Мысленно Вера отматывала плёнку произошедших событий назад, снова и снова прокручивая момент последней встречи с Андреем. Может быть, просто не стоило начинать этот разговор? Может, нужно было оставить всё как есть? Где-то она неверно разыграла свою карту. Нужно было подождать ещё немного. Усилием воли Вера возвращала себя к реальности. Она обманывала себя много лет. Не Андрей, не его обещания. Она сама делала это. Она верила в то, во что хотела верить. Хватит! Да, ей страшно. Да, она может ошибаться. Но решение уже принято. Вера понимала, что у неё всё ещё есть дорога назад. Она может хоть сейчас купить билет домой. Она также знала, что ждёт её там. А здесь её пугала неизвестность. Так почему бы не дать ей шанс? Может, судьба ещё приятно удивит её. Примерно по такой траектории двигались мысли Веры. Страхи, сомнения, надежды. Постепенно она погружалась в депрессию. Депрессия… Дисгармония души и проклятие человека разумного. Или же дар? Тёмное время перед рассветом.

К душевным страданиям присоединилась болезнь тела. Во время прогулки по Питеру Вера сильно промочила ноги, этого ей, не привыкшей к сырому климату, хватило, чтобы на несколько дней слечь в постель с температурой. Благо, что для того, чтобы вскипятить чайник, необязательно пользоваться общей кухней, можно сделать это не выходя из своей комнаты. В связи с чем необходимость общения с соседями сократилась, и у Веры была возможность немного адаптироваться к новому образу жизни.

В Павлодаре, прожив в своей квартире около восьми лет, Вера так и не удосужилась познакомиться с соседями. При встрече она вежливо здоровалась, но не более того. Она не знала их имён, не знала, на каком этаже и в какой квартире живут многие из них. К соседям по тамбуру она даже не успевала привыкнуть, так часто менялись квартиросъёмщики. Да и виделась она с ними крайне редко. В общем, традиция ходить к соседям за сахаром и солью, которая бытовала ещё в её детстве, канула в прошлое. И данная ситуация Веру вполне устраивала.

Но здесь всё было иначе. Естественные природные нужды заставляли Веру совершать вылазки из своей норы, и она уже знала, с кем делит крышу над головой. В одной из комнат проживали молодожёны, приятная молодая пара, которая на практике подтверждала, что с любимым и в шалаше рай. Вторую комнату занимала женщина лет тридцати пяти с шестилетним сынишкой Павликом, его сердитый голосок и слышала Вера за стеной в день своего заселения.

Мальчишка оказался именно такой, каким Вера себе его представляла: худенький, со взъерошенными волосами, озорной искоркой в глазах и любопытный до невозможности. Вера как-то сразу прониклась к нему симпатией и одновременно сочувствием к его матери. Наталья, впоследствии Вера узнала, что её зовут именно так, была измотанной, дёрганной и какой-то жалкой. Вера заметила, что с работы она возвращается уже затемно и иногда ложится спать, даже не поужинав. Павлик частенько оставался дома один, когда мама уходила на работу, должно быть, в эти дни его не с кем было оставить.

А в третьей комнате проживала хозяйка коммуналки, пожилая женщина, но с ней Вера ещё не познакомилась, так как на лето старушка уехала жить на дачу где-то под Питером. Так что её комната оставалась наглухо закрытой.

Ксюша все эти дни была занята на работе, она работала в праздничном агентстве дизайнером-оформителем, и как раз сейчас у них был серьёзный заказ на подготовку свадьбы. Так что Вера оставалась полноправной хозяйкой комнаты на весь день. Её мучил сильный кашель, временами от этих приступов она просто задыхалась. Как раз во время такого приступа она услышала тихий стук в дверь. Вера подошла к двери и, приоткрыв её, увидела свою молодую соседку.

– Привет! Я Настя, – у девушки была приятная добродушная улыбка.

– Привет! А я Вера, – она не понимала причину незваного визита соседки и была несколько удивлена.

– Ксюша сказала, что ты приболела. Да я и слышу, как сильно тебя мучает кашель. Вот я и подумала… Мне из деревни отец передал очень хороший мёд, он быстро поставит тебя на ноги. И мы с Павликом как раз пьём чай, может быть, ты присоединишься.

Вера была поражена и тронута заботой со стороны постороннего человека. И, конечно же, она не смогла отказаться. Она хотела прихватить что-нибудь вкусненькое с собой, но оказалось, что у неё ничего нет, так как в магазин из-за болезни она не спускалась, а Ксюше было просто не до этого. Так и пришлось идти с пустыми руками.

Вера зашла в маленькую кухоньку, где для неё на столе уже стояла огромная кружка горячего ароматного чая и баночка золотистого мёда. За столом сидела Настя в компании Павлика, соседского мальчугана.

– Паша опять сегодня остался дома, няня не может каждый день брать его к себе, у неё есть основная работа, а больше некому с ним посидеть. Вот я и развлекаю его, когда есть возможность, – сказала Настя. – А то совсем заскучал парнишка один.

А Павлик в это время с аппетитом уминал печенье, густо смазанное маслом, и исподтишка краем глаза изучал новую соседку. В очередной раз поймав взгляд малыша, Вера улыбнулась ему, и щёки Павлика смущённо зарозовели.

– Что ты делаешь, когда остаёшься дома один? —спросила Вера, чтобы завести беседу.

– Рисую, – ответил Павлик и замолчал. И тут вдруг его как будто прорвало: – Вчера мама купила мне новые карандаши, потому что свои старые я сгрыз, и у меня был разноцветный язык. А мама потом меня ругала за это. А вечером принесла новые. Но сказала, что если я и их съем, то больше она мне не станет покупать. – И он посмотрел на Веру, как бы ожидая её комментария по поводу съеденных карандашей.

– Ну… да, я тоже считаю, что тебе не стоит больше есть карандаши… Это не очень полезно для здоровья и… не особо-то и вкусно. – У Веры не было опыта общения с детьми, если не считать племянников, которых она видела всего несколько раз.

Но Павлика уже перестала интересовать тема карандашей.

– Хочешь, я сделаю тебе самый вкусный в мире бутерброд? – беззаботно спросил малыш.

Ну как можно было отказаться от такого предложения?

– Конечно, с удовольствием, – улыбнулась Вера.

И мальчик по-детски неловко принялся мазать маслом печенюжку. Справившись с этой задачей, поверх толстого слоя масла он водрузил второе печенье.

– На, держи! – и маленькие ручонки протянули ей «бутерброд».

Вера с благодарностью приняла лакомство и, попробовав кусочек, слегка преувеличенно восхитилась:

– М-м-м… Как вкусно! Это самое вкусное, что я когда-либо ела! У тебя просто прирождённый талант.

Павлик, довольный похвалой, заулыбался:

– Это папа научил меня делать такой бутерброд.

– Где же сейчас твой папа? – спросила Вера. Если бы она хоть ненадолго задумалась, то ни за что не стала бы задавать подобный вопрос.

Павлик резко помрачнел и словно бы весь съёжился:

– Мой папа ушёл к ангелам. Мама сказала, что папа всегда наблюдает с небес за тем, как я себя веду. И когда я не слушаюсь, папа очень расстраивается.

Вера не знала, что нужно сказать ребёнку в такой ситуации, и, ожидая поддержки, посмотрела на Настю. Но та была растеряна не меньше.

– Мне кажется, ты очень хороший мальчик и твой папа гордится тобой, – сказала Вера.

Господи, как же сложно объяснить ребёнку то, что его мозг ещё не готов принять. Как подобрать нужные слова, чтобы не травмировать детскую психику?

Тут на помощь Вере пришла Настя:

– Павлик вообще большой молодец! Когда он остаётся дома один, он сам себе разогревает еду, моет за собой посуду. А ещё помогает маме убирать в комнате. Вот бы и мне такого помощника…

Павлуша оживился, и его мысли переключились на новую волну:

– Тётя Настя, а давай я помогу тебе сегодня помыть полы в комнате. А ещё я могу пыль вытирать, – и мальчик умоляюще посмотрел на Настю.

– Отличная идея! Допивай свой чай, сейчас помоем посуду и пойдём убирать.

Чаепитие подошло к концу, Вера поблагодарила соседей и ушла к себе.

Пока Вера болела, у неё было время подумать о дальнейших планах на жизнь. В первую очередь она должна была определиться с работой. В Павлодаре она работала бухгалтером, но Вера не хотела снова возвращаться к цифрам и отчётам. Она решила попробовать себя в совершенно другой сфере. Но найти хорошее место с казахстанским паспортом было не так просто. Агентство, в котором работала Ксения, готово было принять её в качестве ученика оформителя, оклад, конечно, совсем скромный – двадцать тысяч рублей, но… И Вера согласилась. Существенным преимуществом было то, что офис агентства находился в районе Лиговского проспекта. На метро можно было добраться всего с одной пересадкой.