Войдя, собственно, в эту финальную дверь, мы оказались в весьма просторном помещении, чем-то напоминающем лабораторию, с огромным количеством капсул виртуальной реальности и бегающими вокруг них людьми в белых халатах, Мы прошли вглубь этого помещения, и Мальвинка подозвала к нам троих ребят в этих самых халатах.

– Вот, – сказала она им, – передаю вам свое сокровище. Он должен вернуться к мне через год в целости и сохранности.

После ее слов я взглянул на этих ребят ботанической внешности – сказать, что они были в афуе, ничего не сказать. Они, кстати, тоже молчали, ничего ей не ответив, только синхронно, как натренированные дельфины, кивнули головой.

–Ну все пока Сережа, я буду тебя ждать, правда, – сказала Мальвинка и мы слились с ней в прощальном, страстном поцелуе, который еще можно было назвать сексом через верхние губы, с злонамеренной попыткой ее нижних запрыгнуть на мой бугор, выпирающий из штанов. Поняв, что без снятия собственно самих штанов это её губам сделать не удаться, Мальвинка успокоилась. На все это публичное полупрелюбодейство уставились смотреть, чуть ли не все сотрудники лаборатории, половина из них при этом успела наверно даже кончить. По крайней мере, тем троим, что стояли с нами рядом, судя по выражениям их лиц, точно удалось это сделать.

– Ну все, побегу, – сказала Мальвинка, последний раз взглянув на меня своими большими влюбленно-полупьяными глазами, затем ее взгляд отрезвел и осмыслялся и обратился в сторону трех сотрудников в халате, находящихся под огромным впечатлением от происходящего, – смотрите мне, а то вам тут устрою, – грозно добавила Мальвина. И снова припала к моим губам за еще одним прощальным поцелуем менее длинным и интимным, что, скорее всего, не успело вызвать вторую поллюцию у окружающих. А затем, отпрянув от меня, она убежала прочь, наверное, плакать не знаю, правда, от горя или от счастья, наверно все вместе.

– Ну, ты и даешь, – отвлек меня, от убегающей жопы Мальвины, один из трех ботанов, – Дон Жуан, пля.

– Даа… Ромео, епта, – добавил другой.

– Что тут, собственно, не так, ребятки, ну влюбилась девушка без памяти, с кем не бывает, – попытался отшутиться я. Мне не особо нужны были конфликты с теми, кто будет иметь власть над моим бессознательным телом.

– Да, в общем-то, ничего особенного, просто за Мальвиной пол нашего отдела бегали, так она их всех жестко посылала нах… не стесняясь в выражениях и деепричастных оборотах, – опять ответил мне один из них, – мы уже решили, что она лесбиянка.

– Даже больше, – затараторил другой, – просчитали вероятность этого на нашем вычислителе вероятностей, и он определил, что шанс того, что она лесбиянка составляет 93 процента.

– А тут, ты нарисовался, – подытожил третий, – да кто ж знал, что ей нравятся типы с внешностью дегенерата.

И все-таки, как я не старался, конфликта избежать не удалось, подумал я.

– Да вы на себя посмотрите, герои-любовники. Вам скоро правая рука престанет давать. Вы бы хоть пошли в тренажарку, например, записались, – я более внимательно к ним пригляделся, и понял, что физические нагрузки в тренажерном зале, пока что не совместимы с тремя подобиями человеческих тел, стоящих передо мной, – или хотя бы во дворе на детских качелях по вечерам качались, пока первоклашек на них нет. А то попадетесь им под плохое настроение или очередную двойку, побьют ведь ненароком.

– Ладно хватит острить, умник, – сказал самый разговорчивый из них, – меня Олег зовут, это Дима и Толян – указал он на своих братьев по несчастью, – мы будем твоими админами и кураторами в реале. Будем следить за твоими показателями и состоянием здоровья, пойдем, покажу тебе твое место жительство на ближайший год.

