Вот только и внизу Камо не ожидало ничего радужного. Хотя рабочий день уже закончился, а за дверями комнаты гомонили рудокопы, возвращающиеся со смены, Ндиди куда-то собирался, попутно разминая мышцы и делая упражнения на растяжку, насколько это получалось в такой тесноте. Когда он начал бинтовать эластиком запястья и голени, Брендан вспомнил разговоры Йохана про лучшего бойца и замечание сурового рудокопа про мальчика для битья. Закабаливший семью Хайнц владел спортивным клубом «Аккретор», и что-то подсказывало, что в стенах этого заведения занимаются не шахматами и не гольфом.

— Ты же обещал в прошлом месяце, что это будет последний поединок, — заламывала руки Эйо, с явной тревогой глядя на сборы брата.

— Огарок упал слишком рано, сколько я его ни вытягивал, — вздохнул Ндиди. — А мутанты не любят, когда «уроды» держат верх.

Он уже собирался уходить, но тут в каморку постучался однорукий Тавиньо, который разносил не только пиццу, но и новости. Похоже, теневой король Хайнц не доверял внутренней сети.

— Отбой, Ндиди! — сообщил он вместо приветствия. — Поединок отменяется. У охотников какая-то заварушка на пустоши. Мобилизовали всех. А мутантов против тебя Хайнц выставлять больше не желает. Поддавки — не твоя стезя.

Пока явно расстроенный Ндиди осмысливал информацию и подсчитывал возраставшие с каждым днем проценты, однорукий Меркурий повернулся к Брендану:

— Хайнц сказал, можешь приступать хоть завтра. Операционную оборудуем в ближайшие дни. Неделю отработаешь в счет аренды, а потом зайдешь в контору, оформите договор.

Засыпая на новом месте, Брендан думал о том, что прием больных в трущобах, пожалуй, станет даже меньшей сделкой с совестью, нежели работа в лаборатории научного отдела. Впрочем, сейчас бы он согласился даже участвовать в контрабанде наркотиков или каких-то еще более противозаконных делах, если бы это помогло освободить из кабалы семью Эйо и облегчило участь оказавшихся в двойной западне рабочих с рудника.

— Кристин, осторожно. Здесь пол какой-то неровный и стены, кажется, шатаются.

— Нет, милый, с полом все нормально. Это мы с тобой шатаемся, точно пара забулдыг с уровня мутантов. Ты потерял слишком много крови, а альбумин я не взяла, да и прямое переливание сделать сейчас не могу.

Пабло хотел было возмутиться по поводу прямого переливания. Ишь, чего удумала. Сама едва дышит. А шатается он вовсе не от кровопотери. Хотя, конечно, и от нее тоже. Просто сильфидский микрокомпьютер, работающий и так на пределе возможностей, выкачивает из организма последние ресурсы для охлаждения процессора.

Пабло вдохнул поглубже, сдерживая стон. Голова гудела, как трансформатор, а затылок горел так, словно там набухала гигантских размеров гематома. Перед глазами плыли разноцветные круги и существующие лишь в воображении вирт-окна. Но тут узкий технический коридор, в надежности которого он только что усомнился, оборвался вентиляционной шахтой, и Пабло пришлось собрать последние остатки сил. Бесславно закончить жизнь, свернув себе шею, он сейчас просто не имел права. Да и о Кристин следовало позаботиться. Она и так почти всю дорогу по тайным переходам шла сама, только иногда прикладывая ко рту ингалятор.

— Ты уверена, что это была хорошая идея? — с тревогой глянул на любимую Пабло, когда они, преодолев спуск, остановились, чтобы перевести дух.

Хорошо, что дорога шла почти все время вниз. Подъем, как тогда на Ванкувере, он бы сейчас без посторонней помощи опять не преодолел. А ведь ему еще приходилось страховать Кристин.

— А у меня был выход? — нахмурилась она, меняя повязку-гидролизатор и пытаясь выровнять дыхание. — К тому же, этот побег мы с отцом планировали достаточно давно. Я потихоньку передавала ему вниз запасы лекарств, он подготовил надежное убежище. Я хотела бежать еще три месяца назад, но тут появился ты…

Хотя поцелуй продолжался недолго (у обоих просто не хватило дыхания) и отдавал лекарствами, потом и кровью, он показался Пабло куда более сладким и реальным, нежели десятки мимолетных объятий и случайных встреч в интерьерах красивых отелей и дорогих вилл. Вот только время, отпущенное им на счастье, отсчитывал не песок в часах, а неумолимый сильфидский процессор, по капле выпивавший его кровь.

