Она неплохо держалась. С достоинством, нужно отдать ей должное.

– Чего вы хотите? – оставила она наигранную мягкость и заговорила жёстко, по-деловому.

Мне это подходило.

– Справедливости.

Она покачала головой:

– Вы не запятнаете имя династии преступлениями.

– Вы предписываете мне собственные заслуги? – насмешливо осведомилась я.

– Я повторяю свой вопрос, принцесса Анжелика – чего вы хотите?

– Возможно, всего и сразу. Вашу голову и мой трон?

Лицо её зачерствело в каменную маску, глаза с ненавистью смотрели на меня. О! Если бы только взгляды могли убивать! Но, на моё счастье, они не убивают.

– Вы хотите покинуть Оруэл и вернуться к вашему Чернокнижнику, не так ли? – сузились её холодные глаза.

Я хотела было отрицать «своего Чернокнижника», потому что такого в наличии у меня правда не было. Но потом передумала. А не пошла бы она?..

– Вы правда надеетесь ставить мне условия, Олиера?

– Я хочу заключить сделку. Я помогу вам уехать.

– В обмен на моё молчание? Но зачем мне заключать с вами сделку? Будь вы на моём месте, вы бы меня не пощадили.

– Но вы – не я, – отрезала она, не сводя с меня ясных, холодных глаз.

Мы мерялись взглядами.

Это было приятно – держать её на мушке и знать, что она об этом знает. Но не настолько приятно, чтобы забыть о жизни людей, которые заплатили за мой маленький триумф.

– Что помешает мне смешать тебя с грязью? – тихо и зло проговорила, почти прошептала, я.

– Твой отец. И твой брат. Ты не станешь пятнать родовое имя скандалом.

– Ты так в этом уверена?

Мы снова обменялись взглядами.

– Нет. Но всё же… ты хочешь уехать. С моей помощью дело пойдёт быстрее. Станем сражаться – ты, доказывая мою вину, я опровергая, – дело затянется.

– Пусть тянется. Я не тороплюсь.

– Чего ты хочешь, Анжелика? Чтобы я признала твою победу? Ты – победила! Но даже если меня казнят, это не отменяет прав моего сына на корону Оруэла! Но если твой сын станет королём всего Десятицарствия, мой может стать его наместником.

– Почему это не останавливало тебя раньше?

– Убить тебя было бы надёжнее всего. Но раз не получается… проводить подальше – тоже неплохо.

Вот значит – как? Ваше Величество сбрасывает маски? Интересно, я выгляжу такой же циничной и жёсткой, как эта женщина? Надеюсь, что всё-таки нет.

Милая беседа с мачехой предшествовала нашей беседе с царственным папенькой. Я не стала дожидаться, пока он вызовет меня – отправилась на встречу с Зигмундом по собственной инициативе. Меня без промедления и лишних слов допустили в его покои. Готова поставить собственную тиару против выеденного яйца: отец ожидал моего прихода.

– Доброе утро, Анжелика, – с видом, утомлённым и уставшим, сопровождая свои слова глубоким вздохом, произнёс он.

– Добрым? – многозначительно повторила я, саркастично приподнимая бровь.

– Раз в итоге всё остались живы.

– Все? – сарказма в моём голосе прибавилось. – Ах, да, конечно. Стражников у моей двери, едва дышащую девушку и убийцу, которому, скорее всего отрубят голову, мы ведь считать не будем?

Второй вздох короля Зигизмунда прозвучал ещё тяжелее первого. Вряд ли он соболезновал или сокрушался по людям – его огорчало то, что я вообще веду этот разговор. Все эти наши склоки, подковёрные интриги, шпильки-подколки при взаимном общении с Олиерой – всё это огорчительно и существенно портит жизнь. Я понимаю папеньку, но облегчать ему жизнь в мои планы на ближайшее время, к несчастью для него, не входит.

– В каждой профессии есть свои риски. Люди, соглашающиеся охранять царственных особ это понимают.

Царственный лик потемнел, когда отец после короткой паузы добавил:

– Я уже не говорю о тех, кто избрал для себя карьеру убийцы-наёмника.

– Да. Не будем говорить и тех, кого нанимают, – легко согласилась я. – Давайте лучше побеседуем о тех, кто нанимает.

Подозреваю, Зигизмунд с трудом удерживался от того, чтобы устало не закатить глаза, но он только сложил пальцы домиком.

