– Хорошо, брат, я слезу, – с видимой охотой согласился Тиберий. – Хочешь покататься – катайся, лошадь твоя.
– Я хочу не только покататься, но и покомандовать, – признался Аркаша. – Тебе не жалко дать мне покомандовать минут пять?
– Ты вправе командовать любым войском, – смиренно отвечал Тиберий. – Ты – везде гений, за что ни возьмёшься, мы же – лишь таланты, и то – местами.
Но Аркаша уже не слушал его. Оседлав охмурённую кобылу, которая даже присела на всякий случай, почувствовав сверху столь могучего самца, он радостно крикнул:
– Римляне, смирно! Равняйсь! Смирно! Правое плечо вперёд, ать-два! Левое плечо вперёд, ать-два!
Аркаше нравились слаженные действия четырёх с лишним тысяч молодцов первого из подошедших легионов45, хотя пару раз его глаз и отметил семерых замешкавшихся велитов46: троих Аркашин глаз заметил в первый раз и четверых – во второй. Между тем первые ряды легиона, снеся Аркашин гамак и чуть было не снеся дубы, вошли в Альбис.
«Однако, по ширине эта хвалёная Эльба едва ли превосходит Москву-реку под Лужниками», – с сожалением подумал Аркаша, не переставая подавать чёткие команды:
– Ать-два, ать-два! Левой!
Шеренга за шеренгой всплывали и под чёткие Аркашины «Ать-два» вплавь пересекали Альбис. Немалая река Альбис, но всякий римлянин с Аркашиной помощью доплывал до её середины.
– Стой, ать-два, – скомандовал Аркаша, когда весь почти легион оказался в воде.
Разочарованно глядя, как барахтаются воины, – они не могли совладать с течением, чтоб по-уставному выполнить команду «Стой», – Аркаша поморщился, но продолжил руководить переправой.
– Равняйсь, смирно! Левой, левой, ать-два!
– Видишь, что значит полководческий гений, – сказал он Тиберию, когда первые шеренги, равняясь на правый фланг, выбирались на противоположный берег. – Ты бы начал строить мост, и ты бы строил его неделю минимум, а ведь достаточно было просто скомандовать: «Легион, ать-два».
– Да, я бы так не сумел, – сумел признаться Тиберий.
– Римляне! – крикнул Аркаша, когда второй легион только подходил к реке, а первый, дрожа и отфыркиваясь, маршировал на месте. – Рады ли вы меня видеть?
– Ра-ды-ра-дыра-дыра-ды! – разнеслось по обоим берегам германской реки.
– А я вот не рад вас видеть, – признался Аркаша, поочерёдно отворачиваясь от обоих легионов.
– Почему же, о, великий Аркаша? – крикнул старейший центурион47 из первого легиона. – Чем мы прогневали тебя?
– Опять война, опять резня – это негуманно! – грустно крикнул Аркаша.
– А молиться Вотану48 – это гуманно? – возразил центурион. – Когда есть Юпитер, есть Марс, есть, наконец, Квирин49!
– Это – ещё более негуманно, – согласился Аркаша. – Так негуманностию негуманность поправ – вперёд, на германцев!
Аркаша летал перед войском. Казалось, у него в самом деле выросли крылья.
– Ура! – гаркнули оба легиона.
– Рано уракать! Не все сумели достойно выполнить манёвр «переправа»! – крикнул Аркаша. – Были такие, что мешкали, не держали равнение в строю, гребли не в руку. Они будут наказаны. Все, кто такими безобразиями опозорил звание римского воина – шаг вперёд!
Весь первый легион вышел вперёд.
– Как наказать вас? – крикнул Аркаша.
– Смертью, вестимо! – ответил старейший центурион – при молчаливом одобрении остальных провинившихся.
– Да будет так! – провозгласил Аркаша.
– Смертью от руки Аркаши! – добавил центурион.
– Пожалели б мою руку, – пробурчал Аркаша. – Ладно, соорудите нам с Тиберием плот! – приказал он воинам второго легиона.
Плот был сделан в кратчайшие сроки. Похвалив умельцев, на маленьком плоту Аркаша с Тиберием вдвоём пересекли реку.
