Долгое время мне казалось, что так будет всегда, но скоро образ идиллии начал разрушаться. Все меньше интересного и яркого случалось в нашей жизни. Все меньше интересного звучало в наших беседах, которые все больше начинали походить на бледный обмен пустыми фактами. Безжизненные слоги складывались в слова, затем в предложения, но в них больше не было ничего, что могло бы пробудить внутри настоящие эмоции. Так шел месяц за месяцем, и жизнь все сильнее облекалась в серые тона.

Илья, казалось, вовсе не замечал происходящего и я искренне не понимала этого. Я просто недоумевала, осознавая тот факт, что жизнь между нами увядает, словно цветок в промозглую осеннюю погоду. Но Илья будто бы не видел в этом ничего плохого. Он приходил с работы, мыл руки и садился за стол, и так повторялось изо дня в день.

Я пыталась поговорить с ним, и пыталась не раз. Он слушал меня внимательно; было видно, что ему были не безразличны мои переживания, но ничего сделать он не мог. Казалось, что он просто не мог понять, что конкретно тревожит его жену. В его глазах наша жизнь по–прежнему сияла ярким светом, и ничего не умерло, ничего не стало хуже. Его не угнетала каждодневная рутина, ежедневное выполнение одних и тех же действий, день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем.

В этой рутине он наоборот растворялся, и ощущал себя в ней комфортно, словно рыба в воде. Эту же умеренность и смиренность он пытался передать мне, но я не хотела и слушать его нудные речи. Редкие прогулки по выходным уже не приносили былых эмоций и напоминали тень давних событий. Тот самый парк, где буквально год назад было радостно просто идти и наслаждаться видами и разговором, перестал пробуждать хоть какие–то чувства. Он напоминал лишь свой призрак, был лишь тенью былых событий.

И скамейка, на которой так приятно было сидеть теплым летним вечером, теперь казалась старой, обшарпанной и выцветшей. Больше не хотелось смеяться во весь голос, идти вприпрыжку от переполняющих эмоций, есть мороженое и смотреть в небо, которое раньше было, как будто бы, более высоким, приветливым и голубым. Больше не хотелось сидеть возле небольшого прудика, поросшего большими зелеными кувшинками, есть мороженое и наблюдать за утками.

Я прекрасно понимала, что мне нужно чем–то себя занять. Перебиваться случайными заработками я больше не могла. Да и это негативно сказывалось на нервной системе: от постоянных стрессов из–за нескончаемого поиска разовой работы я стала еще более раздражительной, чем была прежде. Это присоединилось к проблемам в совместной жизни с мужем и еще сильнее стало давить мне на плечи.

Я сидела на лавке и курила, все больше погружаясь в свои мысли о том, что моя семейная жизнь кардинально изменилась. Все чувства смешивались в моей душе… мне нестерпимо хотелось, ласки, прикосновений, чувственного секса и элементарного общения. Я закурила новую сигарету и уставилась на молодую парочку. Они сидели на лавочке, возле подъезда соседнего дома. Уличный фонарь не работал, но, в тусклом свете, который падал на них из окон первого этажа, я могла разглядеть почти все, что они делают.

Между ними разгорался какой–то нешуточный пожар. Они без остановки обсасывали друг другу губы, крутили головами и трогали друг друга под футболками. Их движения были такими нетерпеливыми, что мне даже стало жаль их, поскольку, несложно было догадаться, что им тупо негде потрахаться…

“Мда… – мысленно ухмыльнулась я, – вот, кто–то готов разорвать друг друга на части, а им негде… А у кого–то свободная квартира, большая кровать, а секса практически нет…”

Я грустно вздохнула и нервно затянулась сигаретой. Мои голодные глаза старательно угадывали действия парочки. Я видела, как рука блондинки ритмично двигается у парня между ног и непроизвольно кусала губу. Да, я смертельно завидовала им, ведь вся страсть у них еще была впереди. Девушка определенно завелась сильнее, чем парень. Она как–то нервно гладила его затылок, облизывала его губы, второй рукой все быстрее надрачивая член. Внезапно, они встали с лавки и быстро ушли в подъезд. Через окна, я видела, как они поднимаются на второй этаж, как девушка опирается ручками в стекло и начинает ритмично подаваться вперед. Я не видела парня, но по телодвижениям девушки несложно было понять, что он находиться позади нее… Я снова грустно вздохнула и еще раз пожалела молоденькую парочку, которой, приходится трахаться в подъезде.

