По окнам стучал дождь, пока молодая учительница английского порхала у доски, с энтузиазмом пытаясь донести до девятиклассников материал, пропущенный мимо ушей в прошлый раз. Для некоторых из учеников девятый класс – решающий, потому как от того, насколько будет хорош их аттестат, зависит, попадут они на бюджет в выбранное училище или нет. Английский для поступления им вообще не нужен, из всего класса его и сдавать-то будут всего три человека, которые во время урока решают экзаменационные тесты для подготовки.

Нора тоже была частью этой троицы. Глядя на очередной вариант теста, который почти не отличался от предыдущего и вызывал одну только тоску, девочка вздохнула. Тесты, тесты, тесты… у учительницы, кажется, был бесконечный запас этих бумажек, и они всё никак не кончались. Нора решала их уже на автомате: если попадается это слово – его надо менять вот на это, даже текст читать не надо. Проставив на скорую руку давно заученные ответы, девочка посмотрела на часы. Ещё двадцать минут до звонка, а она уже закончила. Так, что происходит за окном?

Там дождливая осень. В небольшом провинциальном городке на севере страны это нормальная погода. Люди с раскрытыми большими зонтами куда-то торопились, наступая на упавшие листья, которые дворники ещё не успели убрать. Вот одного из таких прохожих окатила водой из лужи проезжающая машина: он всплеснул руками и, ругая весь белый свет, поспешил идти дальше. На лавочке в парке, часть которого виднелась из школьного окна, сидела молодая пара. Юноша держал зонт над собой и своей подругой, а та ему что–то увлечённо рассказывала. Видимо, что–то грустное, потому что вскоре она вся прижалась к нему, а он начал гладить её по голове, успокаивая. Потом пара ушла, да и дождь закончился. На ту самую лавочку пришёл дедушка с седой бородой и стал кормить слетевшуюся стаю голубей.

Прозвенел звонок. Радостные девятиклассники скинули свои вещи в рюкзаки, не желая слушать, что там задаёт учительница. Кабинет быстро опустел. Это был звонок с последнего урока, поэтому совсем скоро раздевалка наполнилась толпой учеников, спешащих быстрее остальных покинуть здание школы. Не прошло и десяти минут, как в холле не осталось никого, и только некоторые из учеников неторопливо переодевали сменную обувь. А Нора всё продолжала смотреть в окно. Птиц, которых кормил дедушка, распугали мальчишки. Старик, кажется, попытался сказать что-то хулиганам, но толку от этого никакого.

– Блин, Нора, ты вообще собираешься? – раздалось буквально над Нориным ухом. Девочка обернулась – рядом с партой хмурила бровки её любимая черноволосая подружка.

– Ой, не капризничай, – Нора повеселела и показала язык, начав складывать в рюкзак свою канцелярию.

Вообще, Маша учится в другой группе по английскому, так что её приход сюда для подруги значил только одно: она слишком долго ждала у раздевалки. А ведь эта девочка совсем не любит ждать – ей бы скорее пойти куда-нибудь да не сидеть без дела. Хотя в этом случае – стоять.

По пути в раздевалку Маша стала энергично жаловаться, не давая Норе и слова вставить:

– Ну нет, Нор, ты представляешь? Этот Владимир Александрович опять вызвал к доске меня! Третий урок подряд! Писать письмо перед всем классом! – активно жестикулируя, она чуть было не прибила рукой подругу, – Да мне, блин, никогда в жизни этот его английский не пригодится, а уж тем более вот это! Видеть его не хочу, вот ведь старый сыч! Вот скажи мне, скажи: за-чем? Он наверняка хочет мне средний балл для аттестата испортить!

– Так ты же сдаёшь его предмет, вот он и старается тебя отвадить от этого, – высказалась Нора, как только пыл подруги подутих. На самом деле, сама она выбрала этот предмет только из-за Маши: они ведь обе прекрасно понимали, что одна девочка не сможет сосредоточиться на английской грамматике.

– Да ну тебя! – вспыхнула она с новой силой, – знаешь, что? Я назло ему сдам на все… сколько там можно набрать?

– Семьдесят, – подсказала Нора.

– Вот! Наберу все эти чёртовы семьдесят баллов!

– Давай-давай, покажи ему! – весело подзадоривала её подруга.