– Ну что, готовы? – спросил Аркаша, обнажая меч.
– Всегда готовы! – хором отвечал первый легион.
– А накажем-ка мы не всех – через одного. Вот как бы вас лучше рассчитать на первый-второй? – вслух подумал Аркаша.
– А кто будет наказан: вторые или первые? – поинтересовался Тиберий.
– А не скажу, – лукаво усмехаясь, ответил Аркаша. – Кто хочет быть первым – вперёд! – тут же скомандовал он.
Весь легион шагнул вперёд.
– Ну что ж, – сказал Аркаша, – первых не наказывают, наказывают последних. Проехали.
Он с удовлетворением отметил выдержку бойцов легиона: ни тени радости или неудовольствия не пробежало по римским лицам при этих его словах.
– Вы знаете, – продолжал Аркаша, – что в лесах живут херуски, амвроны и прочие семноны50. Они поклоняются своему Вотану и отвергают дружескую руку Рима, протянутую им для защиты и покровительства. Вы понимаете, конечно, я и сам могу напасть на них вот хоть сейчас и разгромить в одиночку, и захватить все их земли. Но что я буду делать один с такой богатой добычей?
В это время в лоб ему ударил жёлудь, запущенный, очевидно, чьей-то недружеской рукой.
– Интересно было бы узнать, кто это сделал, – проворчал Аркаша, потирая лоб. – А тебе это было бы интересно? – обернулся он к Тиберию.
– Ещё как интересно, – отвечал Тиберий, потирая свой лоб из чувства солидарности с Аркашей.
– Тогда пошли кого-нибудь, пусть отыщут горе-стрелка, – предложил Аркаша.
Минут через пять к Аркаше подтащили рыжего германца лет двенадцати, обеими руками сжимавшего рогатку.
– Ты кто? Вильгельм Телль51? – спросил Аркаша, не без труда конфисковав орудие преступления.
– Нет, я – Арминий52, королевич херусков, – отвечал мальчик. – А ты кто?
– Я трепещу, – хмыкнул Аркаша, поёживаясь, – сам королевич херусков! Но конфетку-то ты, малшык, хотчещь?
– Почему бы и нет, – доверчиво отвечал Арминий.
– Я пошутил, – признался Аркаша, – у меня нет конфетки – только гнусные шутки из времён моего пионерского детства.
– И не надо конфетки, не больно-то и хотелось, – с достоинством сказал мальчик. – Ни конфеток ваших не надо, ни пирожков.
– Ладно, будут тебе и пирожок, и конфетка, и дудка, и свисток, – пообещал Аркаша, – если познакомишь нас с папкой да с мамкой. Далеко они живут?
– От твоего лба – десять полётов жёлудя, – доверчиво поведал мальчик, который с раннего детства мечтал о собственной дудке и собственном свистке, а ещё больше – о собственной полосатой палочке, чего Аркаша, увы, не учёл.
– Вот и хорошо. Считай, что дудка в кармане. Они, наверное, тебя обыскались? – на всякий случай спросил Аркаша.
– Да нет, не до того им, мамка помирать собралась – Вотан зовёт, – спокойно сообщил мальчик.
Напряжённая работа мысли нарисовалась на вдохновенном Аркашином челе.
– Центурион! – приказал Аркаша. – Да не ты, вот ты, помоложе который! Возьмёшь мальца, команду попредставительнее и поедешь к папке за выкупом. Не каждый день и не каждого Вотан к себе призывает, поэтому сегодня мы будем гуманистами и ещё раз протянем херускам руку дружбы – но пусть попробуют положить в неё что-нибудь не то! И амвроны с семнонами тоже пускай пока поживут.
Центурион вернулся, когда Аркаша уже начал поклёвывать носом.
– Не давали выкупа, – доложил вояка, – говорили: сами выкуп давайте, пока мальчишка вас желудями по уши не засыпал.
Аркаша недовольно хрюкнул, приоткрыв один глаз.
– Но моя манипула53 посекла все окрестные жёлуди – так мальчишка был обезврежен.
– И вы смогли получить за него выкуп, – догадался Аркаша.
– Так точно! – отрапортовал центурион.
Аркаша довольно крякнул, приоткрыв и второй глаз.