Приступаю к раздеванию будущего супруга. Снимаю дорогущий пиджак. Может, надо было попросить домовых эльфов его раздеть? Нарциссу? Люциуса? Как вообще через неделю мы будем супружеские обязанности выполнять. Сомневаюсь, что у меня на него встанет ещё раз. Поговорить с ним, что ли, ну, когда ещё выдастся такая возможность. Самое время. Перебивать меня и язвить он точно не будет. Начинаю рассуждать вслух, чтобы отвлечь себя от неприятного занятия.
— Мне очень жаль, Малфой, и очень стыдно. И чувствую себя погано и мерзко после случившегося. Я честно ничего не помню. Какие-то обрывки, которые хочу навсегда забыть. Как дурной сон с приходом нового дня.
Пытаюсь развязать его галстук. Выходит не сразу.
Я не первый раз раздеваю мужчину, хотя в бессознательном состоянии всё же первый. Да, мне хорошо с парнями. Есть постоянные любовники из академии. В Хоге тоже были, и все были довольны, включая меня. Эти связи мне нравились, никто ничего не требовал. Жениться в ближайшее время я не собирался. В лучшем случае думал, что к тридцати можно рассмотреть варианты… Но теперь эта проблема решилась сама собой.
Наконец получается снять эту удавку с шеи.
— И зачем тебе столько одежды? Пиджак, жилетка, галстук, рубашечка. Сейчас же июнь! На тебе одежды больше, чем на мне зимой. Все аристократы с придурью, или только Малфои? Подожди, сейчас переоденусь я, а потом тебя подготовлю ко сну.
Быстро скидываю свою лучшую, по мнению Гермионы, одежду и натягиваю пижаму. Спать голым с ним не хочу и не буду.
— Малфой, — опять обращаюсь к нему, — Фрея посоветовала нам спать нагими, но не будем переходить сегодня границы, ладно? У нас с тобой даже свиданья не было ещё. У меня, конечно, был секс и без свиданий, так сказать, с первым встречным. Вот только любовники сами этого хотели. Ты бы удивился, узнав, сколько людей хотят героя. Но ты другое дело. У нас с тобой восемь лет взаимных оскорблений, унижений и ненависти. Надеюсь, в брачную ночь мы не поубиваем друг друга, сделаем это быстро и разойдемся до следующего раза.
Снимаю с него жилетку, медленно, очень медленно, расстегиваю пуговицы на рубашке, не хочу его раздевать дальше, не хочу видеть проклятую Сектумсемпру, за которую так тогда и не извинился. Я видел его в лазарете в тот же день, видел, как меняли ему повязку и как страшно выглядела его грудь с багрово-кровавыми порезами, но так и не подошёл. Это было мерзко. Хотя в череде последних событий, Сектумсемпра — не самое страшное, что произошло. Надеюсь, что шрамы побледнели и не очень портят его мраморное тело. Распахиваю рубашку и… удивляюсь.
— Их нет! Шрамов нет. Как же так?
Облегченно выдыхаю. Рассматриваю его. Дотрагиваюсь рукой до груди. Пальцы повторяют рельефы тела. Тёплая, нежная кожа, приятная на ощупь. Ладонью чувствую биение сердца. Рука спускается ниже…
— А ты красивый, Малфой, только слепой этого не заметит, — слетает само собой с губ, — очень, очень красивый. И когда ты так молчишь, просто идеален. Давай-ка снимем рукава.
Дергаю один, затем второй, рассматриваю руки и удивляюсь ещё больше.
— Ты полон сюрпризов, потомственный лорд. У тебя нет шрамов, нет веснушек, нет родимых пятен. Но почему нет её? Где твоя метка пожирателей? Как ты её свел? Я думал, что это невозможно, — догадки начинают мелькать в голове.
Некоторое время откровенно таращусь. Такой совершенной кожи я не припомню, особенно у парней. А через некоторое время понимаю, что конкретно залип на его торсе, на совершенных рельефах, на отлично прорисованных мышцах. Да, природа и магия постарались, создавая это идеальное тело, только просчитались с характером ядовитого хозяина.
Что ж, надо продолжать. Встаю с кровати.
— Так, половина дела сделана, теперь давай избавимся от обуви и брюк, — заставляю себя оторваться от рассматривания моего «божественного» жениха.
Сажусь на пол и стаскиваю обувь.
