– И что, и днем звезды никак не увидеть? – Тиффани сидела, подперев голову руками и внимательно слушала.

Нэйт всегда видела, когда ее ученики слушают внимательно, а когда только делают вид. Сказки любили все трое. Хоть Тревор чаще всего и притворялся, что все эти глупые истории интересны лишь малышне, а он уже большой, ему целых восемь лет, не то что некоторым, но все равно всегда слушал во все уши.

– Почему же? Если очень захотеть и поблагодарить звезды за их свет, то это будет возможно. Только они все равно стараются прятаться в темноте, поэтому искать их нужно в темных углах, там, где их никто не замечает.

– Где, например? – тут же загорелась идеей девочка. Щечки ее зарумянились, а в глазах заплясали озорные огоньки.

– Подумай сама. Если я скажу тебе, то это будет нечестно, – подмигнула Нэйт. – Ну а теперь давайте поговорим о том, кто же живет на этих островах. Знаете каких-нибудь животных оттуда?

Занятия с перерывами продолжались около четырех часов. Нэйт успела немного устать, но часы в гостиной пробили время обеда и дети шумной гурьбой поспешили вниз. Сама Нэйт тоже пошла на кухню – обедала она вместе с детьми, следила за их поведением, учила манерам.

– Тиффани, что я говорила про болтовню ногами? – она посмотрела на девочку, тут же севшую прямо и переставшую баловаться. – Вот так, молодец. Тревор, что нужно делать, когда не можешь дотянуться?

После обеда у детей был сон – полтора часа тишины и покоя. Вместе с двумя нянями Нэйт быстро уложила детей в кроватки и могла немного отдохнуть сама. Укладывать их спать тоже не входило в ее обязанности. Иногда она завидовала тем гувернанткам, которые приходили исключительно на занятия, а потом уходили. Большая часть дня у них была свободна. Нэйт же проводила в доме Сайлеров почти весь день: с восьми утра и до семи вечера. В лучшем случае. Рабочий день у нее был практически расписан по часам. После сна они собирались на прогулку в парк, а потом, вернувшись, занимались своими делами. В дни, когда никуда не надо было спешить, Нэйт любила посидеть на террасе с какой-нибудь книгой. Хозяева дома разрешили ей пользоваться семейной библиотекой, поэтому она с удовольствием читала что-нибудь из книг мистера Сайлера. А выбор там был потрясающий. Нэйт могла целый час просто ходить между стеллажами, поглаживать корешки старых книг, перелистывать страницы, рассматривать иллюстрации, выбирая, что бы почитать. Она разрывалась между всеми книгами, за которые цеплялся ее взгляд. Ей хотелось читать и про морские приключения, и про освоение новых земель, и про любовь – про все и сразу. Но, увы, времени у Нэйт было не так много – всего полтора часа, пока дети спят.

Но когда погода испортилась, наступала пора дождей, ветров и холода, ей пришлось уступить природе и перебраться в дом, меняя террасу на более теплое место. Любимым ее местом стала спальня детей. Нэйт нравилось сидеть в кресле у окна, читать, прислушиваясь к тихому ровному дыханию своих подопечных. Они спали спокойно, лишь изредка кто-нибудь ворочался во сне или что-то бормотал. Тогда Нэйт откладывала книгу, подходила, тихонько напевала колыбельную, и ребенок успокаивался.

Вечерами к их занятиям иногда присоединялась миссис Сайлер, но это было крайне редко. Около семи вечера рабочий день Нэйталли заканчивался. Она собиралась и отправлялась домой. Почти всегда, если позволяла погода, она выходила на пару остановок раньше и до дома шла пешком, наслаждаясь тишиной и спокойствием парка, в который неизменно сворачивала.

Он всегда напоминал ей о детстве, проведенном в такой глуши, что новости доходили туда всегда с огромным опозданием. Но зато кругом был густой лес, полный самых разных животных, следы которых без труда умел читать ее дедушка. И внучку учил.