– Ничего, молодежь! – ухмыльнулась я, нервно выпуская дым, – скоро и вы будете ебаться пару раз в месяц или по праздникам…

Честно, в какой–то момент в голове промелькнула мысль о том, чтобы пойти в бар, от души нажраться и уехать с каким–нибудь молоденьким симпатягой… Но, разумеется, вместо этого, я снова тяжело вздохнула, бросила окурок под ноги и вернулась домой. Я тихо открыла дверь, и скинув с себя плащ, медленно прошла в зал. Раздевшись до трусов, я снова расположилась на кухне с сигаретой.

Я не знала, как успокоить это душевное одиночество. Мой мозг отказывался принимать семейный быт и рутину. Я просто нервно курила, стремительно опустошая пачку и зачем–то, прислушивалась к тиканью настенных часов, что равномерным стуком доносилось из зала. Это тиканье смешивалось с мирным сопением супруга. Квартира буквально пропахла смертельной тишиной. Моя душа металась в теле и требовала общения, жарких поцелуев и страстного шепота. В моей памяти проносились кадры из уличной сцены. Я представляла, как они нежно целуются после секса, гуляют за ручку и строят планы на будущее.

Я снова вздохнула, буквально, оглушив кухню своим дыханием. Затушив бычок, я достаточно быстро переместилась в ванную и уже вскоре, довольно валялась в теплой воде. Нежная пенка трепетно ласкала мое тело и успокаивала меня. Я вдыхала этот манящий аромат и едва слышно постанывала от расслабления. Мне было искренне страшно от мысли, что я, в свои 27, тупо превращаюсь в обычную скучающую супругу, единственное развлечение которой, это одиночные кухонные посиделки с сигаретой в руке и чтение книг, про секс, страсть и любовь.

Словно, я становлюсь старше, лет на двадцать. Я чувствовала себя престарелой женушкой, которая уже забывает, что такое мужская ласка, все чаще мастурбирует и радуется уединению. Будто, кроме ароматной ванной, горячего чая и вечернего покоя, в моей жизни нет ничего интересного. Я катастрофически не хотела покоя! Мне необходима яростная страсть, огонь и сексуальный беспредел! Моя душа просто разрывалась без этого…

На следующий день мой унылый супруг, в срочном порядке укатил в командировку, оставив меня в изумлении, смотреть ему вслед. Я стояла на пороге и в недоумении смотрела, как вешая на плечо походную сумку, Илья скрывается за входной дверью. Я потрогала свои губки, которые еще хранили контрольный прощальный чмок и пожала плечами. Конечно, такое уже было и не раз, но, наверное, я никогда не перестану охуевать от таких стремительных сборов. Нет, если бы он был военным офицером, то я даже не обратила бы внимание на такую спешку, но от директора отдела продаж компьютерной техники, это как минимум, странно…

Я лениво зашла в кухню и с грохотом поставила стеклянную кружку на стол. Словно нехотя, насыпая огромную горку кофе, я вдруг вспомнила, про оставшийся с восьмого марта виски. Я бросила ложку в кружку и слегка нахмурилась. Вскоре перед моим тоскливым лицом стояла открытая бутылка вискаря. Я накапала себе грамм сто и сделала легкий приятный глоток. Нежное тепло ароматного алкоголя мягко разлилось по моему желудку.

Я расслабленно закурила и с наслаждением закрыла глаза. Не знаю, что двигало мною, наверное я тронулась умом от недотраха, но уже через час я рылась в ящике стола, в поисках сексуальной машинки. Наконец, я отыскала ее и радостно улыбнулась запыленной коробочке. Рядом, обернутый в поролон, лежал длинный шест, на конце которого, как–то угрожающе торчал крупный фаллоимитатор.