Как Йохан и предупреждал, папаша Хайнц выпустил на арену самых свирепых бойцов, и к последнему раунду Брендан буквально валился с ног, прилагая титанические усилия, чтобы идти прямо, не опираясь на Эйо. Все-таки даже в боях без правил и уличных драках существовал неписаный кодекс, который сегодня, видимо, решили отменить. Брендану с трудом удавалось сберегать лицо, почки и другие жизненно важные и чувствительные органы, уходя от откровенно подлых приемов. Впрочем, его уровень владения боевым флаем и быстрота реакции все равно давали ему преимущество. А о каких бы то ни было правилах клуба, по которым «уродам» побеждать не положено, он предпочел сегодня не вспоминать, хладнокровно отправив в глубокий нокаут двоих безжалостных громил.

— Да на кой мне надо кого-то там надувать! — сердито огрызнулся он, едва Хайнц попытался напомнить ему об их договоре. — Завтрашний прием в вашей медицинской клинике весь расписан. И кто сможет его вести, если единственный на уровне врач будет лежать с проломленным черепом?

На самом деле Брендан, конечно, хитрил и думал о Ндиди. Напарнику и так досталось по полной, и раунд, в котором бедняге довелось раз десять проверить прочность покрытия и ограждений, явно не предназначался для взоров Эйо и Савитри.

— Лучше бы мы остались на Сербелиане, — вздыхала Рукодельница, пока Брендан, наспех проведя обезболивание, штопал суровыми нитками рассеченную бровь ее брата, поминая добрым словом учителей, которые настаивали на необходимости освоения примитивных медицинских технологий прошлого.

— Зато у нас появился шанс туда вернуться, — шипя, отозвался Ндиди, страдальчески поднимая заплывшие синяками глаза на Савитри.

— Мой процессор уже обнаружил накопитель с кодами, — поспешила заверить их Савитри. — Осталось только подобраться поближе, чтобы все скопировать.

Сегодня в ее танце агрессия возобладала над страстью. Исполненная поистине царского величия махарани Савитри, словно в хитрой политической игре против придворных заговорщиков и интриганов, подпускала медуз на максимально близкое расстояние и лишь для того, чтобы сделать очередной меткий выстрел. Ее корона, украшенная тремя зубцами, символизирующими Творца, Хранителя и Разрушителя, при всем своем изяществе напоминала золотой шлем Шивы, а браслеты и поножи больше походили не на украшения, а на фрагменты надежной брони.

Сходство подчеркивали и проекции. Они кадрировали движения танца и, сводя вместе десятки копий, превращали плясунью в подобие многорукого хтонического божества или тотемного предка. Волей Рукодельницы, истосковавшейся по настоящему творчеству, убогое пространство клуба представало то древним таинственным храмом, то наполненным свежими ветрами океанским простором, сменявшимся сумраком глубоких вод. Тварей пустоши заменяли ажурные и прозрачные люминесцирующие медузы, а вместо танцовщицы из пенных брызг в россыпи сияющих жемчужных пятен поднималась китовая акула. Пройдя круг жизни и вместе с великим нагом Васуки обогнув Землю, морская хищница вновь обретала человеческий облик и выходила на цветущий берег новорожденной Афродитой, апсарой, сотворенной богами и асурами во время пахтания молочного океана. К небесной танцовщице тянулись зловещие тени, и она превращалась в воительницу Кали, хозяйку жизни и смерти, вооруженную огненным луком, сокрывшую истинный лик под множеством масок.

Сегодня принцесса Савитри решила примерить личину слепой судьбы.

— Что она делает? — в волнении подался вперед Ндиди, наблюдая, как Савитри наглухо закрывает фонарь шлема фильтрами, которые используются на ярком освещении или во время работы плазменных установок.

Посетители клуба, охотники, пилоты и старатели отлично поняли, что в полумраке арены танцовщица практически ничего не видит. Другое дело, что не все знали об особенностях сенсоров андроидов, которыми наверняка сейчас воспользовалась Савитри.

Музыка смолкла, и в гробовой тишине на арену выпустили еще пять медуз. Три темных твари атаковали одновременно и почти сразу же рассыпались в прах под восторженный рев зрителей, еще двоих Савитри прикончила следующими выстрелами, чтобы еще через миг принять облик китовой акулы и раствориться в игре иллюзий. Такого мастерства голографий этот клуб еще не видел.

— Ключи у меня, — торжествующе улыбнулась Савитри, поцелуем вознаградив Ндиди за волнения.

