Глухой, мерзкий шлепок раздался по округе, донося до ушей подростка смертельный удар об бетон. Крича во всё горло, раздирая его в кровь, он ринулся к сестре, подхватывая мёртвое тело. С пробитого насквозь черепа ручьями стекала кровь, кости стали схожи на вязкую массу, обтянутые коконом кожи, а внутренние органы, с большей долей вероятности, были всмятку.
Она разомкнула свои холодные руки для последних в их жизни объятий. Крик с глубин души, он не прекращаясь вырывался из рыдающего навзрыд парня, прижимающего мертвеца к себе и лепеча что-то совершенно невнятное. Казалось, он сходил с ума, вгрызаясь руками в истекающее кровью тело, мотал головой в стороны, качался и метался по снежной земле, умоляя вернуться. Вернуться к нему, очнуться, сделать, наконец, вдох.
— Не смей умирать! Не смей! Вернись ко мне, Эвелина, прошу тебя! Я не смогу жить без тебя, я не вижу смысла этой жизни, если тебя не будет рядом!
Страдания парня были невыносимы для людских ушей, которые начали вылезать из окон и вызывать спецслужбы. Вулфард плакал до тех пор, пока слёзы не кончились, после он лишь глухо стонал, сжимая в алых руках мертвое тело сестры. Никто из очевидцев не смог отцепить его от неё, у них просто напросто не поднялась рука. Со слезами на глазах люди ожидали службы «911», глядя на душераздирающую картину, о которой уже на следующий день будет твердить весь город.
— Ты обещала, что вернёшься! Всю жизнь обещала, что будешь рядом!
Трепетно опустив Эвелину на землю, он прикладывает лоб к её окровавленному животу, начиная бить кулаками в грязный асфальт:
— И где ты сейчас? На луне? Так забери меня нахуй отсюда вместе с собой! Почему ты не позвала меня, раз так хотела покончить с жизнью?! Я бы спрыгнул вместе с тобой, только бы навсегда быть рядом, Эва!
Мигалки скорой помощи и полицейских патрулей звучали в соседнем районе. Услышав их, Вулфард дотронулся губами до ледяного лба сестры, оставляя прощальный поцелуй на фарфоровой коже. Поднявшись с бетона, он оглядел пунцовые от крови руки, кидая последний взгляд на девушку, что умерла с улыбкой на лице.
— Мой час уже на исходе, Эвелина. Мы скоро будем рядом.
Комментарий к Мой ангел убил себя, я не успел с ним попрощаться
А вот и та самая сестра, имя которой он кричал, пока вонзал ножи в Романову. Надеюсь, вас пробило на слёзы :)
========== Я приду как судный день. ==========
Пусть всё рушится вокруг,
С наступлением темноты.
Вода смоет всю кровь с рук,
С наступлением темноты.
Поезд промчался, скрываясь за туманом облаков. Невесомость нагоняла подозрительное спокойствие, пока яркий свет луны оседал лучами на одинокую платформу. Девушка вглядывалась вдаль, где за слоем пушистых облаков скрывалось нечто недосягаемое. Подоспевший вагон открыл двери, но внутри ни души. Аккуратные ступни опустились на кафель платформы, оставляя после себя кровавые следы. Бинты багряным шлейфом тянулись по полу, окутывая худощавые ноги.
— Я ждала тебя, Алиса, — произнесла девушка, подойдя к испуганной Романовой.
Пшеничные волосы Эвелины выглядели безжизненными, словно нити, мёртво струящиеся по впалым ключицам и худеньким плечам. Чёрное платье обтягивало плоское, невообразимо сплющенное тело, будто по нему проехались катком, а струйки крови по бледной коже казались блестящими цепочками.
— Если не ошибаюсь, ты покойная сестра Финна? — обращается Алиса, отходя на пару шагов назад.
— Тебе не стоит меня бояться, я чувствую невосполнимую боль и страх в твоей душе. Я не трону тебя, лучше давай присядем на скамью? — она указывает пальцем на деревянную скамейку, выкрашенную в небесно-голубой оттенок.
Присев, Алиса посторонилась спутницы и отодвинулась на полметра дальше, вглядываясь в перебинтованное лицо, где не спрятаны были лишь окровавленные, нежно-фиолетовые губы.
— Как пожелаешь, — грустно выдохнула Эвелина, глядя на отстранённость Романовой, — в любом случае, я пришла к тебе с просьбой о помощи.
