Почему? — необходимость разговора подпитывалась гневом и раздражением, она редко меняла свои решения.
— Ну, потому что это не твоё дело, — издалека прощупывая почву, начал свои убеждения парень.
Грейнджер подошла ближе, глядя в глаза, уверенная в своей правоте.
— Драко, я живу в одном доме с вами. Я наблюдаю, как вы несчастны. Как мучаете друг друга, упрямо нанося вред. Не хотите даже постараться что-то наладить. А сейчас вижу, как Гарри поступает неправильно, плохо. Почему я должна молчать? Возможно, после моих слов что-то изменится. Не желаю видеть, как ты корчишься от боли и налаживаешь чары. Это мерзко. Я долго молчала. Но не в этот раз. Я поговорю с ним, как только он вернётся!
Грейнджер — неприступная скала. Доводы не подействуют. Но и Малфой тоже не из воска.
— Нет, — резко отрезал аристократ.
— Да, — уверенно махнула головой Гермиона.
— Нет, ты будешь молчать, — холодность и серьёзность тона слегка охладили порыв собеседницы, но не заставили отступить.
— Нет, не буду, а ты можешь остаться и послушать всё сам, — не сдавалась она.
— Хорошо, ладно, говори, — Малфой сделал шаг и поравнялся с ней, — только сперва выполни мою небольшую просьбу, — он закатал рукав, протягивая Гермионе руку, — коснись меня.
Сердце забилось чаще, а предательская краска залила лицо. Гермиона отвернулась настолько резко, что даже потеряла слегка равновесие, и если бы не уверенно подставленный локоть, то на Драко девушка глядела бы снизу вверх, расположившись у ног блистательного наследника. Но сейчас эта мысль не посетила светлую голову Грейнджер и не волновала. Бедолага испытывала неловкость от просьбы, в последнее время она думала о парне чуть больше положенного. Гермиона не была уверена, что почувствует боль от прикосновения, но проверять это не хотела.
— Ну же, Гермиона, тебе противно? Или ты просто не можешь до меня дотронуться безболезненно?
— Какое это имеет отношение? — не поднимая головы, уточнила она.
— Самое прямое, последнее время ты избегаешь меня. Почему? Можешь не отвечать. Ты чувствуешь ко мне больше чем дружескую симпатию, — то, как это произнёс Драко, напоминало больше разочарование, чем констатацию, а в его глазах проскользнула грусть, — и поэтому не совсем объективно смотришь на ситуацию. Три месяца назад Гарри вёл себя так же. О его интимной жизни ходили такие же легенды, как и о шраме. Все хотели героя. И добрая душа никому не отказывала. Вот только тогда ты не читала ему лекций по нравственному воспитанию.
— Тогда я не знала тебя, — Гермиона перешла на крик.
— Да, не знала, а сейчас ты пристрастна. Но ситуация не изменилась. Гарри всё такой же. И если понадобится, я сам с ним поговорю, а пока меня всё устраивает, — Драко также повысил голос.
— Что здесь может устраивать?
Из-за криков никто не услышал, как вернулись Гарри и Рон.
— Я ещё раз тебе повторяю, это не твоё дело! — не терпящим возражений тоном произнеслась последняя фраза, слишком резко и громко.
— Эй, ты чего на Гермиону кричишь? Немедленно извинись, Малфой, — завопил Уизли, являя своё присутствие. Его подругу, в его же, как считал Рон, доме, будет оскорблять какой-то Малфой! Как будто мало того, что он жизнь Гарри превратил в кошмар, так ещё и на Гермиону голос повышает.
— Извини, — слетело с губ аристократа, он ещё раз взглянул на девушку и аппарировал.
Гермиона молчала, обдумывая произошедшее. Слишком много информации. День окончательно испорчен.
— Гермиона, ты в порядке, Малфой чего на тебя кричал? — Рон подошёл ближе и зря.
— А ты почему кричал на Драко? — злость и раздражение хлынули на вернувшихся не вовремя друзей. — Ты вообще знал, про что мы говорили? Нет. Тогда чего лезешь? И вообще, Драко у себя дома, он имеет право кричать, в отличии от нас с тобой.
— Но Гермиона, я только хотел тебя защитить! — пытался оправдаться Рон, но потом пришёл к выводу, что у подруги ПМС и лучше молчать.
— Защитить? От кого? От единственного человека, который мной интересуется? Знает о моих проблемах и помогает мне? — Гермиона не могла остановиться, она всё кричала и кричала, вспомнилось всё. Последние события, поведение всего прошлого учебного года и даже обиды младших курсов. Весь негатив вылился на ошарашенно молчащих парней.
— Гермиона, успокойся, пожалуйста, — попытался Гарри.
— Это ты успокойся! Я скажу тебе только одно, Гарри Поттер, ты — свинья. Я ужасно зла на вас двоих. Подумайте, что вы творите!
Гермиона развернулась, отпихнула руками Рона и направилась в свою комнату. Нужно подумать. Только дверь хлопнула в конце коридора.
— Что с ней? — Гарри не помнил, когда в последний раз видел в таком состоянии подругу. Разве что после выпускного? Тогда она ругалась из-за Малфоя. А сейчас тоже из-за него? Но почему?
— А ты не догадываешься? Тут всё понятно. Нехватка секса, невозможность скинуть напряжение. Хорошо, что хоть не побила нас или не прокляла, — все доводы Рона сводились к теме секса, а вернее, к его отсутствию.
Позже когда Гермиона успокоилась и обдумала произошедший инцендент, она всё же попыталась достучаться до Гарри.
— Гарри, — девушка открыла дверь, но осталась стоять на пороге, — я тебя очень люблю и Рона тоже. Но так получилось, что Драко мне теперь тоже не чужой и не безразличен. Поэтому прислушайся к моим словам. Попытайся рассмотреть его, а не видеть только красивое тело. Я тебе признаюсь, — тяжело выдохнув, продолжила она, — я тебе завидую. Он очень умный, с хорошим чувством юмора, много знает. Мне с ним интересно. И не только мне. В нашей группе его любят. Он один из лучших студентов. Увлекается зельевареньем и в этом преуспел. Хорошо рисует, слушает магловскую музыку, очень, очень много слушает. Прекрасно держится в обществе, может выступать перед людьми с незапланированной речью — и по его лицу ничего не поймёшь. Драко не любит светские мероприятия, посещает их по просьбе родителей, привязан к матери и боится её расстроить. И на брак с тобой согласился ради неё, а не ради себя, потому что слишком гордый. А ещё очень дисциплинирован, никогда ничего не делает, не поразмыслив. Вот только про тебя он думает плохо. И ты сам ему предоставляешь такую возможность и подталкиваешь к этому.
Гермиона замолчала.
— Ты много о нём знаешь, — Гермиона напомнила Гарри Фрею в тот день, когда пыталась рассказать о достоинствах Малфоя.
— Да, много. А ты знаешь мало про своего мужа. Я прошу, Гарри, прекрати делать ему больно, — поправила волосы волшебница и закрыла тихонько за собой дверь.
Очередной четверг прошёл тихо и спокойно. Всё было прекрасно, однако в этот раз Гарри был уверен, что Драко играет роль другого человека и его мысли далеко. Покорного, робкого, где-то скрытного. Поттер в который раз делал всё, что хотел, и Малфой позволял. Но насколько нравилось это самому супругу? Гарри не имел возможности выяснить это. Да, муж испытывает оргазм, страстный, всё такой же раскованный… Но кого при этом он представляет, с кем занимается сексом, так как это не любовь, а просто вынужденная подпитка от партнера. Приятная, но, тем не менее, вынужденная. А сказка о том, что партнер и вейла полюбят друг друга в любом случае, так и осталась сказкой. Малфой его не любил, Поттер прекрасно понимал это и не требовал большего хотя бы потому, что сам не влюблён. Было только одно но! Занимаясь сексом на стороне, Гарри в любом случае в процессе видел своего мужа. Закрывал глаза или они оставались открыты — перед ним возникал облик магического супруга. И назревал вопрос… Так кого же видит его драгоценная половина, кому отдаётся так страстно, кого целует, гладит, от чего стонет и чьё имя крутится у него в голове, а образ перед глазами?