– Дорогая моя Анжелика, если я правильно понимаю тебя, ты пришла требовать правосудия?

Я молчала, ожидая дальнейшего.

– Ты ждёшь его только лишь для Олиеры? Или тебя мне тоже следует покарать?

– За что вы собираетесь меня карать, ваше величество? За то, что вовремя не помешала интригам вашей склочной супруги? Или за то, что имела наглость не умереть?

Прозвучал третий вздох. Самый тяжёлый. Тяжелее некуда.

– Чего ты хочешь от меня, Анжелика?

– Раз вам так много известно, полагаю, и на этот вопрос у вас найдётся ответ, отец. Я хочу вернуться в Цитадель. Как того требует закон, совесть и… сложившиеся обстоятельства, – добавила я после небольшой паузы.

– Ты понимаешь, что это значит?

– Это значит, что трон после вас сможет занять ваш младший сын и мой младший брат – Жуамин Ванхелий. А моего сына и вашего внука, возможно, ждёт нечто большее.

– Или меньшее, – сокрушённо покачал головой Зигизмунд.

Словно не слыша короткого возгласа, я продолжала:

– Если я отправлюсь с Цитадель, вы избежите двух войн сразу: между вашей дочерью и вашей женой, отец. И с Чернокнижником Атайроном Хасепти, стоявшем во главе армии, по численности, как минимум вдвое превышающим ваше войско; с драконом, вдвое больше моего, виртуозно управляющегося магией.

– Твои слова мне стоит воспринимать как увещевания? Или – как угрозу? – холодно спросил отец, избегая смотреть на меня.

– Остановимся на предупреждении, – предложила я миролюбиво. – Если вы исполните мою просьбу…

– Просьбу? – желчно усмехнулся отец.

– Требования, – отбросила я ненужную в данном случае деликатность. – Вы выполните поставленные вам требования, и мы расстанемся союзниками и добрыми родственниками. Я не стану мешать вам в разрешении создавшегося конфликта между мной и вашей женой. Как сочтёте нужным скрыть или изменить факты, так и будет. В противном случае я сама дам делу ход. У меня достаточно доказательств вины Олиеры. Как только слух о том, что происходит, дойдёт до Цитадели…

– Твой благородный чёрный рыцарь поспешит тебе на помощь – это ты хочешь сказать? – новая усмешка отца была даже более едкая, чем предыдущая.

– Рыцарь он там или нет – это вопрос спорный. Но единственного сына своего брата вам в обиду никто не даст. Боже мой, отец! Да о чём мы спорим?! Разве выбор не очевиден? Разве решение не созрело? Даже мои драконы не стоят подобных рисков! К тому же, если со мной что-то случится – драконы выйдут из повиновения и первым, кого уничтожат, это обитателей дворца.

– Если успеют.

– Молния найдёт способ вырваться. И Пламени никто не отменял.

– Ты так рвёшься вернуться на земли своего мужа….

– Потому что теперь они принадлежат моему сыну.

– Но ты сама можешь стать заложницей. Разве ты не понимаешь этого?

– Разве все эти годы я не была ею?! Заложницей у собственного отца!

– Анжелика! – его возмущение прозвучало почти искренне. – Ты выдвигаешь мне немыслимые обвинения. Разве ты не принцесса? Разве с тобой не обращались согласно твоему положению? Разве, в конце-то концов, я давал повод упрекать меня и был тебе плохим родителем? Всю твою жизнь я заботился о тебе.

– Да. Особенно горячо я ощутила вашу заботу в тот момент, когда вы продали меня за мир, выдав за Эвила Санистора, обрекая на смерть в драконьей пасти.

–Замужество – удел женщины. Не я это придумал. Так устроен мир. И разве ты любила своего мужа? Разве была несчастна с ним?

– Я не желаю обсуждать прошлое, ваше величество. Оно уже мёртвое и в нём ничего не изменишь. Мне важно будущее. И в этом будущем я вижу себя не принцессой, а королевой. Я хочу и должна вернуться туда, где моего сына ждут как будущего властителя. И я больше не стану просить об этом. Получив очередной ваш отказ, я стану действовать.

Зигизмунд снова вернулся к своим тяжёлым вздохам.

– Ты не понимаешь, Анжелика, очень многого. Я удерживаю тебя в первую очередь потому, что пекусь о тебе и моём внуке.