Поднимаю руку и кладу ему на шею, поглаживаю нежную кожу под воротником. Чуть прижимаю, пытаюсь углубить поцелуй, а сопротивления не получаю. И срываюсь на более решительные действия. Язык врывается в чужой рот и начинает исследовать его, сначала медленно и нежно, но затем и этого становится мало, и я впиваюсь в малфоевские губы яростно, настойчиво. А с противоположной стороны чувствую такое же стремление. Воздуха не хватает. Дыхание сбивается. Отрываюсь от него.

Секунду смотрю в его глаза и снова притягиваю к себе, убедиться, что не показалось. Нет, не показалось. С таким же напором, ничего не имеющего общего с нежностью, отвечает он мне.

Громкие аплодисменты и свист довольного наконец-то Блейза заставляют отстраниться друг от друга.

Продолжаем танцевать. Подтягиваются другие парочки.

— Тебе не странно целовать врага? — задаёт вопрос Драко.

— Бывшего врага, — поправляю я. — Странно. Я вообще не люблю поцелуи в губы…

— Я учту, — перебивает он меня, и музыка заканчивается. Не успеваю ему возразить, что к его губам это не относится, его губы мне понравились. Драко быстро покидает меня, но повода для огорчения нет. У меня ещё будет время вернуться к этой теме и всё уладить.

Как и предупреждал Малфой, дальше события свадебного торжества проходят более спокойно. Для меня. Гости сами выбирают, чем заняться. Танцевать, общаться, есть или выпивать. Распорядитель тактично развлекает старшее поколение. Я же с Роном иду к своим друзьям. Но и контролирую передвижение Драко. Который обмолвился парой фраз с родителями и так предсказуемо подошёл к ней. Пригласил на танец и что-то шепчет в её прелестное ушко. А после танца и вовсе, взявшись под руки, уходят. И потом он мне ещё будет делать замечания насчёт поведения. За своим смотрите, ваша светлость.

И как так получается. Я его не люблю. Ревности не испытываю, а вот неприязнь к ситуации растёт с каждой минутой.

Не помогает даже, что рядом друзья. Молодёжь давно уже перекочевала подальше от пристальных взглядов родителей. И отрывается под музыку. Рон, Блейз, Гермиона, Невилл и многие другие танцуют. А я не хочу танцевать пока… пока он не явится обратно.

Рядом со мной стоят Симус и Колин, оживленно что-то обсуждают, и я делаю вид, что мне тоже интересно. Киваю, смеюсь за компанию, а сам жду. Его. Своего мужа, которого уже нет почти полчаса.

Наконец спустя тридцать три минуты является, да ещё и с грустной мордашкой. Луны нет. Всё, распрощались. Ты — чужой муж. Явился и даже не подошёл ко мне. Сразу к Забини отправился. На танцы потянуло.

А я всё смотрю. Как он плавно двигается, как улыбается гостям, как непринужденно смеётся и как откровенно игнорирует меня. А нет, не совсем игнорирует. Глядя мне в глаза, останавливается, снимает пиджак, расстегивает жилетку, ослабляет галстук и всё это кладёт на ближайший стул. Расстегивает верхние пуговицы рубашки, закатывает рукава, всё это проделывает глядя на меня и для меня. Видит, что я застыл с бокалом в руке, изучает мою реакцию. Как же он хорош! Чёртов Малфой! Чёртова вейла!

А дальше? Танцы! Танцует со всеми подряд. Неважно, что музыка быстрая. Всегда находится пара. С Забини смотрятся идеально. Движения синхронные, отточенные до мелочей. Они не в первый раз танцуют. С Джинни Малфой извивается всем телом, прижимая её к себе слишком близко, демонстрируя свою гибкость. А с Панси танцевал так, что даже трудно назвать танцем, больше похоже на имитацию траха.

И всё это наблюдаю я. Наблюдаю и не знаю, что хочется больше: смотреть дальше или подойти и встряхнуть его за такое явно провокационное поведение. И провоцирует он меня.

Ко мне подходит мой ангел-хранитель.

— Гарри, пойдём потанцуем, — тянет она меня за руку, мы с Гермионой выходим на площадку.

Я обнимаю её. Даже не обнимаю, а сгребаю в охапку. Утыкаюсь носом в её волосы. Она для меня как спасательный круг от дурных мыслей, которыми наполнена сегодня моя голова. Она — совесть. Она — трезвый ум.

— Гарри, за нами наблюдают, — чуть отстранившись, произносит Гермиона.

