— Ах, да, Валерий Степанович, — улыбнулась Терехова и лукаво погрозила мне пальчиком. — У вас, Алиночка, хороший вкус.

Сказала так, словно в моем хорошем вкусе было что-то предосудительное.

— Впрочем, ничего интересного сказать о нём вам не могу. Имя-отчество его услышала, когда наш начальник с ним здоровался. А больше ничего про него не знаю. Появился он тут только сегодня утром, представиться никому не пожелал, сразу прошел в кабинет Аркадия Никитича, беседовал там с ним около получаса, а потом так же безмолвно прошествовал к выходу. Впрочем, он мне улыбнулся, но я не настолько наивна, чтобы сделать из этого какие-то выводы, — и высказала предположение: — Наверно, он какой-то спонсор. Иначе с чего бы Аркадий Никитич стал встречать его на пороге?

Мой интерес к незнакомцу частично затух — спонсоры энтузиазма у меня не вызывали — были они все напыщенные, словно индюки, кичились своими деньгами и ни во что не ставили порядочность и ум.

Появившаяся в редакции в десять часов утра Ирочка сразу проявила свою осведомленность:

— Ой, девочки, у нас такой кадр появился! Нет, не новый работник. Заместитель директора фирмы, которая сняла офис напротив нашей редакции. Какое-то общество с ограниченной ответственностью. Кажется, «Стандарт». Я уже знаю, что он любит играть в настольный теннис — он уже спрашивал у Зинаиды Аркадьевны, есть ли в нашем здании теннисный стол.

В обеденный перерыв, вместо того, чтобы идти по магазинам или посидеть в кафетерии за чашечкой кофе с пирожным, Ирочка и Нина Антоновна отправились играть в теннис. Но если для Тереховой это был типичный поступок (она прекрасно играла в настольный теннис), то Ирочка прежде в числе любителей спорта замечена не была.

Спустя полчаса Ирочка вернулась из спортзала рассерженная и молчаливая. Припудрила перед зеркалом свое пылавшее огнем лицо и до тех пор, пока Аркадий Никитич не отправил ее с каким-то поручением в мэрию, не произнесла ни слова.

Я недоумевала, но приставать к ней с вопросами не стала.

Ситуацию прояснила Нина Антоновна. Улыбаясь, она сказала:

— Представьте себе, Алиночка, наш загадочный рыцарь потратил пятнадцать минут на то, чтобы показать Ирочке, как играют в теннис. Разумеется, это могла бы сделать и я, но вы же понимаете, что она вовсе не моих уроков там искала. Надо признать, она оказалась способной ученицей, и дело у них пошло на лад, и я даже подумала, что они не отойдут от стола весь обеденный перерыв, как Ирочка вдруг положила ракетку на стол и сказала, что у нее, оказывается, есть другие дела. И что, как вы думаете, послужило этому причиной? Он всего-навсего спросил, не играет ли в теннис некая брюнетка, которую он видел сегодня у нас в конторе. О, вы покраснели, Алиночка! Напрасно. Удивительно ли, что симпатичный молодой человек обратил внимание на красивую девушку?

На следующее утро мы с Ниной Антоновной подошли к центральному входу в здание, где находилась наша редакция, одновременно, и, пока сворачивали зонты и сетовали на ливший всю ночь дождь, ко крыльцу подъехал шикарный лексус, едва не окатив нас водой из лужи.

— О, какая машина! — многозначительно сказала Нина Антоновна, когда из лексуса вылез наш новый сосед.

И я подумала о том же, но не с восторгом, а с сожалением. Не то, чтобы мне не нравились хорошие машины, но подобная подчеркнутая демонстрация своего финансового положения меня покоробила. И в течение всей рабочей недели на все его попытки завести беседу я отвечала односложно, без какого-либо интереса.

Но он был так внимателен — пару раз в столовой помог мне донести до столика поднос, а однажды в почти штормовую погоду подвез меня до дома.

И я сочла, что могу, пожалуй, позволить ему пригласить меня в ресторан. Что он с удовольствием и сделал.

— Вы уже бывали в «СССР»? Нет? Я так и думал. Но сейчас это самый модный ресторан города. Весьма аутентичный. Находится на окраине. Можно сказать, в рабочем поселке. В очень непрезентабельном на вид здании — как раз из советских времен. Зато внутри всё очень стильно.

