- Раздеваемся, господин фотограф, раздеваемся, нам ещё ласты примерять на образ городского нудиста.

  - Нельзя забывать о тыкве с горящими глазами... - с надеждой сказал Сват. - Или ты любишь тыквенную кашу, и ради неё готов на всё? Так ты только скажи, и я стану волшебником. Все тыквы в городе твои.

  - Правильная тыква, это та, на которой можно ездить, - парировал Степан. Бехтерев же скинул с ног кроссовки и принялся расстёгивать рубашку под распахнутым пиджаком. Студент озадаченно выдавил:

  - Ты чего?

  - Ласты мерить будем? - брови Свата вопросительно взлетели и застыли. Его тонкие пальцы коснулись очередной пуговицы, а за спиной Стёпы тихонько засмеялась молоденькая продавщица спортивного отдела. Студент сглотнул и поспешно пробормотал, чувствуя, как пылает лицо:

  - Дома в ванне примеришь.

  И едва слышным шёпотом добавил:

  - Придурок охреневший...

  - Как ты самокритичен, Аркадьевич, - усмехнулся Сват, но пуговицы расстёгивать перестал. - Как тут не стать при... дурком рядом с тобой.

  - Чего? - обалдел студент. - Ты мастер передёргивать...

  В магазине почему-то стало жарко. Морзе облизал пересохшие губы и подавился комом в горле. А Сват улыбнулся и с отеческим добродушием сказал:

  - Парень, я могу не только слова передёргивать. Хочешь, дома покажу, с чем ещё можно это делать?

  - Иди ты... знаешь куда, - буркнул Степан, скатываясь в дурное расположение духа. Пикировка с фотографом перестала быть интересной. Захотелось просто придушить это слепое чудовище. Как он там недавно думал? Геи - тоже люди? Чёрта с два они люди... Они просто озабоченные извращенцы. Студент посмурнел, быстро собрал покупки в пакет, бесцеремонно отобрал у Бехтерева портмоне, расплатился, и вскоре они вышли из торгового центра на свежий воздух, если так можно назвать сухую жару, висевшую под бледно-голубым небом июня. Обида на Свата тут же испарилась, и студент сказал, наблюдая за сосредоточенной Фишкой, руководившей передвижением Свата по тротуару:

  - Я так и не могу понять, кто из вас у кого в кильватере?

  - Думаю, мы органично смотримся параллельно, - ответил Сват.

  В кармане джинсов Стёпы завибрировал мобильник. Он извлёк телефон и ответил на звонок:

  - Да, мам...

  - Стёпа, ты можешь приехать? - в голосе матери сквозила усталая горечь. Сердце Морзе глухо стукнуло в рёбра: "Опять... Сколько же можно!" Он настороженно ответил:

  - Ты же знаешь, что не могу. Он снова начал?

  - Как же я устала, - вздохнула мама в их доме.