Снег усилился. Многие из тех, кто пришел выразить соболезнования семейству Нагана, стояли под зонтами, выделяющимися на фоне черного неба белыми шляпками гигантских грибов из сказочного леса. Тяжелый запах благовоний стоял и на улице. Пронизывающий насквозь ветер почему-то оставлял его здесь и совершенно не думал сдувать жуткую вонь с холмов.

Борис Северин вернулся к своему Руссо-Бюир. На этот раз он пошел по дорожке, а не по траве. По пути он размышлял о случившемся. Что же это за парень и зачем он взорвал бомбу? В том, что ключом к разгадке является именно он, у комиссара не было не единого сомнения. Поэтому прежде всего нужно выяснить, как с этим делом могла быть связана Мидори Нагана. Знала ли она человека на фотографии или же это просто случайность, совпадение.

6 глава

Обычно он покупал местную газету за пару монет и входил в здание банка. Ричи Бэнкс, охранник тридцати пяти лет отроду, приветствовал Виктора прикосновением к блестящему виниловому козырьку фуражки – ну, прямо вылитый швейцар в отеле Ритц – и вешал на стеклянную дверь табличку с надписью «Извините, но мы не сможем обслужить вас до обеденного перерыва, будем рады видеть вас после часу дня».

Виктор вставал в очередь из двух или трех человек и раскрывал газету на странице международных новостей. Ничего хорошего. Впрочем, как всегда. Хорошо, что волна мирового безумия не докатывалась до его глуши. В какой-то момент Виктор понял – что бы не происходило в мире, его это совершенно не касалось. Он рассматривал происходящее как энтомолог наблюдает за насекомыми. Красный ест черного, а крупный попытался напасть на муравейник, но, увы, не рассчитал силенок и сам стал добычей.

Вступать в разговоры, какие часто заводились в очередях, он не стремился. Однако с интересом мог послушать о рассказы о том, как идут дела на лесопилке и как работается на сталелитейном заводе на окраине города; как приготовить суфле из курицы, чтобы оно не получилось сухим, и когда, наконец, пройдет дождь.

Когда подходила очередь, Виктор подходил к конторке, за которой неизменно стояла блондинистая хохотушка Бет, и снимал шляпу. Добрый день, Бет, приветствовал он ее. Здравствуйте, как вы себя чувствуете, отвечала она. Ничего, с божьей помощью. Хотите обналичить чек или положить на счет? Даже не знаю. И то, и другое. Как это, смеялась она. Половину обналичить, а половину положить на счет. Это возможно, интересовался он отличная зная ответ. Конечно можно, говорила она. Для такого клиента как вы, сэр, все что угодно.

У нее были пышные волосы пепельного цвета. Точно таки были у его жены. Они спадали вьющимися локонами на плечи, слегка округляя пышущее молодостью лицо. Покойная супруга, если бы была жива, наверняка не одобрила бы то, как ее престарелый муженек флиртует с молоденькими девушками. Особенно в общественных местах. А банк, безусловно, был таким местом. Что подумают люди? Правда заключалась в том, что они ничего не думали. Им было абсолютно плевать. Бет знала об этом, охранник знал. Виктор тоже.

Операция занимала не более семи минут. За это время девушка успевала внести необходимые пометки в журнал, где Виктор ставил подпись, выдать часть суммы наличными и часть внести на счет. А после этого она предоставляла старику выписку, подтверждая, что все прошло успешно.

– Даже не знаю, стоит ли хранить такую сумму в одном банке, – в шутку говорил он. – А что, если вас ограбят?

– На этот случай мы страхуем все сбережения.

– Что ж, в таком случае мне самому стоит задуматься о том, чтобы совершить налет. Получу и свои деньги и страховку.

– На этот случай у нас есть Риччи, – Бет кивала в сторону человека с услужливостью швейцара и ловкостью пропойцы.

– Риччи? – удивлялся Виктор. Он театрально осматривал нескладного охранника, в котором по самым смелым подсчетам было шестьдесят килограмм при росте в метр восемьдесят пять.

