– Так ты, отец Пётр, не забудь обещания, на Москве зайди к отцу Зосиме, он передаст для меня кое-что.

– Не беспокойся, дружище, всё сделаю как обещал.

– А вот скажи мне, хоть любопытство и грех, отчего ты опять едешь на Москву?

– Большой тайны в том нет, но разговаривать с посторонними о том не стоит. Но тебе, как старому другу скажу: появился у меня перед глазами один человек, очень интересный. Через него я может и в сане подрасту. Но ты, смотри, не болтай, а я, если дело выгорит, и тебе помогу.

– Ну да Бог тебе в помощь. Пойду я, поздно уже.

Забыв про лопушок я на носочках, кажется даже не приминая травы, я удалился.

В сущности, всё понятно. Происходящее даже нельзя назвать заговором против меня, более того: никто мне не желает зла. Всего-то и делов, что отец Пётр собирается исполнить свой долг, правда не гражданский, поскольку ещё понятия такого нет, а долг вассала перед сеньором. Мирская власть не имеет силы над отцом Петром, он теперь всем обязан Церкви, коллективному феодалу. Но тут хитрый поп решил сыграть по-крупному и решил доложить…

А собственно, о чём доложить? Хотя, если задуматься, то он знает немало: слуги видели, и наверняка на исповеди доложили о картах, где начертаны известные и неизведанные земли, о глобусе… А ещё поп доподлинно знает, что мне известны месторождения полезных ископаемых. Вот так просто: взял, указал пальцем, дескать здесь берите. Следовательно, раз указал на нечто полезное, значит и о другом знает. А если хорошо спросить, то и о злате-серебре расскажет. У Церкви есть специалисты, умеющие добыть правду-матушку, её же можно добыть очень по-разному. Можно в сердечной беседе, можно грубо, с дыбой, клещами, огнём и плетью. Можно ломая психологически, а можно и гонять по логическим лабиринтам, чтобы объект, уже не личность, не человек, а обезличенный объект интереса сам попадал в ловушки и выдавал нужную правду.

Но эффективнее всего, соединить все методы в единый конвейер.

И тут возникает вопрос: а могу ли я получить помощь и защиту от Церкви со стороны наместника или (мечтать так мечтать!) царя? Непростой вопрос. Боюсь, что и у царя может возникнуть тот же соблазн. Тут, правда, имеется небольшая гарантия того что царь, получив шикарный подарок в виде карты с целой россыпью месторождений, из которых только золотых пять, не станет резать такую Курочку Рябу. Но есть опасность попасть в золотую клетку.

На мой взгляд, если выбирать между царем и попами, то царь предпочтительнее.

С другой стороны, что может помешать попам потихоньку взять меня, да и дело с концом?

Был человек, и нет человека. Сгинул в поповском зиндане.

Следовательно, кто должен решить проблему, вставшую в полный рост? Правильно. Я. Потому что больше некому.

Каким образом?

Тут вариантов немного. Уговаривать отца Петра не сдавать меня святой инквизиции, или как это заведение называется у православных, бесполезно. Мужик твёрдо вознамерился сделать на мне карьеру.

Подкупить? Даже если было бы чем, Петруччио будет доить меня по гроб жизни.

Остаётся ликвидация.

Вот так. И сам уже обезличил человека до уровня объекта. Впрочем, так легче, всё-таки человек при всей его универсальности, плохо приспособлен для убийства.

Другой вопрос, что приучить человека можно к чему угодно.

Помню, в Армии, а служил я в Главном разведывательном управлении Генерального Штаба Вооруженных сил СССР, правда, не уточняя в разговорах с мужиками, что в мастерской по ремонту приборов артиллерийской разведки, в свободное время мы, солдаты, развлекались в спортгородке.

Как-то раз, это было уже на третьем году моей службы, мы, четыре молодых балбеса, прыгали на спортплощадке, показывая друг другу всякие приёмчики. Специально-то нас никто не учил, всё-таки подразделение не боевое. И тут пришел на площадку старый-престарый старшина Иванов, по прозвищу Дед.

Деда уважали все, от солдат до командира бригады, который дружил с Дедом ещё с войны. Дед-то воевал ещё с Халхин-Гола, потом Финскую, потом Великую Отечественную с декабря сорок первого по август сорок пятого, а потом ещё до пятьдесят второго года душил бандеровцев.

