– Вставай, Миленочка, хорош уже. А то совсем из тебя дух выбью. Как себя чувствуешь?

– Угу, я счастлива, словно переродилась в девчонку!

– Вот и хорошо. Облейся холодной водой и отдыхать. Я, это, жениха твоего позову…

Вечером того же дня Кобрин пригласил Борзунова на вечернюю прогулку по городу. Вначале старик категорически не хотел брать на прогулку Милену, полагая, что она слаба после бани и парилки, но она была непреклонна. Старый разведчик махнул рукой и согласился.

«Конечно, – размышлял полковник Кобрин, – теперь конфиденциального и секретного разговора с майором не получится. А, ну и шут с ним, к чему эти секреты…»

Друзья спустились к морской улице, выходящей на пляж. К десяти вечера здесь уже было пустынно, море словно спало. Кобрин поглядывал на Борзунова и о чем-то размышлял. Неожиданно на пляже появилась группа подвыпивших молодых людей. Парни разделись и прыгнули в море.

После купания один из них, тело которого было сплошь покрыто говорящими наколками, подошел к Кобрину и настоятельно потребовал сигарету. Старик только развел руками, курил он очень редко. Не оказалось сигарет и у майора.

– Ха, ну и бездари, вы ча, девочки что ли? – усмехнулся нагловатый парень.

– А ты типа мальчик? Замашки свои тюремные брось, и отчаливай! – тихо произнес старик Кобрин.

– Чего, ты что, отец? Опух или непуганый? Петушара!

– Шел бы ты, братан, – мягко произнес Борзан, – своей узкой дорожкой.

– Я-то пойду, пойду. А ты мне, «петушок», не указ. Сейчас спрошу сигаретку у красотки и пойду. Она ча, дочка твоя? Хороша малышка, пальчики обсосешь…

– Она моя жена, – жестко и тихо проговорил Борзунов.

– Я не курю, – сухо ответила хулигану Милена.

– Свободен, парень, тебе пора, – жестко произнес Кобрин. – Гуляй, пока на свободе или жмет гражданская одежка?

– Вот так да, фазаны? Сейчас мы вас на перышки поставим, а ваш телочку с собой в ночной клуб возьмем и там по очереди её и оприходуем… А перышки у нас длинные и острые. Ну, ча, страшно стало, суки мусорские? Деньги и девчонку, живо!

– Как жаль, что у меня нет пушки, паршивец! – громко выкрикнула Милена. – Я тебя найду!

– Ого, какая зубастая акула? Она будет только моей, – рассмеялся зэк и выставил вперед отточенное и довольно опасное «перо».

– Гребаный козлик… Ты, видно, забыл свое место возле параши? Судя по выходкам, ты обычная шестерка. Придется напомнить, – не торопясь проговорил Борзан и резко поднял так кстати валяющуюся рядом на ракушечнике ржавую и мятую стальную трубу.

– Осторожней, майор, у него в правой руке еще нож, тонкий, типа заточки, – прошептал полковник.

– Вижу, у нас все под контролем…

Борзунов не стал дожидаться выпада хулигана, а сам сделал шаг вперед и ударил трубой сбоку по левой ноге бывшего зека. Второй удар пришелся точно по кисти, сжимавшей самодельный клинок. Тощий не успел увернуться и с воплями повалился на песок. Третьего удара не последовало. Четверо его дружков стояли в нерешительности, не осмеливаясь начать избиение отчаянной троицы. Все же, один из них решил напасть сзади на Борзана, но мгновенно получил точный удар ногой в голову от полковника Кобрина.

– Пошли вон! Иначе за решетку! Бегом, подонки! – крикнул в ярости Борзан.

Трое, оставшихся на ногах, бежали, двое остались лежать на пляже.

Борзунов взял в руки заточку, внимательно рассмотрел ее, положил на крупный булыжник рукоятку и резким ударом ноги сломал оружие пополам. Металл оказался хрупким на излом. Главарь шайки что-то простонал в адрес Борзунова, угрожая ему расправой, за что получил мощный удар ступней в солнечное сплетение от Кобрина.

– Гадов нужно добивать, не так ли? – словно себя спросил старик.

– Ладно, пусть еще поживут, – глядя на валяющихся отметил Борзунов.