Алиса не понимала, чего стоит ждать от безжизненной девушки с хриплым голосом, взявшей ее ладонь в свои блеклые пальцы:
— Мы находимся на грани миров, если ты задаёшься этим вопросом у себя в голове. Я понимаю, это прозвучит дико, но у тебя есть возможность всё исправить. Вопрос лишь в том, воспользуешься ли ты ей? — мертвая оппонентка развернулась в сторону мерцающего космоса.
— Не понимаю, я умерла? — Казалось, это был единственный вопрос, что терзал неспокойную душу Алисы.
— Нет. Давай-ка я объясню тебе всю суть. Платформа смерти выглядит совсем иначе, нежели платформа судьбы, — хихикнула та. — Мы находимся на последней. Сюда попадают души тех, кто был послан вселенной изменить что-то в её необъятном течении. Будь то место, время или обстоятельства: всё в этом мире подобным душам подвластно. И ты одна из них.
Робко сжав пальцами тёплую ладонь, Эвелина наклонила голову чуть вбок, пытаясь поймать чувства девушки сквозь своё сердце. Её глаза были изуродованы и прятались под маской окровавленных бинтов и повязок, отчего Романову пробивало мелкой дрожью, пока она изучала сидящую напротив сестру Вулфарда.
— Хочешь сказать, я вершу судьбу Финна? — недоумевающе протягивает Алиса, стараясь не заострять взор на костяшках, ласкающих ее руку.
— Не совсем. Можешь считать себя ярким фонарём, который направит моего братца на путь истинный. Пока я ехала сюда, всё верила в свою последнюю надежду — в тебя. Я так хочу, чтобы ты помогла всё исправить. Так хочу снова увидеть его лучезарную улыбку, его теплеющий взгляд и нежность в медовых глазах, которой он поначалу горел, оглядывая тебя с разных сторон.
Эвелина грустно улыбнулась, склонив голову вниз. Бинт на её глазах намок, словно из впалых дыр, оставшихся вместо глаз, ручьём потекли слёзы. Алиса мягко погладила девушку по плечу, ощущая сухие, светлые волосы под подушечками пальцев.
— Ты видела всё, что происходило?
Романова старалась осторожно подойти к этому вопросу, но девушку напротив словно пробило электрическим разрядом. Она резко отдернула руку и прикрыла двумя лицо, начав тихонько всхлипывать.
— Когда он уродовал твоё тело, вонзая в него десятки острых лезвий, я просто не смогла сдержать слёз и крика от невыносимой боли. Мне было так жаль тебя, я винила себя в том, что сама довела братика до подобного состояния. Я так хотела помочь, так хотела оттащить тебя от него и закрыть собой! Если бы не этот злосчастный стеклянный короб, сдерживающий меня от вашего мира, я бы остановила его! — ветер завыл, вместе с её сожалениями. — Я, правда, очень сожалею о случившемся, мне так жаль, Алиса. Я никогда не думала, что он превратится в нечто страшное и психически-разбитое. Я совершенно не хотела такого исхода, я во всём виновата.
Девушка винила себя, рыдая навзрыд, запрокинув голову вверх. Сквозь стеклянный потолок платформы мерцали яркие звёзды, кое-где виднелись пролетающие кометы, разрезающие гладь космического неба.
— Тише, иди сюда.
Прижав в свои объятия хрупкое тело, Алиса мягко гладила светлую макушку, нежно нашептывая:
— Ты ни в чем не виновата, не стоит грузить себя такой ношей. Я верю, что ты очень хочешь всё исправить. Я помогу, обещаю, я сделаю всё, что в моих силах. Просто дай мне знать, как?
Они просидели в объятиях долгие минуты, казалось, Эвелина растягивала момент нежности, чтобы каждая клетка её мертвого тела раз и навсегда запомнила: каково это, быть нужным.
— Но что будет, если я откажусь?
— Исхода два. При твоём отказе, ты очнёшься в больнице, а Финна тут же загребут под суд и назначат ему два суммированных пожизненных. В книге его судьбы было прописано, что он выдержит в тюрьме всего год, затем, глубокой зимой, покончит с жизнью, утопившись в оледенелом пруду в зоне его заключения.
От услышанного по телу Романовой пробежали многочисленные мурашки. Как бы горько ни было ей от осознания, что любимый человек вонзил ножи и изуродовал её тело до неузнаваемости, ей было жаль того ребёнка, которого сломали в глубоком детстве. Он не по своей воле стал таким, но его это ни в коем случае не оправдывает. На глаза медленно навернулись слёзы: не такой судьбы она желала человеку, ставшему для неё светом в конце темного тоннеля её недолгой жизни. Пусть и в конце, этот свет обратился во тьму и поглотил её в свои хладные объятия.
