<p>
"Ай вы, нуте-ка, други, порадейте-ка!
И вы в батюшки сударя в зеленом саду,
Ай, милость его Божия, благодать его святая!"</p>
<p>
Радение продолжалось до тех пор, пока рубашки кружащихся не измокли от пота. Тогда они поменялись местами с певцами, и теперь уже Антонио пришлось кружиться в хороводе.</p>
<p>
Затем круговое радение сменилось корабельным, присутствующие составили один продолговатый круг и под пение начали бегать друг за другом против солнца, потом останавливались, оборачивались лицом к соседу и, припрыгивая на пальцах, ходили так вокруг молельной комнаты, при этом крестились, били себя кулаками в грудь и ладонями по бедрам, постоянно приговаривая: "Ой, Дух, Святой Дух!" Неутомимый Яша продолжал прыгать внутри круга.</p>
<p>
Потом последовало крестное радение. Радеющие, встав по всем четырем углам комнаты, принялись быстро перебегать из угла в угол, притопывая ногами в такт песни, размахивая руками и по-прежнему поминая Святого Духа. Кончилось все воплем Яши: "Вот катит! Вот катит! Святой Дух катит! Накатил, накатил!" Тогда все, наконец, успокоились и в изнеможении разбрелись по своим местам, только Яша продолжал бормотать что-то несвязное.</p>
<p>
Несмотря на усталость, Антонио ощущал настоящий мистический экстаз, ему хотелось вопить от радости, и сдерживало его только то, что соседи его внимательно прислушивались к бормотанию Яши.</p>
<p>
Когда эйфория схлынула и молящиеся принялись одеваться и разбредаться по домам, Антонио все же рискнул подойти к Христофору с вопросом, а что это все такое было? Старец пояснил, что последние вопли Яши означали, что на всю общину сошел Святой Дух, а дальше уже блаженный начал пророчествовать.</p>
<p>
Бредя домой, Антонио силился понять, куда это его занесло. Во время своих деловых поездок он с какими только христианскими сектами не сталкивался, но везде службы проходили чинно, если не сказать скучно, и никакой экстаз молящихся не охватывал, и уж точно никому из них не могло прийти в голову пуститься в пляс. Решив, что это что-то типично русское, Бугатти на следующий день полез в интернет, нашел там справочник русских сект и, ругаясь на плохой перевод и пытаясь продраться сквозь десятки экзотических названий, нашел, наконец, описание чего-то подобного и пришел к выводу, что Церковь Божьего гласа - это какой-то из многочисленных изводов хлыстовства, где и радения подобные в ходу, и песнопения очень похожие. Ну, разве что здесь плетками друг друга не охаживали во время кружения, хотя Яша, когда все себя шлепали, помнится, приговаривал: "Плотей не жалейте". Нет, точно хлысты!</p>
<p>
Наконец-то достигнутая определенность Антонио обрадовала и даже наполнила его душу гордостью: ну, кому еще из его знакомых доводилось принимать участие в столь бесшабашном, если не сказать разнузданном веселье! А ведь это точно было веселье, хотя и по очень серьезному поводу. Ну а как не веселиться, когда на тебя Святой Дух сошел! Сам Иисус, помнится, объяснял свой отказ поститься по иудейским канонам тем, что какой может быть пост на свадьбе? Ну да, на свадьбах же всегда поют и пляшут, даже если жених - сам Спаситель, а его невеста - Церковь.</p>
<p>
Свое общение с божьегласцами Антонио решил продолжить, а сына огорошил известием, что вступить в общину тот сможет, только добровольно снеся ритуальную порку.</p>
<p>
Не сказать, чтобы Марио это понравилось, но и не слишком-то его испугало. Вдоволь наболтавшись со сверстниками из общины божьегласцев, он знал уже, что там дерут всех ребят, начиная с пятилетнего возраста, за единственным исключением Яши Воскобойникова, который норовит исхлестать себя сам. Ну, если иначе ему не стать таким же, как они, то ладно уж, он согласен. Правда, Марио сильно волновали подробности предстоящей церемонии.</p>
<p>
- Пап, а если я соглашусь, то где меня будут драть? И кто? И сколько розог дадут?</p>
<p>
- Драть тебя будут в общинном доме, как я понял. Это тот коттедж, что стоит напротив молельного дома, где мы с тобой уже были. Кто за тебя возьмется - пока не знаю, но точно не я. А сколько розог тебе потребуется, мы еще не решили, ведь по смыслу ты должен искупить все свои прошлые грехи, за которые еще не понес наказания.</p>
<p>
- Тогда много... - выдохнул Марио, со страхом припоминая, где и в чем он успел нагрешить и при этом не попасться. Случаев этих оказалось столько, что хватило бы не на один десяток исповедей, а если за каждый ему прилетит, то ой-ей-ей! - А мне предварительно надо будет в них покаяться и все перечислить, да?</p>
<p>
Антонио малость передернуло. В способностях любимого сыночка влипать во всевозможные неприятности он ни минуты не сомневался, но если этот дурень действительно начнет излагать все, что когда-либо натворил, то шокированные божьегласцы не Марио в свою общину не примут, но и, чего доброго, самого Антонио оттуда попросят за то, что вырастил такого монстра.</p>
<p>
- Кайся лучше про себя, когда окажешься под розгами, - рявкнул он, - чтобы не смущать местных такими прегрешениями, о каких они никогда и не слышали! А вообще не бойся: больше, чем ты сможешь вынести, тебе точно не дадут. Когда станет невмоготу, верещи пожалобней, чтобы поверили, что ты уже все осознал, искупил и вообще проникся Святым Духом.</p>
<p>
- Спасибо, пап, я так и сделаю, - с облегчением выдохнул Марио.</p>
<p>
- Стало быть, согласен уже? Не передумаешь? Тогда я сообщу о твоем решении старейшинам божьегласцев.</p>
<p>
- Ну, сообщай... - очень тихо произнес Марио, уставившись глазам в пол.</p>
<p>
Накануне церемонии Марио, конечно, постарался вызнать у друзей, что его может ждать, но ничего особо полезного они ему сообщить не смогли, поскольку никого прежде так в общину не принимали. Мишка предположил, правда, что полсотни розог юный итальянец получит точно, а то не из-за чего было и огород городить. Зато взрослые уже успели сообщить ребятам, что им предстоит присутствовать при порке их друга. Марио это не сильно обрадовало. В прошлый раз ему досталось вдвое меньше, чем ему сегодня обещали, и то он тогда чудом улежал, так что перспектива опозориться на глазах у друзей светила как никогда явственно, но отступать от раз принятого решения было не в его принципах, и мальчик постарался сделать вид, что ему все нипочем.</p>
