– Хорошо, что всё обошлось.
– Но я до того удивилась той перемене… Знаешь, вот сколько в школе учили, что с людьми надо поступать так, как хочешь, чтоб с тобой поступили: что надо лаской, убеждением. А с некоторыми можно говорить, только если ты его на голову выше и у тебя автомат на плече. Это как если…
Но Ольга не успела закончить мысль – помещение наполнил звук наддверного звонка. В кафе вошёл гость и она поспешила навстречу, а Максим ушёл с раздачи обратно на кухню.
***
В кафе «Флэшбек», расположенном рядом с вокзалом станции Дорохово, вошёл высокий и представительный человек в рясе, с окладистой чёрной бородой: большая спортивной сумка была перекинута через плечо, а под мышкой этот человек держал деревянный ящик цвета морёного дуба, плотно сбитый гвоздиками с жёлтыми шляпками. Ящик был для пожертвований и казался тяжёлым.
Он вошёл на первый этаж, усмехнулся, оглядев полиуретановую подделку под лепнину зала с претензией на греческий стиль, и пошёл на второй мансардный этаж. Тут ему понравилось больше, и он сел лицом к окну, прямо под балкой, обделанной чем-то вроде папье-маше. Сев у окна, погладил бороду и с прищуром осмотрел зал.
Подошла Ольга, отстранённо глядя куда-то в сторону, бесстрастно подала меню, но, увидев наперстный крест, с перепугу сделала книксен и перекрестилась. Батюшка сделал вид, что не заметил её смущения и, не открывая книгу, нарочито окая обратился к ней:
– Хорошо тут у вас, лофтово. Дочь моя, что подают сегодня в вашем заведении приличное мне по сану?
– У нас всё самого высокого качества и наипервейшей свежести. Ой…, – она заметно покраснела и потупила глаза. – Тут дело в том, чего ваша душа желает. Вам бы я порекомендовала лапшу удон с говядиной или салат цезарь с…
– Ты смотри, сегодня постный день – усекновение главы Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, потому чтоб без мяса. Не желаю оскоромиться.
– Тогда вашему вниманию японское меню. Пожалуйста, вот суши, роллы. Есть горячие, есть запечённые, есть в темпуре. Есть большие роллы гранд – там одной порцией можно наесться, а кроме рыбы и риса ничего и нету.
– А с какою рыбицей сие большие роллы?
– Есть с лососем, есть с угрем, а есть с тунцом.
– А с тунцом которые, они не острые?
– Роллы «Бонито» скорее пряные. Там, конечно, есть зелёный лук и соус спайс, но это только для пикантности. Остроты нет.
– Ага, пикантность нам повредить не должна, в том греха нет…, – с этими словами батюшка внимательно углубился в меню, долго что-то выбирал, причмокивал, и, наконец, сказал:
– Тогда ебаните мне бонито! И пшеничного нефильтрованного пива кружку.
– А вот пива-то у нас не держат… Мы вином уже месяц не торгуем, а винную карту убрать всё руки не доходят.
– И правильно! Нечего смущать паству – подай квасу!
***
Пока Ольга принимала заказ, Макс отнёс рыбную доску на мойку, а кухню заполнил дух сварившегося риса – такой приятный, теплый и зовущий к какому-то прекрасному далёку, которое осталось в том уютном зимнем дне с розовыми от мороза щеками… В тот день бабушка сняла со школьной формы Максимки значок октябрёнка. Формы тоже скоро не стало. Отмахнувшись от морока прошлого, Макс выключил рисоварку, открыл крышку, чтобы выпустить пар, и закрыл обратно – чтобы дойти до готовности, рису надо постоять ещё минут пятнадцать.
Раздался писк и из кухонного принтера выехал чек:
«Ролл «Бонито гранд». Просят, чтобы сделал от души.»