До моей капсулы пришлось довольно прилично идти, так что получилось немного разговориться с новыми «друзьями» и побольше расспросить, в первую очередь, о Мальвинке. Оказывается, она тут действительно, олицетворяла собой символ недоступности и непорочности, кто только не пытался подбивать к ней клинья, все было бесполезно, я же наоборот, так быстро на ней оказавшись, думал, что она тут, исполняет роль, местной пехоты. Стоит тогда всерьез задуматься о ее намерении меня дождаться. Также ее ненасытность в постели, скорее всего, была вызвана не нимфоманками наклонностями, а банальным человеческим недоебанием. Поэтому, так похотлива она со мной была. И действительно не с этими же ей шпилится, взглянул я повнимательней, на идущего рядом Толика, у которого от небольшой прогулки между капсулами уже проступал пот на лбу и была слышна легкая отдышка. Он же сдохнет от инфаркта на такой бабе, после первой же палки. Так что правильно, что им никто не дает, это делается, в первую очередь, из гуманных соображений, с целью выживания редкого вида – киберзадротеров. Ну а я что, всегда готов принять удар на себя, инфаркты мне не грозят, мне как раз таки нужно было расслабиться перед долгой дорогой «на Марс», да и Лерку как-то с головы выкинуть.

За этими рассуждениями наполовину вслух наполовину про себя мы добрались до моей капсулы, и уже вдоволь наслушавшись моих поучительных лекций о вечной неравной борьбе между мужчинами и женщинами, Олег, Димас, Толик начали рассказывать свои истории. Про устройство капсулы, про то, как она погружает человека в виртуальный мир, о том, что сам собой представляет этот мир, как обеспечивается его работа, и какие мощные системы вывозят, такой объем данных. Признаюсь, я нифуя при этом не понял, но было очень интересно. Также по протоколу они провели мне все необходимые инструктажи и другие организационные мероприятия.

После всех этих мучений «онанюги» спросили о моей готовности, на что от меня услышали ответ пионера, только я попросил минуту написать сообщение маме. Я набрал краткое сообщение, рассказав о том, что на год уезжаю на вахту, где не будет связи, но обещают хорошие деньги, если ей нужна будет более подробная инфа о моем пребывании, то пусть обращается в корпорацию «Марстехнология», там объяснят. Про Лерку намеренно ничего не писал, зачем ей лишние переживания за непутевого сына. Затем отправил сообщение и выключил «мобальник».

«Дротисты» указали на шкафчик недалеко от капсулы, где я мог раздеться и сложить свои вещи. Проделав эти процедуры, я направился укладываться в капсуле. Увидев меня в ниглеже, ребята, с волосами на ладошках, опять оживились. И самый разговорчивый из них, который Олег, не удержался и спросил, не пробовал ли я своим прибором, который сейчас мирно покоился на правой ляжке, епать лошадей, на что я ему ответил, что лошадей не пробовал, но того, кто недавно задал мне такой же вопрос, я чуть не прибил.

Больше вопросов от них не последовало, я улегся в капсулу, закрыл глаза и провалился в виртуальный мир…

Очнулся я на солдатской шконке, знаете, такой с железными дугами, которыми от большой скуки и тоски по дому любят долбать друг друга по спинам солдаты-срочники. Помещение, в котором я очутился, отдаленно напоминали казармы роты. Лежал я на заправленной кровати, абсолютно голым, с болтающемся на боку болтом.

Первой мыслью, которая меня посетила, была необходимость найти какую-нибудь одежду, а то опять начнутся неудобные вопросы про лошадей, слоних и бегемотих. Приподнявшись с кровати, я обнаружил табурет, на котором как раз таки возлежал плод моих первых желаний на Марсе, а именно аккуратно сложенная солдатская форма, в которую я сиюминутно облачился. Размер оказался мой, даже берцы были в самый раз, наверно все это мне и предназначалось.

Я взглянул на свой правый погон, который был девственно чист, значит звание мое сейчас в этих вооруженных войсках родной корпорации младший ефрейтор, то бишь рядовой. Не очень это хорошо, так как Мальвинка говорила, что от звания будет также зависеть и размер моей премии, и что звания с реальной жизни могут перенестись в этот виртуальный мир, чего со мной не случилось, так как настоящее мое звание было хоть чуть-чуть, но повыше. Ну и фер с ним, зато спросу меньше, кто тут у них знает какими обязанностями и ответственностью обременяется воин вместе со званием. Приглядеться, в общем, сначала надо, а дальше будем думать, что да как.