Везло человеку. За всю войну всего лишь трижды ранен, зато дважды в сердце. Один раз пуля не дошла какой-то сантиметр, и её удалили, во второй раз пуля попала в сердечную мышцу, вот её извлекать не стали. Опасно!

А комбриг попал в разведвзвод Деда сначала рядовым красноармейцем, а потом, после училища лейтенантом, командовать тем взводом. С тех пор и служили вместе. Деда вообще-то должны были уволить по возрасту, всё-таки пятьдесят шесть лет не шутка, но комбриг каждый год всё продлял срок службы «в связи со служебной необходимостью».

Дед был в расслабленном состоянии духа, и нестерпимо благоухал пивом, вот потому видимо и решил малость поучить молодняк:

–Кхе, молодёжь, слухай сюда.

Мы тут же выстроились перед Дедом.

– Вы это, сынки, нож вы держите правильно, но всё равно неправильно.

– А как надо, товарищ старшина?

– Дай-ка сюда – и взял из рук Кузи его нож – Гляди-ка, хорошо, как сделано – рассматривая тренировочный нож с резиновым лезвием, окрашенным уже облупляющейся серебрянкой, и с костяной рукояткой, сказал Дед – только на ручке нужно насечку сделать или снурком обмотать. Сам делал?

– Не сам. Это Паша.

– Молодца, Паша. А теперь смотрите, какие бывают хваты.

Нож начал изящно порхать в руках Деда:

– Вот так… А потом прямой удар вот так. А теперь в обратку, и сразу вразрез…

Дед нарочито медленно демонстрировал движения.

– А теперь двумя ножами…

– Здорово, товарищ старшина! – мы даже захлопали в ладоши.

– Спасибо, сынки. Вот только в своём первом бою вы не стремитесь достать супротивника ножом. Человека убить непросто, особенно одним ударом. Часто бывает, что лучше его оглоушить, а потом и дорезать. Самое лёгкое, это горло перерезать. Вот так-то, сынки.

Дед говорил спокойно, добродушным голосом, но и у меня, и у моих друзей мороз по коже продрал, я видел это.

В тот день мы больше не тренировались, но потом снова начали.

И надо сказать, что одному из нас, Паше, Дедова наука пригодилась:

От нас километрах в пяти была тюрьма, и оттуда сбежали трое чеченов, отъявленных бандитов. Зачем они полезли на склад приборов артразведки, так никто и не понял. Видимо решили, что это оружейный склад.

Паша в ту ночь был в карауле, и как раз стоял у склада. Один чечен прополз под колючей проволокой, а его дружки поднимали проволоку палкой. И этот чечен с заточкой сзади бросился на Пашу.

Пашу спасло нарушение формы одежды. Во-первых, Паша под китель надел толстый вязаный свитер с высоким воротом, а во-вторых, китель у него был подшит не тряпичной подшивой, а полоской белого целлулоида. Заточка всё-таки не полноценный нож, она завязла в целлулоиде, правда, свитер всё-таки разрезала, да и кожу на горле распорола глубоко, но самого горла не достала.

А Паша выхватил из-за голенища нож, да и всадил бандиту в бедро. Потом развернулся и как показывал Дед, засадил нож снизу вверх в подбородок бандиту. Потом бросил нож, взялся за автомат да и завалил двух оставшихся. Расстояние-то было смешное, метров тридцать.

Потом Паша долго лежал в госпитале: ножу у бандита был ужасно грязный, и зараза проникла в Пашин организм.

***

В Серпухове наместник остановился у местного градоначальника, или как там его величают, а большая часть свиты на постоялом дворе. Ничего так, довольно пристойное заведение. Комнаты небольшие, зато оборудованные со всем шиком средневековья: вместо шкафа в стену вбито с десяток деревянных крючков, имеется стол, широкая лавка, кровать, а под кроватью деревянное ведерко с крышкой. Ведёрко по назначению я использовать не стал, предпочитая прогуляться на задний двор в сортир, с классическим сердечком прорезанным в двери. Запирался сортир на классического вида вертушку, только крепилась она не на железном, а на деревянном гвозде. И правильно: железо дорогое, гвоздь обязательно сопрут.