Так оно и оказалось. Сначала я пришла в ужас, когда увидела, что ведущая к ресторану дорога даже не асфальтированная, а грунтовая и довольно раскисшая после дождей. И тротуарчик перед зданием был деревянный и отнюдь не новый.

— Какая здесь грязища! — возмутилась я.

— Внутри вы перемените свое мнение, — улыбнулся Валерий, подавая мне руку, чтобы помочь перескочить через лужу.

Внутри действительно было недурно. Даже детство вспомнилось. И кормили тут вкусно.

А вот разговор у нас не особо получился. У нас оказались совершенно разные вкусы — и в книгах, и в кино. Честно говоря, я уже жалела, что согласилась на этот ужин. Вот, вроде бы, и собеседником он был неплохим, и мужчиной красивым, а интереса во мне не вызвал ни малейшего.

И когда мы доели десерт, я поднялась из-за стола, желая только одного — побыстрее добраться до дома.

Мы как раз вышли на крыльцо, когда по деревянным мосточкам на большой скорости проехал огромный самосвал, превратив доски в щепки.

Дорога стала непроходимым болотом.

Мы так и стояли на нижней ступеньке, не представляя, как добраться до машины.

— Немедленно позовите администратора — потребовал Валерий у выскочившего на крыльцо официанта. — Как вы прикажете нам идти по этой жиже?

Женщина-администратор разводила руками и едва не плакала. Ах, ей так жаль! Да, такое тут бывает. Но обычно здесь гораздо суше, но сейчас целую неделю шли дожди. А еще этот самосвал. А у них в здании досок нет. Но она уже позвонила управляющему — тот что-нибудь непременно придумает. Нужно только подождать.

У меня закружилась голова, и я оперлась на перила. Я была готова заплакать от обиды.

— Может быть, тут есть служебный вход? — сердито спросил Валерий — наверно, ему уже тоже не терпелось уехать отсюда.

— Есть, — кивнула администратор. — Только там дорожка еще хуже. Мы все ходим через парадное.

А из ресторана на крыльцо вышел еще один посетитель — высокий, мускулистый — футболка обтягивала его накаченный торс. Он посмотрел сначала на нас, потом — на дорогу и на нашу машину по ту ее сторону. А может быть, на машину он смотрел на свою — рядом с лексусом стоял темный джип.

Ухмыльнулся:

— Что, ножки боитесь замочить? Оно и правильно.

И уверенно шагнул в грязь своими светлыми фирменными кроссовками.

Я ахнула — он провалился в жижу по щиколотку. А он обернулся:

— Барышня, вам помочь?

И вдруг вытянул вперед руки.

— Не бойтесь, не уроню.

Я и самой себе не смогла бы объяснить, как решилась на это. Но я тоже шагнула вперед, и мужчина подхватил меня на руки. Через минуту я уже стояла на твердой поверхности у дверей его джипа.

А Валерий всё еще топтался на крыльце, не решаясь испачкать дорогие костюмные брюки и такие же дорогие ботинки.

— Вас подвезти? — предложил незнакомец.

И я почему-то кивнула.

И только когда мы отъехали от ресторана, я испугалась. Что я делаю? Еду в машине какого-то подозрительного качка, даже имени которого не знаю.

А он, кажется, подумал о том же, потому что сказал:

— Артур.

А я промолчала.

Я старалась на него не смотреть, хоть и пыталась оценить, как он ведет машину. Запоздало пришла мысль, что у него могло вообще не быть прав, или он мог принять рюмку-другую в ресторане. Ах, ну что же я за дура?

Взгляд невольно остановился на лежавших на руле руках. Неожиданно холеных руках с длинными музыкальными пальцами.

Я подняла взгляд на его лицо. Что-то в нём мне показалось вдруг знакомым.

— Подождите! Вы — врач? Хирург?

Точно — я же видела его месяц назад на пресс-конференции. Он провел какую-то уникальную операцию — впервые в мире, и журналисты понаехали не только из Москвы и Питера, но даже из нескольких европейских стран.

— А вы — Алина! — уверенно сказал он. — Удивлены? Я вас тоже запомнил — вы сидели в первом ряду, и я разглядел ваш бейджик.

Дышать стало чуточку легче.