Когда десятый или сотый коридор (Кристин еще каким-то образом ухитрялась их считать) закончился тайным проходом, в пролете которого маячили четыре размытые, плечистые фигуры, Пабло рефлекторно схватился за скорчер. С такого расстояния он бы не промахнулся даже вслепую. Однако Кристин порывисто шагнула вперед:

— Отец!

В остальных троих Пабло, не без труда сфокусировав зрение, опознал Леву Деева, Гу Синя и Ящера.

— Кристин, девочка моя, живая! Ну наконец-то! — не обращая внимания на запачканную землей и кровью одежду, заключил дочь в объятья Маркус Левенталь.

— Папа! Нарайан хочет присвоить твои чертежи и взорвать генераторы воздуха! — еле переводя дыхание, всхлипнула Кристин.

— Я всегда считал этого самозваного принца опасным сумасшедшим, но в этот раз он зашел слишком далеко, — чмокнул «свою девочку» в макушку Левенталь, с завидной для своего возраста легкостью подняв ее на руки и унося куда-то вглубь коридоров.

— Ну вы и навели шороха, — крепко пожал здоровую руку Пабло Супер-Лев, приглашая следовать за конструктором.

— Все охотники на ушах стоят, — пояснил Гу Синь, принимая сумку и с уважением глядя на трофейные парализаторы и окровавленное лезвие.

— Будут знать героев Ванкувера и Васуки! — расплылся в жутковатой улыбке Ящер, порывисто заключив Пабло в объятья.

Старый боевой товарищ и в прежние годы увлекался имплантами, а теперь и вовсе добился полного сходства с паразауролофом или какой-то другой рогатой рептилией. Его татуированную под чешую макушку украшал острый гребень и корона маленьких рожек. На щеках топорщились грозные бивни, которые сейчас нещадно впились в ноющую, пульсирующую болью рану.

Пабло не сдержал стон.

— Тихо ты, динозавр! Задавишь! — усовестил Ящера Лев Деев. — Человек, между прочим, к нам с боем прорывался!

Пабло очень хотелось высказать друзьям, до какой степени он рад их видеть, но сил оставалось лишь на то, чтобы вяло передвигать ноги и со свистом хватать воздух.

Миновав еще один скрытый под обшивкой системы жизнеобеспечения коридор, они оказались в тесном помещении, напоминающем одновременно ремонтную мастерскую и кабинет средневекового алхимика. Уходящие на несколько уровней вверх стеллажи заполняли носители информации всех известных в галактике систем, включая печатные книги и напоминающие древние палимпсесты рулоны чертежей. На полках нижнего яруса располагались сменные блоки всевозможных агрегатов и частично готовые устройства, о назначении которых приходилось только гадать.

При этом вирт-окна нескольких мощных компьютеров отображали не только модели ракетных двигателей и систем энергообеспечения, но и картинку с камер наблюдения всего города, включая установленные на руднике и на внешнем контуре купола. Да и санузел, несмотря на тесноту, оказался оборудован не только душевой кабиной, но и ванной, которая стояла сейчас наполненной, дожидаясь русалку, заплутавшую в ветвях Мирового древа городских коммуникаций.

Впрочем, прежде чем погрузиться в более комфортную для нее среду, Кристин настояла, чтобы Пабло первым привел себя в порядок, принесла откуда-то необходимые ему альбумин и изотонический раствор, а потом еще раз тщательно обработала и зашила рану. Маркус Левенталь терпеливо за ней наблюдал, разглядывая трофеи.

— А я думал, в разведке учат добывать информацию тихо и, не привлекая внимания, уходить, — выразительно стирая с лезвия бритвы кровь, вполголоса заметил он, когда Кристин, закончив свои манипуляции, наконец ушла в ванную. — Я не испытываю симпатии к охотникам, но что они такого сделали, что пришлось одному из них перерезать горло?

Пабло не стал вдаваться в объяснения, а просто воспроизвел запись неудавшегося похищения, которую на всякий случай скинул на микрокомпьютер вместе с остальной информацией.