Понятное дело, что возлюбленный на ее наведенные шрамы внимания не обращал.

Вот только в облике принцессы почему-то не чувствовалось облегчения: спина оставалась напряженной, словно в ожидании новой атаки, а глаза внимательно смотрели в сторону арены.

Оказалось, что с ее выходом шоу еще не закончилось. Когда Ндиди и Тонино, с облегчением встретив невредимую танцовщицу, хотели уже убрать защитное поле, их безо всяких объяснений отстранила охрана клуба.

— Что происходит? — вцепилась в руку Брендана Эйо.

Тот только плечами пожал, хотя в глубине души уже знал ответ. Мутанты требовали жертв, и руководство города с согласия господина Хайнца дало на них добро. Охотники подкатили к мембране поля еще один контейнер с медузами, а когда твари расползлись по арене, с жадностью подъедая останки себе подобных, туда вытолкнули двоих безоружных пленников. Колизей подземелий жил по своим законам, и на смену гладиаторским боям и театральным представлениям всегда приходила жестокая бессмысленная бойня. Увы, жители города деградировали до уровня горожан раннего средневековья, с радостью спешивших полюбоваться на публичные казни.

Брендан похолодел, с ужасом узнав Пэгги и Ящера. Трудно сказать, почему выбор начальника службы безопасности пал именно на них, но выглядели оба неважно. Пэгги едва могла двигаться, словно человек с тяжелой формой артрита или неисправный механизм. Ящер явно побывал в руках заплечных дел мастеров и нуждался в отдыхе и лечении.

Ндиди заскрежетал зубами от бессилия, понимая, что ничем не может помочь. Эйо закрыла лицо руками, а Тонино Бьянко вцепился в редкие волосы. Одна Савитри оставалась спокойна. Казалось, она решает какую-то сложную задачу. За несколько секунд до того, как почуявшие свежатину медузы атаковали, на лице принцессы Сансары появилась умиротворенная улыбка, и в этот миг Пэгги неуловимым, явно нечеловеческим движением, словно сбросив невидимые путы, отклонилась в сторону, заслонив собой Ящера.

Похоже, Савитри сумела с помощью данных, полученных от начальника службы безопасности, разблокировать у подруги боевой режим, и в следующий миг в руке ПГ-319 оказался скорчер, и Брендан вспомнил, что апсара подземелий вернулась с арены только с одним импульсником. Второй, укрывшись завесой голограмм, она сумела припрятать.

— Пэгги во время танца послала мне запрос на обмен информацией, и мой процессор подсказал наиболее оптимальное решение, — пояснила Савитри, наблюдая, как возле подруги закручивается бешеная пляска смерти.

Отбиваясь от медуз, Пэгги успевала прикрывать полубесчувственного Ящера. Впрочем, многолетние навыки опытного бойца тоже делали свое дело, на рефлексах подсказывая нужное направление.

Рудокопы, которые, конечно, узнали эксцентричного товарища, ликовали. Мутанты требовали крови.

— Убить их, — коротко приказал Хайнц, когда Пэгги, пусть не так театрально, но зато вполне эффективно расправившись с медузами, нацелила скорчер на мембрану энергетического щита, намереваясь вырваться наружу и воссоединиться с Савитри.

Но приказ оказалось легче отдать, чем выполнить. Возле генераторов защитного поля шла ожесточенная потасовка. Рудокопы, рассерженные утренней атакой, возмущенные несправедливостью, встали грудью на защиту Ящера и Пэгги. В ход шли не только кулаки, но и любые подручные средства, включая стулья, бутылки и ограждения арены. Брендан, который вместе с Ндиди, Эйо и Савитри оказался в самой гуще схватки, прикладывал титанические усилия, пытаясь одновременно пробиться к генераторам, защитить Эйо и Савитри и уцелеть самому.

Рассаживая локти и кулаки, он ожесточенно месил в кровь чьи-то лица, плющил в крошево и без того сломанные носы, разбивал скулы и губы, крушил ребра и профессионально отбивал почки. Теснота не позволяла не только использовать приемы флая, но и просто размахнуться, поэтому каждый удар приходилось подкреплять усилием корпуса, пытаясь удержаться на ногах. Рядом с истовостью черной пантеры сражалась тихоня Эйо. Она где-то сумела добыть ножку от столика и теперь использовала ее на манер давно освоенной биты, отбивая удары точно мячи на поле.