– Это лиса пробежала, смотри, малышка, а вот зайка… – его голос негромкий, похожий на шуршание прошлогодних листьев, всегда успокаивал ее. И когда Нэйт было нужно взять себя в руки, она всегда вспоминала деда. Его сухие, но сильные руки, ласково трепавшие ее по волосам, его смех, всегда такой заливистый и заразительный, его сказки, в которых было столько тайн и загадок, что даже сейчас, став взрослой, Нэйт не могла разгадать даже половину из них. Нэйт всегда вспоминала его, если видела какие-то следы на снегу. Теплые, когда-то зеленые, как у нее глаза, седые волосы, которые раньше были каштановыми – тоже как у нее. Все говорили, что она копия деда, а она этим невероятно гордилась.

И гуляя по парку, настолько заброшенному и заросшему, что он больше походил на лес, Нэйт всегда возвращалась в памяти в те годы, которые провела с дедушкой. Подняв воротник, она поспешила по аллейке в сторону выхода. Холодные капли попадали за шиворот и неприятно щекотали кожу. Хотелось поскорее оказаться в тепле, но Нэйт помнила, что тепла там не намного больше, разве что ветер не такой сильный.

В квартире и правда было прохладно. Нэйт еще раз осмотрела окно и убедилась, что рама действительно напрочь рассохлась, так что ветер гулял по всей комнате. Поежившись, Нэйт приготовилась к долгому мучению. Она уже пробовала вставить зимнюю раму, но состояние то было такое же, как и у этой, поэтому она упорно отказывалась вставать на свое место. Если с кухней и чуланчиком, где было по одному окну, Нэйт удалось как-то справиться, то здесь придется повоевать на славу.

Рама не поддавалась. Нэйт попробовала поменять ее с той, что стояла в спальне, но лучше не стало – словно окно за лето усохло, или просто сжалось от страха перед зимними изменениями. Нэйт вздохнула, закатала рукава и попробовала еще раз. В итоге она провозилась больше часа, но так ничего и не смогла сделать – рама не влезала в проем, словно вообще была не от этого окна, не от этой квартиры, да и вообще здесь проездом. Нэйт тяжело опустилась на кровать. Связываться с хозяйкой не хотелось. Она снова приедет на полдня, будет ворчать, что ее заставили тащиться через весь город из-за ерунды, а у нее болят ноги, спина и вообще в ее возрасте по такой погоде ходить опасно.

Нет, в целом Нэйт устраивала и квартира, и то, что хозяйка приезжала только раз в месяц – получение оплаты было единственным, что она не считала ерундой и ради чего она готова была сорваться в любое время дня и ночи.

«Но с рамой придется что-то делать самой. Эту ночь еще потерплю, а завтра посмотрим»,

Растопив печь, Нэйт свернулась калачиком под одеялом и попробовала отвлечься от невеселых мыслей. Она не хотела жалеть о том, что выбрала именно столицу для того, чтобы осесть после долгих путешествий, но невеселые мысли нет-нет да и закрадывались в ее голову. Она могла бы выбрать какой-нибудь теплый регион, где осени почти нет, а зимы мягкие и пушистые. Нэйт не любила осень. Ей грустно было смотреть на то, как увядает природа. Это всегда напоминало ей о смерти. Она каждый раз напоминала себе, что за осенью придет зима – да, в городе она не самая красивая, но все-таки снежная и белая, если оказаться вдали от промышленных окраин, – а за зимой всегда, что бы ни случилось, наступит весна. Все вокруг проснется, оживет, зазеленеет, зажурчит. И снова будет тепло.

Под одеялом тоже было тепло, но выбираться все равно пришлось, чтобы приготовить ужин. Есть Нэйт особо не хотелось, но она все равно заварила чай и намазала хлеб маслом. Кусок в горло не лез, но она заставила себя перекусить. А вот чай, наоборот, приятно согревал тело и наполнял комнатку ароматом трав и лета.

За чаем и книгой остаток вечера пролетел практически незаметно. Когда печь протопилась, Нэйт с облегчением переоделась и забралась под одеяло. Она сразу укрылась двумя, зная, что к утру квартира снова выстынет, и даже в ее маленьком чуланчике будет холод собачий.

Глава 2

Утро Нэйт совершенно не удивило – квартира успела выстыть и ей снова пришлось в спешке собираться, чтобы не околеть окончательно.

– Нет, с этим точно надо что-то решать, – она огляделась по сторонам и заметила, что возле окна появилось маленькое белое пятнышко инея. Дед называл таких лазутчиков зайцами и всегда смеялся, когда Нэйт заботливо пыталась угостить их морковкой.