<p>
Васютин кивнул.</p>
<p>
- Вот, основываясь на этом, я и разработал технологию последовательного заражения. Сперва порция донорской спермы заражается одним типом вируса, который встраивается в определенную пару хромосом, порукой чему активизация нужного набора ферментов. Потом эта сперма быстро замораживается, что пресекает все ферментативные реакции, а когда размораживается, реакции уже не возобновляются, а РНК вируса остается, так сказать, в плену, встроенной в нужную хромосому. Затем эта же сперма подвергается атаке вируса другого типа с последующей заморозкой, и процесс повторяется столько раз, сколько требуется для изменения всех намеченных хромосом. Не измененные или не полностью измененные сперматозоиды можно отсепарировать по признаку отсутствия определенных маркеров. Собственно, каждый встроившийся вирус и несет такой маркер. На выходе получается порция генетически измененной спермы, пригодной для оплодотворения.</p>
<p>
- Гениально, - выдохнул Андрей. - Мне теперь одно только непонятно: почему вы не обнародовали этот свой метод? Это ж такой прорыв в генной инженерии!</p>
<p>
- Знаете, я пытался, но для наших консерваторов от науки эта идея показалась слишком безумной. Меня тут же объявили шарлатаном, лишили финансирования и, в общем, выдавили из института. Я решил доказать свою правоту на практике, занял денег и открыл небольшую частную клинику. Знаете, некоторым дамам хочется завести ребенка непременно от научного гения или от какого-нибудь выдающегося спортсмена. Они почему-то уверены, что все эти качества обязательно достанутся по наследству их отпрыску. Мы-то с вами понимаем, что это чушь, гениальность определяется слишком многими факторами, дети гениев сплошь и рядом оказываются вполне заурядными людьми, но если кое-что в процессе искусственно подправить, то да, можно и добиться искомого результата...</p>
<p>
- Так Рокотова хотела родить от знаменитого бегуна?</p>
<p>
- Нет, конечно, она же была совсем небогатой пациенткой, ей не по карману бы была такая операция. В ее случае, каюсь, я действительно экспериментировал, хотелось хорошо отработать технологию. Нужное сочетание генов я вычислил сам, вся процедура прошла без сучка - без задоринки, мальчик родился вполне здоровый, я надеялся и дальше наблюдать за его развитием, предложив бесплатное медицинское обслуживание в клинике, но... возникли обстоятельства непреодолимой силы.</p>
<p>
- Это как-то связано с закрытием клиники? Что конкретно стряслось?</p>
<p>
- Я оказался слишком самонадеянным и связался не с теми людьми. Знаете, с тех пор я зарекся иметь дела с властями!.. Короче, однажды ко мне в клинику поступила одна прокурорша. Тоже хотела иметь ребенка с выдающимися способностями от некой спортивной звезды... Увы, технология моя была еще неотработанной, где-то была допущена ошибка, в общем, в итоге на свет появился монстр... Так эта баба подала на меня в суд, пользуясь своим служебным положением, продавила нужное решение и заставила выплачивать неподъемный штраф! У меня просто не осталось средств содержать клинику, и ее пришлось закрыть, а самому вернуться на казенный кошт... - со вздохом резюмировал Штоколов.</p>
<p>
- Да уж... - сочувственно протянул Васютин. - Стало быть, все исследования пришлось свернуть? Но, как я понял, еще несколько детей с измененным генотипом все же появились на свет по вашей методике. Каких сюрпризов нам еще следует ожидать?</p>
<p>
- Да особенно никаких, - махнул рукой Штоколов. - Ну, парочка детей с отменными музыкальными и математическими способностями, но такие и в природе регулярно рождаются. Ну, несколько просто красавчиков со стопроцентным здоровьем. Может, кто из них и займется спортом, но никаких особых преимуществ у них там не будет. Были у меня, конечно, интересные придумки и помимо Виталика, что скрывать, были, но реализовать их я не успел, поскольку остался без экспериментальной базы. Так что этот мальчик - единственный организм, идеально настроенный на конкретную цель, больше ничего подобного мне создать не удалось. А на новой моей работе - да как там, к черту, исследования...</p>
<p>
- Ну, вот тут я вам, возможно, сумею помочь, - промолвил Андрей. - Способности Виталика заинтересовали очень серьезных людей, которые, несомненно, будут рады сотрудничать и с его создателем. В их силах выделить вам лабораторию и финансировать дальнейшую работу, но только при условии, что она будет проходить в режиме строгой секретности. В скандале по этому поводу, повторяю, не заинтересован никто. Вы согласны на такие условия?</p>
<p>
Штоколов обхватил голову руками и надолго задумался. Наконец, он произнес:</p>
<p>
- А вы знаете, согласен. Лучше быть тайным демиургом и заниматься любимой работой, чем влачить серое существование рядового мэнээса у других на подхвате или обрести славу городского сумасшедшего. Об обстоятельствах появления на свет Виталика, я так понимаю, тоже придется молчать?</p>
<p>
- Просто замечательно, что мы друг друга поняли! - облегченно улыбнулся Васютин. - Да, не будем портить парню будущую спортивную карьеру. Раз он такой один и никаких лиц со сходными способностями в будущем не ожидается, будем официально считать его шуткой природы. Зачат от донорской спермы и вся недолга! Вряд ли международные чиновники станут докапываться, кто там был его биологическим отцом, тем паче, что доноры спермы по закону анонимны. А раз нет прямых улик, не должно быть и санкций. А что касается вашей дальнейшей работы, Борис Павлович, то ждите звонка. Как только вернусь в Москву, я немедленно займусь вашим трудоустройством. Приятно было познакомиться со столь талантливым ученым.</p>
<p>
- Взаимно.</p>
<p>
Коллеги генетики расстались, вполне удовлетворенные заключенным договором. Уже через месяц Штоколова пригласили на собеседование в один закрытый подмосковный НИИ.</p>
Эпилог.
<p>
Виталик в спортивных трусах и майке цветов сборной России разминался на старте марафона в Статен-Айленде. Несмотря на начало ноября, было еще довольно тепло. Ну, конечно, здесь же широта Сочи... Впервые в жизни оказавшись за границей, юный Береснев не столько настраивался на борьбу на дистанции, сколько пялился по сторонам. Все непривычное такое... Где-то на севере угадывались небоскребы Манхеттена, и очень хотелось посмотреть на них поближе. Ай, ладно, увидит еще! Статен-Айленд, остров в устье Гудзона, был только начальным пунктом марафонской дистанции, а так она пролегала по всем пяти районам Нью-Йорка, стало быть, и на Манхеттен забегут.</p>