— Пусть, тебе есть до этого дело?

— Мне нет, а вот Малфоям вряд ли понравится.

— Посмотри на Драко, он вообще меня не видит, ему всё равно. А старшие Малфои меня не интересуют, — возражаю, радуясь, что со мной она.

— Гарри, не могу не спросить про то, как вы целовались с Малфоем. Было очень убедительно. Ты притворялся?

— И да и нет. Мне неловко с тобой это обсуждать. Но у Малфоя просто невероятные губы. И к тому же, когда мы целовались, он молчал. А мне очень, очень, очень нравится молчаливый Малфой.

— Да ну тебя, Гарри, одни шуточки, — не сильно бьёт по плечу, — я тут подумала, может, Драко тебе нравится хотя бы в физическом плане? Ведь вы же должны… — замолкает и густо краснеет.

А я смеюсь. Глажу её по щеке. Целую в макушку.

— Гермиона, ты переживаешь за мою первую брачную ночь? — продолжаю потешаться над ней.

— И да и нет. Я, конечно, слышала, что ты весьма хорош… — прерывается и опускает голову.

— Слышала, — она не перестаёт меня удивлять, не могу сдержать смеха, — от кого?

— Вообще-то много от кого, — смущается Гермиона. Ей идёт смущенный вид.

— Не переживай. Хотя, возможно, сегодня, всё будет ужасно и закончится быстро, — подмигиваю ей, а сам рассчитываю на совсем противоположный результат. Будет очень хорошо. И очень долго. Она фыркает.

Распорядитель привлекает внимание. Опять очередной тост? О, да! Только в этот раз его произносит сам Драко Малфой.

С бокалом в руке он начинает говорить. И это не обычный тост, а целая хвалебная речь о своих родителях. О том, как же ему повезло с ними. Женскую половину опять пробивает на слезу. Позер. В конце благодарит их за всё. А после обращается к Артуру и Молли Уизли, к которым я, кстати, ни разу не подошёл. И теперь он благодарит супругов Уизли за то, что столько хорошего сделали для меня и стали мне настоящей семьей. Да, молодец. Растроганная Молли порывисто обнимает его, Артур пожимает руку. А затем, чтобы всех добить своим совершенством, предлагает станцевать танец родителей. И — о чудо! — аккомпанировать будет он сам. Садится за рояль. Слышатся первые звуки. И вот уже две пары кружатся под счёт раз-два-три. А я бы хотел возразить, но нечем. Хотел, чтобы он забыл ноты, или у него затекла рука, хотел, чтобы он сбился. Но он отлично играет. Демонстрируя, насколько он хорош.

Подходит Рон.

— Чем ещё нас удивит Малфой? Думаю, что после сегодняшнего дня мама будет любить его больше, чем меня.

— Возможно, Рон, — отвечаю ему, а сам смотрю на Драко. Весь расслабленный. Пальцы шустро бегают по клавишам. Как будто каждый день играет на этом треклятом рояле. Как же это раздражает. И всё-то у него прекрасно. И танцы, и музыка, и речи произносит так, что заслушаешься.

Только какое это отношение имеет ко мне? Меня он всегда виртуозно унижал и оскорблял. А после случившегося ещё и виртуозно ненавидит. А его перемирие — только игра. И я не знаю, что на самом деле у него в голове. Не знаю и знать не хочу, но… Но мне нравится это перемирие. Мне нравится он такой. Будто это другой человек. Не известный мне. Хотя почему будто? Это как раз тот Малфой, которого я не знаю. Он волнует меня, притягивает, удивляет. Я не испытываю к нему негатива. Только влечение. И сильное. И это раздражает ещё больше.

Музыка заканчивается. Под аплодисменты со всех сторон Драко подходит ко мне, обнимает.

— Тебе понравилось? — утыкается в мою шею. Звучит как то по-детски. Да, мне понравилось. Очень. Хочу ответить, но меня уже опережает вездесущий Блейз.

— Снежок, оторвись от Поттера, ещё успеете наобжиматься, — Драко поворачивается к нему. — Малыш, это было отлично. Нет, Малфой, я не шучу и тобой горжусь. Ты ещё не забыл, как играть. Я так уже ничего не помню. На моей свадьбе подработаешь пианистом.

Драко не сдерживает смех. А я удивляюсь тому, что Забини играл на рояле. Хотелось бы на это взглянуть.

— Ну, не знаю, Блейз, у меня теперь есть вторая половина. Вдруг Гарри будет против, — весело возражает «Снежок».