Отец Летуна не был из тех, кто часто прикладывался к бутылке. Потому что попросту не мог позволить себе такую роскошь, как тратить вечер сначала на опьянение, а потом утро и день на похмелье. За такую точку зрения он пользовался уважением среди лесорубов. Обычно пропустить рюмку-другую он отправлялся в город. Это происходило не чаще, чем раз в месяц. Мальчишка вспомнил лишь два случая, когда отец пил дома. В первый раз, когда кто-то умер. Летун не понял кто именно, он был слишком маленьким. Помнил только, как мать обняла его за плечи дрожащими руками и сказала, чтобы тот не подходил сегодня к папе, потому что кто-то умер.

Второй раз отец набрался дома (как говорили про своих отцов другие мальчишки) совсем недавно. Это случилось погожим солнечным деньком. Он вернулся из города, а точнее из банка, и объявил, что с сегодняшнего дня это земля принадлежит им. Разумеется, не полностью и не окончательно. Внесен только первый взнос. Платить предстоит еще долго, но уже за свою землю. По этому поводу он достал банку, собиравшую пыль на верхнем шкафчике в кухне, и сделал несколько жадных глотков.

Отец никогда не "распускал руки". Возвращаясь в подпитии из города, он наоборот нежно трепал сына за волосы и почти всегда давал купюру. Мальчик прятал их в картонную коробку под кроватью. Он еще не знал, на что конкретно хочет копить. Новый велосипед он быстро расхотел, да и старый хорошо ездит, а кроссовки, о каких мечтал любой парень в его возрасте, синие теннисные туфли с красными полосками, всего за неделю превратились бы у него в черти что. Так пророчила его мама. С таким же успехом, утверждала она, эти деньги проще сжечь. Это звучало убедительно. Поэтому мальчишка решил, что придумает, на что потратит деньги потом. А пока просто будет складывать купюру к купюре и преумножать свое довольно внушительное для одиннадцатилетнего мальчика состояние.

В тот вечер отец не дал сыну купюру, зато дал сделать глоток из банки. Но все же пить алкоголь в присутствие матери – такое было впервые.

– Слышал, вы выкупили землю.

– Выкупим через три-четыре месяца, – ответил Бен. Говорить о ферме он мог часами: о том, какие культуры собирается выращивать и какой породы разведет коров; о том, почему намерен выращивать только овощи, а не фрукты; о том, когда планирует построить "нормальный" дом, а ту "халупу", где они живут сейчас превратит в сарай – "ведь сарай это и есть". Последнее высказывание вызвало у Сьюзен гордость за мужа. И одновременно обиду. С одной стороны, ей нравилась его решимость и непоколебимость. Да и дом действительно больше напоминал подсобное, а не жилое помещение. Как и все остальные рабочие, трудившиеся в лесу или в поле, они строили свой дом, не думая о красоте.

Дом в этих краях должен строиться максимально быстро. Он должен быть сухим и теплым. На большее никто не претендовал. Ведь все, что было нужно работягам – поскорее подзаработать деньжат да уехать из этой глуши. Но у медали две стороны. И с другой – это был их Дом. Она привыкла к нему и даже полюбила. Представить, что в какой-то момент в нем поселятся коровы или овцы было странно, почти невероятно.

– Очень вкусно пахнет, – прервала мужчину Сьюзен. Она знала, что если дать мужу волю, он будет без умолку болтать о ферме и тонкостях работы в поле.

– О, простите, – сказал Виктор. Он подскочил со стула и ловкими движениями отрезал четыре кусочка от запечённого гуся.

Мальчику досталась ножка, женщина настояла на крылышке. Этот гусь настолько большой, что мне этого крыла хватило бы на обед и на ужин, сказала она.

Мужчина предпочел бедро. Если бы не четкие инструкции от жены, он бы попросил оба. Виктор же отрезал тоненький слой мяса со спины.

– Нам старикам много не требуется, – пояснил он. – А вот тебе, – он указал на мальчика, – нужно есть как можно больше, чтобы вырасти здоровым и крепким. – Мальчишка был не против. Он положил себе несколько ложек картофельного пюре и принялся за еду не дожидаясь остальных.

– Виктор, у вас совершенно точно талант, – заметил мужчина. Это не был один из тех комплиментов, что говорят просто так, из вежливости. Мясо таяло во рту, оставляя на кончике языка едва заметный вкус экзотических трав из далеких стран.

