Лес заполнился самыми удивительными существами. Мимо пробежала пара зверьков в клетчатых костюмах с самым озабоченным видом. Один из них жаловался другому, что забыл купить к Новому году гирлянды.

– Бежим в лавку Сони, а то сейчас все раскупят!

И друзья в клеточку исчезли в глубине леса.

Белки развешивали на ветках фонарики и шишки на нитках.

Издалека послышались птичьи голоса. Вскоре все птицы подхватили мелодию губной гармошки. Весь лес стал одним большим хором. Дух Леса навострил ухо, прислушался и перестал играть.

– Они и без нас теперь справятся, – сказал он, пряча гармошку в карман линялых серых штанов на подтяжках

Снегогрюм, который все это время о чем-то размышлял, встрепенулся. Он заметил, что нуклин лапоть убежал в гущу леса и сказал:

– Нам пора идти на поляну одинуклей. Надо рассказать им, что теперь все хорошо.

– Тогда вперед! – воскликнул Дух Леса. – А ты умеешь готовить тайны? – спросил он у Тове.

– Н-нет, – растерянно пробормотал мальчик.

– Тогда я тебя научу, – улыбнулся Дух. – Главное, чтобы они не растаяли.

Глава 5. «Одинуклин Новый год».

Тове стоял на той же поляне, на которой совсем недавно его встречали Одинукли, но сейчас это место преобразилось. Деревья освещали огромные фонари, стоявшие прямо в снегу. Все елки были украшены пряниками размером с лопату. А довершали картину спящие летучие мыши, висевшие на ветках вниз головой. Одинукли явно старались украсить свою поляну к Новому году. Но где же были они сами?

Снегогрюм повел своим длинным носом и позвал их.

– Оль! Гролль! Кроон! Где вы?

Но ему никто не ответил.

– Странно, – проворчал грюм. – очень на них непохоже. Они вечно топчутся здесь и наступают всем на ноги.

– А где они живут? – спросил Тове.

– Здесь, на краю этой поляны. Но каждый из одинуклей живет отдельно друг от друга, – ответил Снегогрюм. – Они же одинукли все-таки. А вот и дом одинукли Оль.

Грюм показал рукой на громадный бревенчатый дом. Друзья подошли к дому и начали стучать в дверь, но им никто не открыл. Тогда Внорк пролез внутрь через маленькое слуховое окно и открыл засов изнутри.

Друзья вошли в дом, но там никого не было видно. , хотя на столе был накрыт пир горой. Моченые ягоды, соленые грибочки, шишки в меду и ветки в сахаре, а посередине кактус, украшенный сахарной пудрой и кремовыми розочками.

А рядом с пылающим очагом, возле дров, застыла странная огромная коряга. Снегогрюм подошел к коряге, обошел ее кругом, задумчиво осмотрел и сказал:

– Кого-то она мне напоминает. Может, это статуя? Такие ставят в человеческих парках.

Тове подошел ближе к коряге и ахнул.

– Да это же Оль! Только почему-то деревянная. Что же случилось?

Дух Леса замялся и промолвил:

– Наверное, это я виноват…

– Как это? – удивился Тове. – Ты же спал, никого не трогал…

– Вот именно спал. Я… обиделся, что никому нет до меня дела. Забрался в дупло и решил тоже про всех забыть. А нам, Лесным Духам, нельзя забывать о лесном народце, потому что тогда из леса уйдет волшебство. Так и случилось. Волшебство исчезло и Одинукли, которые когда-то были пнями и ожили благодаря волшебству, снова стали деревяшками. Это я виноват. Я все испортил!

– Но неужели ничего нельзя сделать? – спросил Тове. – Одинукли такие хорошие. Лес без них будет наверняка совсем не таким как прежде.

– Это точно, – вздохнул Снегогрюм, прислонившись к коряге. – Оль варила леденцы на праздник, а Гролль устраивал концерт. Теперь они годятся только на растопку.

И тут Тове твердо сказал:

– Нет. Мы что-нибудь обязательно придумаем. – Мальчик подумал и спросил. – А как произошло, что когда-то Одинукли ожили?

– Говорят, тогда в лес пришел один мечталь, ну, то есть, человек, – начал объяснять Снегогрюм. – Он очень хотел, чтобы в лесу родилась сказка. Когда для строительства городка срубили самые высокие деревья, он пожелал, чтобы пни от этих деревьев ожили, а не гнили печально посреди леса. Так и произошло. Из этих пней появились одинукли.