— Вот на вид самые обыкновенные туфли, но дорогущие же. Как и всё, что на тебе. Как и сам ты, Малфой. Что не говори, а ты не дешевка. И всегда давал понять это. Волшебная семья с безупречной родословной? Ага, как же! Не удивлюсь, если у вас в роду с домовыми эльфами и кентаврами связи были. Хотя о чём я? Ты же всегда давал понять, какой ты особенный! Чистокровный! Аристократия! Утонченность, изысканность, а на самом деле — вейла. Я бы даже смеялся, если бы это меня не касалось. Но!
Перехожу к ремню и брюкам. Становится неловко. И ловлю себя на мысли, что у меня всё-таки встанет на это тело, вот только бы он молчал при этом. Хотя вряд ли кто-то будет особо разговорчив…
— Это удивительно, Малфой, но раздевать тебя приятно, даже где-то эротично. И твоё тело, хотя и бесчувственное, просто прекрасно. Я вот сейчас стяну с тебя брюки. Надеюсь, у тебя под ними имеется нижнее белье, — стягиваю и облегченно выдыхаю, — наверное, всё же неправда, что аристократы белья не носят. Или ты неправильный аристократ?
Дергаю брюки и освобождаю его от ещё одной вещи. Малфой лежит теперь передо мной в одних трусах. Нагло рассматриваю его в течении некоторого времени, но усталость от бессонной ночи даёт о себе знать. Я тоже хочу вырубиться и не думать ни о чём.
— Вот, сейчас пижамку надену на тебя, и можно баиньки. Надеюсь, ты не обидишься, что я серебристую одел, а тебе досталась черная.
Натягиваю ему пижамные штаны. А затем его бесчувственное тело перекладываю поудобнее на кровать, головой на подушку. Это занимает пару секунд, но этого хватает, чтобы я вдохнул запах аристократа и от прикосновения к его обнаженной груди своей меня бросило в жар. Противоречивое ощущение. Ложусь рядом и восхищаюсь совершенством. Будущий нелюбимый муж. И даже злиться не могу и вспомнить что-то плохое, как под гипнозом таращусь.
— Я тобой любуюсь, Малфой. И теперь даже не знаю, как вести себя с тобой. Ты меня настолько ненавидишь, что предпочел проткнуть себе руку, чем лечь в постель. Не представляю нашу совместную жизнь. Это сейчас ты без сознания, и я могу с тобой говорить. Но когда ты очнешься, единственное моё желание будет никогда тебя не видеть, забыть о тебе и стереть все воспоминания.
На мгновенье прикрываю глаза. А когда открываю…
Когда открываю, уже глубокая ночь. Не сразу понимаю, где я и почему так жарко. До меня медленно доходит, что это Малфой лежит совсем не рядом, а на мне. Голова покоится на моём плече, уткнувшись в шею, рука на моей груди, и даже ногу закинул собственнически на бедро. Мы впервые соприкасаемся телами. Мои руки расположились на его спине, пальцы поглаживают бархатистую кожу, клянусь, сами. Странно, но обнимать Драко не противно, как казалось ещё несколько часов назад. Такой расслабленный и спокойный мой школьный враг, так близко и так жарко.
— Малфой, а ты, оказывается, горячий ледяной принц, — утыкаюсь ему в макушку своим носом: просто захотелось. Он ничего не говорит, только прижимается ко мне сильнее. Я чувствую его дыхание — оно щекочет мне шею. А потом его горячие губы дотрагиваются до моего плеча.
— Малфой, — шиплю я.
Но он больше не шевелится.
— Этого мне только не хватало. У меня, знаешь ли, молодой организм. И некие природные потребности.
А «потребность» уже давно в боевой готовности. И если бы это был не Малфой, а один из моих любовников, я бы уже подмял его под себя и наслаждался моментом. Очень, очень наслаждался. Потихоньку выскальзываю из-под аристократа и иду к двери, надеясь, что там ванная.
О да, душ — это то, что мне сейчас очень нужно.
Не включая свет, скидываю белье и открываю воду. Становлюсь под холодные струи. Вскоре из холодной вода превращается в ледяную. Тело начинает противиться. Считаю до двадцати. Надеюсь, этого хватит, чтобы усмирить моё желание. На всякий случай решаю постоять подольше. Когда зубы начинает стучать друг о друга, вылезаю. Натягиваю трясущимися руками штаны, иду обратно. Заваливаюсь на другую сторону кровати и накрываюсь, трясясь от холода. На Малфоя не смотрю.