– Это же надо! Такая неудачная прогулка, – переживал старик. – Ребята, вы извините старика, у нас такое бывает…

– Форс-мажор, ничего страшного, Станислав Фрунзевич, мне не привыкать. Лично я прекрасно размялся, необходимо ведь держать себя в форме, – ответил Борзан и отбросил трубу подальше в море.

– Люблю наш русский бардак, всегда можно найти подходящий металлолом на пляже. Кто сказал, что труба – не холодное оружие? – рассмеялся старый разведчик.

– Напились обормоты, получили по соплям. Нам нужно уйти, нет смысла объясняться еще и с полицией, – сухо произнес майор, явно испытывая удовольствие от своих точных ударов.

– Это точно, Миленочка, давайте руку! Мы уходим домой, вот так! Настоящий разведчик всегда должен уметь вовремя смыться…

Старик взял молодую женщину под руку, и они пошли прочь от пустынного пляжа.

Под звуки ночных сверчков и цикад они устроили чаепитие на летней кухне. Супруга полковника угощала гостей пирожками, начиненными домашним творогом и клубничным вареньем.

– Возможно, вам будет интересна одна история?.. – осторожно проговорил Станислав Фрунзевич, глядя то на Александра, то на Милену.

– Какая история? – поинтересовалась девушка, а потом облизнулась. – Безумно вкусные пирожки. Ничего подобного я в жизни не ела.

– Интересно, безусловно, – многозначительно подтвердил Александр.

– Впрочем, я никогда не рассказывал о себе никому. Знаете, друзья, все ведь засекречено, в том числе и жизнь моей семьи.

– Что же изменилось, Станислав… – тихо спросил Борзунов.

– Вчера был последний день моей подписки о неразглашении государственной тайны. По сути, и государства того уже нет, и герои в земле спят крепким сном… Не видят этого шабаша новой не совсем русской буржуазии. Не могу же я все это унести с собой в могилу…

– Стасик, опять ты? – С укоризной посмотрела на мужа пожилая жена.

– Ну что, Стасик, Стасик… Уже семьдесят восемь лет Стасик. Неси-ка лучше наливку из чернослива. Выпьем за молодых, за обилие детишек в вашей прекрасной семье.

Жена полковника принесла домашнее вино, выпили. Кобрин был мрачен, все о чем-то думал.

– Ну, все, ребята, время за полночь, давайте спать. Завтра будет день, потом и поговорим…

Рано утром полковник постучал в комнату молодоженов. Александр приподнял голову и с трудом освободился от объятий обнаженной подруги.

– Кто там? – тихо спросил майор.

– Сашок, собирайся, уважь меня. Пробежимся к морю и искупаемся…

– Это приказ? – шутливо спросил Борзунов, ловко надевая плавки.

– Нет, что ты…

– Я с радостью, но у меня нет спортивного костюма.

– Спортивные трусы и футболка, кроссовки, прямо за вашей дверью на стуле. Все новое.

– Есть! В таком случае, сейчас буду…

Борзунов с наслаждением взглянул на Милену, спящую в самой соблазнительной женской позе, укрыл ее легким покрывалом и открыл дверь. На спинке стула и вправду висела синяя футболка с красноречивой надписью большими красными буквами – «СССР»; красные атласные трусы и новейшие кожаные кроссовки советского производства фирмы – «Арена».

Через минуту Борзунов был готов. Полковник разминался в саду, вспоминая почти забытые навыки растяжки и приемы карате. Увидав майора, он расплылся в улыбке и воскликнул:

– Браво, Александр! Вперед, к морю!..

Бежали километра три. Борзунов понял, что это была очередная проверка. Искоса поглядывая на полковника, он видел, как по его левому виску течет ручеек пота. Наконец-то, они спустились к морю.

– Сашка, погоди, не ныряй, дай отдышаться старику. Фу, загнал ты меня, чертяга…

– Я пока разденусь. А чья это спортивная форма? Ваша?

– Нет, не угадал…

– Память об СССР? – спросил Борзан и рассмеялся, снимая футболку и кроссовки.

– Память о моем сыне…

– О сыне?.. Ради Бога, простите меня. Я ведь ничего не знаю.

– Ничего, я тебе все о нем расскажу. Хороший был у меня сын. Вот как ты, старлеем был в Афганистане. Погиб мой Колька…

– Погиб?.. Жаль, – произнес Борзан и чуть не заревел.

– А ну-ка, вставай в партер, Сашка, давай немного поборемся. Вольным стилем. Разомни старика малость!