– Так ведь я тоже человек, – воскликнул Тове. – И еще какой мечталь! Говори скорее, что нужно делать?

– А я-то откуда знаю? – удивился Снегогрюм. – Это тысячу лет назад было. Я еще тогда не родился.

– Я знаю! – произнес Дух Леса. – Кажется…

– Так говори скорее! – умоляюще посмотрел на него Тове.

– Ну, хорошо, Да не тряси ты меня! – возмущенно сказал Дух, когда Тове взял его за руку.– Сейчас вспомню. А, точно! Закрой глаза. Что ты видишь?

Тове послушно закрыл глаза и замер.

– Вижу? Темноту вижу. И еще какую-то светящуюся нитку.

– Вот, хватай ее скорее, – заторопился Дух Леса. – И думай о самом заветном в твоей жизни.

Тове мысленно потянулся за нитью, взял ее в руку и хотел попросить оживить одинуклей, как вдруг ему вспомнилось, что еще совсем недавно его заветным желанием было совсем другое. Он мечтал, чтобы к нему приехали родители. И чтобы они болтше никогда-никогда не разлучались. Тове быстро опомнился и начал сильно-сильно думать об одинуклях.

– Ну что, получается? – спросил он, открывая глаза.

Но коряга так и осталась корягой.

– Что-то не так, – почесал лохматую голову Дух Леса. – Может, ты не за ту ниточку тянул?

– Может, он и не мечталь вовсе? – спросил Снегогрюм.

Тове вдруг стало стыдно. Он почувствовал, как горят уши, и тихо промолвил:

– Я… простите меня. Я так хочу, чтобы ко мне приехали папа и мама, что незаметно для себя пожелал этого. И теперь мы никогда не расколдуем одинуклей.

Тове почувствовал, как глаза наполняются слезами. Он бросился к коряге, обхватил ее руками, насколько мог, и заплакал:

– Прости, Оль! Это я виноват! Я не хотел…

Слезы текли по его щекам и по коре коряги. И вдруг она зашевелилась и обняла своими ветками… нет, своими руками мальчика.

– Ну, конечно, ты ни в чем не виноват, – сказала Оль. – Наоборот, ты спас нас.

– Получилось! – крикнул Тове. – Ура!

Тут входная дверь распахнулась и на пороге показался Диль, который привел сюда еще двух одинуклей. Один из них тащил в руках громадный горячий чайник, а у другого была целая корзина зимних яблок,

– Так-то лучше! – рассмеялся Дух Леса. – Хватит вам сидеть по своим углам.

– Но мы же одинукли, – попыталась возразить Оль. – Мы всегда праздновали Новый год каждый у себя дома.

– А теперь будем праздновать вместе, – ответил Гролль и с опаской покосился на Внорка.

А потом был новогодний пир, правда, кактус Тове есть отказался. Дух Леса смастерил из бересты кораблик в подарок для друга.

– Только, чур, запускать будем вместе, – сказал он, протягивая кораблик Тове.

– Я обещаю, – кивнул мальчик. – Мы с тобой побежим к самому первому весеннему ручью.

А потом наступил вечер.

– Мне пора домой, – сказал Тове.

Уходить ему не хотелось, но ведь бабушка будет волноваться, начнет его искать.

– Приходи завтра строить снежную духову крепость, – сказал Дух Леса.

– Хорошо, только ты меня встречай, а то я заблужусь, – кивнул Тове. – А ты потом придешь ко мне в городской парк. Будем качаться на качелях и кататься с горки.

Снегогрюм нахлобучил на голову шляпу и сказал:

– Кататься с горки! Тогда я с вами. А сейчас пора домой!

Глава 6. «Гора-вулкан и сытый великан»

Ледосани быстро мчали друзей над белой дорогой. Тове долго смотрел назад и все махал рукой одинуклям и Духу Леса. А когда они скрылись за поворотом, повернулся и увидел гору Кьервендуль.

– Надо бы ее навестить, – сказал Снегогрюм, глядя на гору.

– Ты про нее, как про живую говоришь, – удивился мальчик.

– А разве нет? Все вокруг – и деревья, и снежинки, и гора – живые. Просто не все об этом знают. А Кьервендуль такая древняя гора, что помнит времена, когда здесь людей и в помине не было. Бывает, гора рассказывает мне истории.