Спустя минуту на раздаче появилась и сама Ольга:
– Ой, какой у нас первый гость сегодня необычный…
Макс, который в это время уже крутил на циновке большой рисовый рулет, словно её и не слышал:
– Вот ты говоришь, что пока к стенке не поставишь, то и говорить невозможно. Был у меня один такой же вот помощник, когда я в Лесном оперативником в колонии был. Типичная жертва мамы с папой, которые за него всё решили и отправили учиться на юриста, а ему бы в артисты, честное слово, или в психологи. Выучился парень, а таких вот птенцов без опыта, без связей и без службы в армии хоть пруд пруди. Помыкался, посувался – сперва консультантом поработал, втюхивая населению автомасла новейшего поколения за баснословные деньги, но населению эти масла были без надобности, так он и сидел на окладе без процентов. Поэтому подался подсобником на установку дверей – тут дело пошло лучше, но для широкой ноги всё равно мало.
Максим ещё раз прошёлся циновкой по граням ролла, которые теперь показались ему достаточно идеальными, и ролл благополучно отправился в лоток со стружкой тунца.
– Зато с этой работой молодому человеку пришло понимание не только мирка папы с мамой. Как-то очень органично научился входить не только в чужие квартиры, но и в доверие к людям. Потому что дверь установить – дело не минутное, а какой же хозяин оставит свою квартиру попечению мастеров из газеты? Тут без догляда никак, а пока следишь, то почему бы и не поговорить? И кто будет вызывать мастеров эконом-класса?
– Разве пенсионеры какие-нибудь.
– Правильно, в основном пенсионеры и другие малоимущие слои населения, которые, однако, за своё малое имущество всерьёз переживают. Иногда и сироты попадались, которым государство по достижении восемнадцати лет квартиру выдало. Но и те, и другие в юридическом деле тёмные, вот дипломированный юрист Костя и стал по ушам им ездить. Предлагал тем, у кого есть право на недвижимость, выгодные сделки – мол, давай, мы твою квартиру продадим, получим деньги и купим другую квартиру, которую срочно вдвое дешевле продают. Он им рассказывал душещипательную историю о том, как на крюке для люстры в просторной гостиной повесилась генеральская дочка: то ли в институт не приняли, то ли любимый бросил. Теперь безутешный отец скорее хочет квартиру эту роскошную с рук сбыть, чтоб ничего не напоминало, поэтому отдаёт чуть не даром. Но мы-то в ней жить не будем, говорил Костя доверчивым слушателям, мы сами её перепродадим, а новым хозяевам о генеральских обстоятельствах ничего не скажем. За какой-нибудь месяц сможешь миллион поднять! А мне десять процентов от сделки. Люди верили и добровольно оставались без квартир.
У сирот же, получивших квартиру у государства, право на приватизацию появляется только через пять лет, поэтому таких захочешь, а не разведёшь. Но и тут смекалка сработала. Он находил тех, которым до приватизации оставалось год-два и предлагал очень выгодную работу на Севере вахтой, а квартиру чего простаивать будет? –Давай её сдавать! Словом, втирался в доверие и под этим соусом заставлял подписывать много лишних документов, к знакомому нотариусу подопечных водил и доверенности на себя оформлял. Когда его взяли, то в отельной папочке девять генеральных доверенностей на недвижимость нашли. Он как раз прокололся, когда пытался продать квартиру одного своего подопечного, а тот с вахты вернулся раньше времени. Хорошо, что успели до окончания сделки отозвать документы, а то бы пиши пропало.
Тут Максим вспомнил, что ролл уже несколько минут лежит в стружке, а Ольга как-то странно на него поглядывает, будто готовясь вот-вот сказать что-то непоправимое. Поэтому он быстрее достал ролл и принялся резать. Но говорить не прекратил:
– Так вот. Дали этому кексу два года общего режима. Понятно, что он сотрудничать со мной сразу же захотел, лишь бы я о деталях его статьи не рассказывал – на зоне много выпускников детдомов и того, кто сирот обижал, могут понять не в полной мере и под шконку загнать по тихой грусти со всеми вытекающими. Поэтому он регулярно докладывал о пьянках, о наколках, о настроениях и намерениях других заключённых – старался, в общем, отрабатывал. И ему хорошо, и у меня с показателями всё в порядке… Ладно, потом доскажу, когда заказ отдашь.
Максим протянул Ольге нарезанный ролл, та поставила его на поднос, где уже стояла большая кружка кваса, и ушла к гостю.
Когда Ольга пришла к столику с заказом, батюшка сидел переодетый в спортивный костюм Adidas, поверх которого была наброшена флисовая жилетка. Спортивная сумка стояла под столом, дароносица – рядом, на полу.