Риччи делал несколько взмахов руками, изображая боксерский бой с тенью. Виктор в ответ хмурил брови:

– Да-а, – протягивал он. – С этим парнем лучше не шутить. Мои денежки здесь в полной безопасности. Как в Форте Нокс.

И Бет заливалась звонким девичьим смехом. Спустя годы, от переживаний он сделается глухим и осторожным. Но пока этого произошло, голос ее был подобен пению птиц и журчанию ручья.

* * *

Дорога в город вела вдоль высоких холмов. На некоторых из них, на тех, что были дальше от города и ближе к лесозаготовительной компании, деревья росли неаккуратными пучками. Мальчику они напоминали бездомных. Он видел лишь одного из них, в городе, как раз недалеко от входа в банк. В его руках была мятая алюминиевая кружка, а сидел он на куче распухшего от влаги картона. И запах. Смесь пота, табака и мочи. Его борода тоже росла кусками. Зрелище было отвратительное. Не то, что окладистая борода его отца (когда он еще работал в лесу и носил бороду).

Бен сказал, что это не обычный бродяга, а морфинист. То есть морфиновый наркоман. Его кожа была неестественно бледной, покрытой мелкими язвами и бугорками. Из-за них бездомный чесался и выглядел еще более жалко. Мальчик долго смотрел на него, пытаясь рассмотреть ужасающие последствия этого морфия, пока бродяга не поймал взгляд ребенка и не послал ему с Беном воздушный поцелуй.

По левую сторону автобуса был овраг. С земляной насыпи, по которой шла двухполосная дорога, была видна вся округа. Свой дом мальчик конечно же не видел, но по некоторым признакам точно определял направление, в котором до него можно было добраться. Сквозь бурелом, взбираясь на холмы и снова сбегая в овраги. Летун мысленно преодолевал это расстояние, хватаясь за корни деревьев, словно за лианы, получая болезненные царапины и ожоги от растений.

Он часто представлял себя героем приключенческих романов, брошенным в лесу и борющимся с самой Природой за свое право жить. Вот и сейчас он мысленно прикидывал расстояние от автобуса до дома. За какое время он сможет его преодолеть? От дома Виктора до их фермы – именно так, их фермы, а не их лачуги – старый отцовский Паккард ехал около часа. Но стоило взять в учет тот факт, что машина двигалась не прямо из точки А в пункт Б, а по дороге, что вилась, словно горный серпантин. К тому же, дорога была сильно разбита и быстро ехать по ней было нельзя. Стало быть, пешком через лес это расстояние можно покрыть за то же время, если не в два раза быстрее. Так размышлял он.

Здесь ситуация та же. Они едут около часа, но все еще находились на территории, разрабатываемой лесозаготовительной компанией. Значит дорога проложена не прямо, а по кривой. Отсюда до нашей фермы, думал он, я бы добрался часа за три, может четыре. А если вспомнить рассказы о гигантских медведях или смертельно опасных змеях, которые иногда свисают с деревьев, притворяясь лианами, то еще быстрее.

В это время года солнце вставало справа от их дома, а садилось слева от кладбища на холме. Зная это, потеряться в лесу было сложно. Главное идти на рассвете за светилом, а в ходе дня делать поправку на его движение по небосводу. Правда, как это делать, он пока не знал.

Автобус был заполнен на треть. В город по делам различной срочности в этот раз ехали десять человек. Две пожилые пары, неспособные передвигаться поодиночке, двое мужчин в костюмах и с кейсами, и корпулентная женщина с двумя сыновьями. Одному около пятнадцати, второй чуть старше. У обоих выбриты виски, а челка зачесана назад. Все крутые парни в городе стриглись именно так. На вид эти двое действительно были крутыми. На больших переменах такие мальчишки собирались на школьных задворках и курили крепкие сигареты, забросив ногу на ногу и рассматривая журналы для взрослых.

В автобусе им было явно скучно. Они были бы рады выкинуть что-нибудь эдакое. Например, играть в "кто громче". Это когда нужно поочередно выкрикивать грязные словечки. Громче, чем выкрикнул предыдущий игрок. Но с матерью ничего такого позволить они не могли. Оставалось сидеть на скрипучем красном кресле и пялиться в окно.