– Вы мне льстите, – поскромничал старик. На самом деле он так не думал. Гусь действительно удался на славу.

– Нет, мясо действительно бесподобное, – подхватила женщина. Мальчику это понравилось. Он словно разделял похвалу. – Вы просто обязаны дать мне рецепт. Где вы научились так готовить?

– Здесь нет ничего сложного. Достаточно придерживаться инструкций.

– Каких инструкций?

– По приготовлению, конечно, – старик вышел из-за стола и взял с полки одну из книг. "Поваренная книга хорошей хозяйки" была громоздким изданием. Книга с таким объемом, должно быть, содержала в себе секреты кухонь всего мира, а заодно и все загадки древности. Виктор раскрыл книгу на нужной странице и продемонстрировал женщине. Она пробежалась глазами по рецепту:

– Натереть… извлечь… посыпать… поставить. Хм. И в правду ничего сложного.

– Вот видите. Мясо готовится само. Нужно лишь слегка за ним приглядывать.

– Ну, знаете, это не каждому мужчине под силу. Вы научились готовить по книге?

– По ней. Хотя если бы не моя жена, – Виктор улыбнулся. – Ни одного блюда у меня не вышло бы.

– Она учила вас готовить? – спросил мальчик.

– И сейчас учит. Без ее подсказок гусь точно не вышел бы таким аппетитным. Так что вашу похвалу я должен разделить с ней.

– Ваша жена? – спросил Бен. – Разве она не умерла?

В комнате повисло молчание. Старик понял, что сболтнул лишнего. Ну, какое им дело до того, что пожилой человек слышит, буквально слышит свою покойную жену. Не так, как бывает в дурацких рассказах про дома с привидениями. По-другому. Многие люди говорят сами с собой. То есть ведут с кем-то диалог, бурча вслух собственные реплики. Ведь так? И здесь ровно тот же случай.

– Виктор хочет взять меня с собой в город, – поспешил сменить тему мальчик. Он не подумал о том, что сейчас, возможно, не самый лучший момент спросить разрешение на дальнюю поездку с человеком, беседующим с покойной женой. Мать посмотрела на сына так, будто он признался в чем-то постыдном на центральной площади.

– Да,– сказал Виктор. – Раз в несколько месяцев я бываю в городе, чтобы получить выплаты. Малец, – так старик назвал его в первые, – сказал как-то, что редко бывает в городе. Я предложил ему поехать в следующий раз со мной. Если, конечно, вы не против.

Он смотрел на женщину в ожидании ответа. Ему, также как и остальным присутствующим в комнате, было ясно, подобные решения в семье принимает она.

– Даже не знаю, – ответила Сьюзен. – А как же школа?

– Начинаются каникулы. Мам, летом нет занятий, разве ты не знаешь?

Она знала. Просто сказала первое, что пришло ей на ум. Отпускать сына со странным стариком ей совсем не хотелось. В газетах только и пишут о том, как маленькие мальчики то и дело становятся жертвами сексуального насилия. Угрозу представляют в том числе и старики. Но сказать это вслух она не решилась.

– Я думала, что на каникулах ты будешь помогать мне по хозяйству.

– Но ведь это только один день, мам.

– Ты можешь подождать, пока мы с твоим отцом поедем в город. Мы тоже выезжаем в город раз в месяц.

Они выезжали. Только на увеселительные прогулки эти поездки не были похожи. Чтобы добраться к открытию банка, родители вставали ни свет ни заря, приводили себя в порядок и мчались на старом Паккарде, чтобы успеть занять очередь у еще закрытой двери. Летун, когда они брали его с собой, досыпал в машине и мог проспать до тех пор, пока родители не выйдут из банка и не разбудят сына стуком в стекло, как стучат полицейские, чтобы убедиться, что в припаркованной в лесу машине не происходит ничего незаконного.

Потом они бежали по магазинам. Спешка не подразумевала ни завтрака, ни похода в кино, ни кафе с мороженным. Нужно купить все необходимое – одежду, если старая пришла в негодность, бытовую химию (в местной лавке выбор был невелик), рабочие инструменты или еще что-нибудь. А затем нужно спешить назад, чтобы вернуться к обеду домой. Мальчик ненавидел эти поездки.