<p>

- Наверное, боятся, что ты как малолетний царевич Димитрий на ножичек напорешься, вот и дуют на воду, - хмыкнул Всеволод.</p>

<p>

- Ага, будто я прям дитя неразумное!</p>

<p>

- Нет, разумное, конечно, но... ты вроде как эпилептиком считаешься?</p>

<p>

- Считаюсь... - вздохнул Юлиан. - Эпилептики чем от нормальных людей отличаются? Тем, что у них в головном мозге на порядок больше связей между нейронами. Ну, и у меня тоже. Вот почему, думаете, многие гениальные полководцы эпилептиками были? Юлий Цезарь, Наполеон тот же. Потому что для того, чтобы хорошо войсками управлять, надо в уме сразу много мелких деталей держать. А для этого надо работу мозговых структур распараллелить. Недаром тот же Цезарь мог одновременно несколькими делами заниматься! У тех, у кого межнейронных связей больше, это лучше получается. Зато и возбуждение мозговых структур у них больше, очень легко перейти границу, за которой следует срыв, и весь процесс тогда идет вразнос, отсюда и припадки...</p>

<p>

- Погоди, но это же вроде как лечится?</p>

<p>

- Лечится, конечно, но только путем подавления мозговой активности, а этого-то мне и нельзя. Кому я буду нужен такой заторможенный...</p>

<p>

Охваченный грустными мыслями Юлиан затих и уставился куда-то в пол. Всеволод осторожно присел рядом на диван и положил мальчику руку на плечи. Почувствовав поддержку, паренек немного оттаял.</p>

<p>

- Ну, ты то пока не полководец, чего же нашим доблестным спецслужбам от тебя надо-то, а?</p>

<p>

- Прогнозов всяких, - Юлиан завозился и потеснее прижался боком к Меткову. - Вон видите, там материалы всякие лежат, - мальчик показал рукой на стол, где действительно высились две приличные стопки бумаг: в правой были газеты, в левой - сброшюрованные листы и какие-то папки. - Все это мне изучать приходится, а потом анализировать. Этим, конечно, и без меня есть кому заниматься, но у меня гораздо лучше выходит.</p>

<p>

Всеволод поднялся, подошел к столу и перебрал правую стопку. Практически все газеты были на иностранных языках.</p>

<p>

- А кто для тебя их переводит?</p>

<p>

- А зачем? Я на восемнадцати языках читать умею, ну, если попадется что экзотическое, тогда, конечно, переведут.</p>

<p>

- На восемнадцати?! - присвистнул Метков. Сам он вполне обходился разговорным английским, из языков тех стран, куда заносила его спортивная судьба, помнил лишь несколько обиходных выражений, хотя не способным к языкам себя не считал. - Это ж сколько времени надо на их изучение?</p>

<p>

- Да не так уж и много, - промолвил Юлиан, - я бы и куда больше, наверное, выучил, если бы надобность возникла. А что еще делать-то, коли чтение - это мое единственное занятие? Вот говорить на них даже не знаю, смогу ли, я фонетикой не заморочиваюсь, да и нужды в том никакой нет. И я не только эту современную макулатуру читаю, папаша мне еще всякие исторические документы подсовывает на мертвых языках, надеется, что я и в качестве дешифратора себя проявлю. Вон, крито-минойская письменность до сих пор не расшифрована!</p>

<p>

- А польза-то от всего этого какая есть?</p>

<p>

- Ну, от расшифровки древних рукописей - только престиж, наверное. Денег-то у папаши и так куры не клюют, и все на биржевых спекуляциях заработано.</p>

<p>

- С твоей помощью?</p>

<p>

- А как же! Не, он и до моего рождения весьма крутым дельцом был, собственной брокерской компанией даже владел. Мамаша все никак забеременеть не могла, он ей оплатил процедуру искусственного оплодотворения, ну, ему и подсказали тогда, что есть возможность получить улучшенное потомство. Как говорится, сочетать приятное с полезным. Я ж в год заговорил, в полтора уже буквы читать научился, а когда мне пять исполнилось, он мне уже всякие финансовые газеты давать начал, графики биржевые показывал и ненавязчиво так интересовался, что я обо всем этом думаю. Думал я тогда, конечно, еще фигню всякую, но постепенно научился предугадывать, вверх завтра курс пойдет или вниз. В десять лет я уже лучших биржевых аналитиков за пояс затыкал, папаша принялся следовать моим рекомендациям и стал богатеть, как на дрожжах. Разбогатеть-то разбогател, но и власти наши быстро просекли, что он не собственным умом до всего этого допер, трясти его начали, про мои успехи дознались, ну и, разумеется, заставили мной поделиться. Только их не биржевые индексы интересуют, а вероятность наступления тех или иных событий. Я и это неплохо могу высчитывать. С тех пор работаю и на семью, и на родное государство. Папаша на те деньги вот этот домище отгрохал, целую свору прислуги нанял, и даже медиков персональных. Государство тоже не поскупилось, вон какую систему безопасности наладило, что в твоей тюрьме, одних только охранников сколько... Вас ведь тоже по этой линии припахали?</p>

<p>

- Угу, по этой... Только ты меня, пожалуйста, своим тюремщиком не считай.</p>

<p>

- Да я и не считаю...</p>

<p>

- Когда у тебя следующий сеанс пророчеств-то?</p>

<p>

- Да завтра уже... Слушай, мне до ночи вот всю эту фигню прочитать надо.</p>

<p>

- Не смею мешать.</p>

<p>

- Ага.</p>

<p>

Юлиан перебрался с дивана за стол и взялся за газеты. Читал он очень быстро, словно не читал даже, а фотографировал глазами страницы. Поняв, что он тут сейчас лишний, Всеволод вышел из комнаты подопечного и отправился обустраиваться.</p>

<p>

Вновь они встретились на следующее утро после завтрака. Юлиан был молчалив, угрюм и совсем не расположен к продолжению общения. Посетители должны были явиться уже через час, и хорошего настроения это мальчику явно не добавляло.</p>

<p>

Когда гости в штатском вошли в дом, встречать их вышел высокий представительный мужчина в дорогом костюме. Как понял Метков, это и был отец Юлиана и владелец данного особняка. Остановившись в коридоре перед дверями комнаты мальчика, гости заспорили с хозяином. Речь шла об очередности поставленных перед Юлианом вопросов.</p>