Мария рассмеялась, поправляя волосы под шапкой у зеркала, и вдруг задумчиво посмотрела на Нору:

– Я вот о чём подумала… Может, мне осветлить волосы? Чтобы были как у тебя, такие же… – она пару секунд подбирал слово, – пшеничные. Что скажешь? Мне пойдёт?

– Хм, – девочка представила себе это, – может быть. Но зачем? Тебе, вообще–то, и с чёрным хорошо.

– Мне он надоел, – она последний раз обернулась на зеркало, прежде чем выйти из школы, – Всю жизнь хожу с этим цветом, да и хочу изменить что-нибудь, наконец. Вот ты не хотела бы покрасить волосы? Или хотя бы кончики? В красный, например.

– Нет, спасибо, меня мой обычный цвет вполне устраивает.

– Ну ты хотя бы подумай, – Маша пожала плечами, – если решишь – я лично покрашу тебя, обещаю.

Занятые разговором они и не заметили, как добрались до школьных ворот. Тут они, по обыкновению, стали ждать, пока за Норой подъедет её отец. Маша-то жила совсем рядом, а её подруга – за тридевять земель, поэтому её отцу всегда приходилось и отвозить дочь в школу, и забирать оттуда. Однако пунктуальность – не его козырь, так что порой Нора стояла перед школьными воротами целую вечность.

– Жердже опять задерживается, – недовольно отметила очевидное Маша, посмотрев время на своём смартфоне, – чёрт, даже сильнее, чем обычно. Прости, моя хорошая, у меня тренировка через полчаса, так что я побежала.

– О, нет, неужели ты оставляешь меня одну? – театрально расстроилась Нора и отвернулась.

– Дурочка. Ладно, всё, мне правда пора.

Девочки крепко обнялись на прощание, и Маша поспешила домой. Дожидаться отца одной – скучно, поэтому Нора достала из рюкзака электронную книжку и, сев на ближайшую скамью, принялась дочитывать заданный по литературе роман. О, конечно, именно тогда, когда она вовлеклась в сюжет, отец–таки приехал за ней.

– Меня задержали на работе, – вот первое, что услышала Нора от родителя, когда залезла в автомобиль.

– Сегодня было много клиентов?

– Вроде того, пятница же. Кто–то собирается зависать в казино все выходные, а мы, крупье, должны за ними всеми следить, – мужчина тяжело вздохнул, – и мой сменщик, как всегда, не предупредил об опоздании. Пришлось ждать его. А что у тебя в школе?

– Обычно, – Нора пожала плечами, – на английском тест решала, а на физкультуре сдавали нормативы. Олег Денисович сказал, что в понедельник наша волейбольная команда будет играть против команды тридцатой школы, нас отпустят с последних уроков. Здорово, правда? – девочка улыбнулась и посмотрела на отца, а тот только кивнул в ответ:

– Здорово. Ты хорошо сдала нормативы?

– Да, но, вообще-то, я могла бы и лучше. Не понимаю, зачем Олег Денисович перед сдачей нормативов заставляет нас бегать по десять минут и выполнять ещё какие–то упражнения! У меня после этого просто не остаётся сил, чтобы сделать всё нормально.

– Моя бедная девочка, – усмехнулся мужчина.

– Скажи, а когда ты ходил в школу там, на нашей родине, тебя тоже так гоняли? – поинтересовалась Нора, ожидая, что он ей что–то расскажет. Но, как всегда, он только слегка улыбнулся при упоминании родины и не дал никакого ответа. И не даст: Нора прекрасно знает, что в таких ситуациях отец нем, как рыба.

На самом деле, он не родной отец для своей девочки и даже просит называть себя по имени – Жердже. Однако именно Жердже воспитывает Нору почти с самого её рождения, не заводя ни жены, ни собственных детей. Да и вообще кажется, будто родни у него нет никакой: сколько Нора ни искала, она не могла найти никаких фотографий или писем, поэтому совершенно не понимала, откуда этот человек возник и почему решил её воспитывать. Хотя ещё большая загадка – её биологические родители. Кто они? Откуда они? Почему оставили её? Да и живы ли вообще? Когда-то Нора думала об этом, но теперь ей всё равно. У неё есть Жердже и большего не надо: вдруг родители просто выбросили её, как надоевшую куклу, – зачем о таком узнавать?