Девушки и парни озадаченно притихли. Профессор же вдруг ехидно улыбнулся:
- Завтра в деканате вы будете сами выбирать себе кота в мешке. Никаких возражений и протестов быть не должно. Каждый из вас возьмёт с моего стола конверт, при мне вскроет и вслух зачитает имя. Я отмечу в журнале и выдам направление. Ну, а за личным делом вам самим придётся наведаться в ОСОНД*.
После окончания пар Степан помчался домой, чтобы рассказать маме о новой причуде декана и о своей радости. Они говорили половину ночи, прерываемые ворчанием сонного отца, выходившего иногда на кухню воды попить. И вот теперь Степан Мороз, человек девятнадцати лет от роду, будущий социальный работник, держал в руке конверт и готовился шагнуть в омут. Он глянул на профессора, заметил в водянистых серо-голубых глазах смешинку и решительно надорвал плотную бумагу. Вытащив лист с отпечатанным текстом, студент с жадным интересом вперил взгляд в строчки и прочитал:
- Святослав Бехтерев, двадцать восемь лет, слепой, проживает один. Зрение потерял два года назад в результате автоаварии. До несчастного случая профессионально занимался фотографией...
Голос Степана дрогнул. Парень словно почувствовал ужас неведомого пока ему человека, привыкшего видеть мир во всём его многообразии, и утратившего этот дар в страшную долю секунды. Профессор задумчиво поставил галочку в своём листке, где был список фамилий тех, к кому ставили молодёжь на практику. Лорский с непонятным сочувствием посмотрел на одного из лучших своих студентов и сказал:
- Я даже рад, что этот случай достался вам, юноша.
- Почему? - озадачился Степан.
- Узнаете из личного дела. И мне кажется, вы справитесь, - покивал своим мыслям декан, залез в неприметную папочку с краю стола, достал из неё официальную бумагу института с печатями и подписями, и вручил её парню:
- Вот направление в городской ОСОНД. Ваша практика начнётся восемнадцатого июня. Сдадите последний экзамен, отдохнёте недельку... И с богом, как говорится.
Так ничего и не понявший Степан вышел из деканата, попрощался с девушками своей группы, в которой парней было всего трое, считая Мороза, и отправился к лестнице, ведущей на первый этаж вуза.
Улица встретила его солнечной яркостью, запахами нагретого асфальта и пыли, а также воинственным чириканьем разбушевавшихся воробьёв, пытавшихся поделить между собой куст возле входа в институт. На дворе стоял второй день июня. Впереди были лето, экзамены и что-то совершенно новое в жизни парня. Степан посмотрел в опухшее аккуратным облачком синее небо, провёл ладонью по коротко стриженым волосам, перевёл взгляд на спешащих куда-то по тротуару людей и двинулся в сторону автобусной остановки.
Через привычные двадцать две минуты Степан вышел из жёлтого "буратиновоза" на родной остановке. До дома предстояло идти ещё одиннадцать минут, мимо своего бывшего детского сада, старой котельной и длинной череды пятиэтажек. Эта часть города строилась в брежневские времена и по ещё хрущёвским проектам. Так что район был настолько провинциальным и утопающим в зелени деревьев, высаженных вдоль дороги, что Степан до сих пор не верил, как вот эта милая простота может сочетаться со стайками недогопников. Впрочем, любители семечек и сборов денег "на озеленение луны" как-то и не трогали никогда крепкого парня. И думать о причинах этого Степан не собирался. Он двинулся по тротуару в сторону своего дома. Но минуты через две, пройдя уже садик и почти миновав котельную, он остановился и прислушался. Странный звук вновь прилетел откуда-то сверху. Будто где-то над студентом лаяла собака. Парень задрал голову в полном недоумении. В небе никаких "кабыздохов" не наблюдалось. Но лай продолжался. Словно невидимый пёс почуял, что его услышали и теперь старался дозваться. Степан внимательно осмотрел территорию котельной через забор из сетки-рабицы. А лай продолжался, наполняя Стёпу тревогой. Взгляд парня остановился на странной штуке, привязанной к лестнице, вытянутой вдоль высокой трубы. Именно в этот момент штука дёрнулась и новая порция лая долетела до студента.
- Вот же суки! - чуть ли с обидой выдохнул Степан. Он почти подбежал к воротам котельной, проскочил мимо озадаченного слесаря, чистившего тряпкой какую-то деталь мазутного котла, и, не жалея одежды, вскарабкался по ржавым ступенькам, цепляя спиной защитный каркас лестницы, до загадочной штуки. Это оказалась квадратная корзина с плотно прикрученной к ней крышкой. С трудом отвязав добычу, Степан спустился вниз. Внутри корзины словно что-то взбесилось, отчего студент едва не оглох и не выронил ношу. Подбежавший слесарь озадаченно развёл руками:
