– Сегодня мне говорят, что не хотят возвращаться обратно, а завтра так легко передумать.

– Что Вы хотите?

– Гарантию, что юная леди не вернётся привычной дорогой домой. У нас ведь здесь не приют для тех, кто хочет пересидеть худшие времена.

Ольга уверенно кивнула. Разве этим её можно напугать? Неважно, что здесь происходит и насколько всё реально. Важно, что обратно она не вернётся.

– Твои глаза.

– Что?

– Отдай мне свои глаза, и можешь остаться здесь на целую вечность.

– Вы с ума сошли? – крикнула она. Только сейчас Ольга заметила, что вокруг, кроме хозяина, Димы и конопатого юноши, прижавшегося к сцене и всё так же бормочущего что-то, никого нет.

Хозяин рассмеялся.

– Юная леди неправильно меня поняла. Прошу простить. Это моя ошибка. Юная леди наверняка уже заметила, что все происходящее с ней сегодня несколько выходит за рамки понимания. Глаза – это не более чем метафора к воспоминаниям о том, что должно быть забыто. А в данном случае это путь назад. К тому же взамен я дам юной леди другую пару глаз. Мои хрустальные глаза видят лучше, и мир предстанет перед ней более красочным.

– Если это всего лишь сон, то чего бояться? – обратился к ней Дима, произнеся вслух то, что вертелось у неё в голове.

– И впрямь, – Ольга пожала плечами. – Если это всё, с чем мне придётся расстаться, то забирайте. Мне не жалко.

– Храбрая юная леди, – произнёс хозяин, скалясь. – Может быть, тогда она сама и отдаст мне глаза?

Ольга, хоть и была в ужасе, решила, что бредовее стать уже не может. Она смело достала свой правый глаз. Боли не было. Она вообще ничего не чувствовала.

Держа его в руке и смотря вокруг левым, Ольга задала Диме внезапно пришедший ей на ум вопрос:

– А почему у тебя глаза обычные, а не такие, как у остальных, кто здесь есть?

– Потому что мне некуда возвращаться.

Ольга понятливо кивнула и вырвала свой левый глаз. Её накрыла темнота. А она протянула свои тёплые скользкие глаза вперёд на ладони. Рука в перчатке забрала их. Взамен в руку упали два тяжёлых холодных шарика. Ольга немедля вставила их на место.

Зрение вернулось. Смотреть новыми глазами было не хуже, чем старыми. Всё вокруг действительно сделалось красочнее, правда, и предметы и люди стали казаться не такими чёткими, но всё равно были узнаваемы. Первым Ольга увидела Диму. Он выглядел очень счастливым, как и она сама. Они обнялись.

Хозяин тоже улыбался. Ольге эта улыбка не понравилась. Так обычно улыбаются, когда сделали гадость.

– Теперь ты никогда не найдешь пути назад.

– Я знаю, – недружелюбно заметила Ольга, прижимаясь к Диме покрепче.

– «Я знаю», – передразнил человек в цилиндре и расхохотался.

Ольга посмотрела на Диму. Но и его улыбка отчего-то ей теперь не нравилась. Она стала такой же, как у безумного человека.

Дима выпустил её из объятий и пошёл к хозяину.

– Забавная вещь, – произнёс тот. – Я не представился юной леди.

Дима подошёл к нему вплотную, а затем шагнул навстречу, полностью слившись с его телом.

– Дмитрий. Всегда к Вашим услугам.

Ольга наблюдала, как прекрасные юношеские черты растворяются в очень похожем на них, но искажённом гримасой улыбки лице. Внутри у неё все замёрзло. Дмитрий, смеясь, покинул её, оставив наедине с бормочущим юношей.

Она стояла и глядела в зеркало на своё отражение. Там милая девушка в красивом платье смотрела на неё стеклянными глазами. Её лицо стало белым-белым, а скатившаяся по щеке слеза навсегда застыла чёрной каплей. Рукава платья распустились, свисая теперь ниже колен.

Выйдя на улицу, человек в цилиндре вдохнул свежий воздух. Это был не тот город, по которому шла к нему девчонка. Всё здесь было по-другому. Всё было, как он задумал.

Почти.

Чёрная фигура на крыше соседнего дома, пытавшаяся притвориться неподвижной и слиться с тенью, вдруг шелохнулась и дёрнула крылом. Мятежник. Он всегда был где-то рядом.

– Здесь всё будет по-моему! – крикнул он этой фигуре. Крылатая тень отвернулась от него. – Тебе лучше смириться!

Он знал, что Мятежник его не послушается. С порывом ветра фигура исчезла – будто пепел развеялся по ветру.

В ночь после бала Арсений спал плохо.

Он пришёл домой около двенадцати, но когда лёг в постель, долго ворочался и уснул далеко за полночь. Сон его был неспокойным, он то и дело просыпался. Слишком громко отсчитывали секунды настенные часы, под окном несколько раз сработала сигнализация чьей-то машины, ко всему прочему мешала ветка тополя, от ветра бьющаяся в окно.

Только под утро он провалился в тревожный сон, наполненный живыми, яркими образами. Ему снились кружащиеся в танце пары, но вместо стен актового зала вокруг были своды пещеры, освещённые мерцающими огнями. Над танцующими возвышалась директриса в чёрном облачении и с короной на голове. Она пела Аниным голосом оперную арию. Арсений смотрел на происходящее снизу вверх, словно вокруг были одни великаны. Он очень хотел остаться незамеченным, но его присутствие обнаружили. Пение прекратилось. Все повернули к нему свои лица в масках. Вместо обычных костюмов и платьев на танцующих были нелепые одежды и головные уборы. Среди прочих он увидел Ольгу, она зло крикнула ему: «Не лезь не в своё дело!» И Арсений кинулся бежать.

Но бежал он уже по ночным городским улицам, непохожим на улицы его города. Светили фонари, а вокруг не было ни души. Сердце бешено билось, казалось, оно так рвётся, что скоро выскочит через горло. Все его четыре лапы мягко приземлялись и снова отталкивались от земли, но то, что настигало его в этой тишине, не отставало ни на шаг. Фонари потухли все разом, а накрывшая его темнота сделалась плотной и тяжёлой. Она душила его. Где-то совсем близко раздалось кошачье мяуканье, разбудившее Арсения.

Проснулся он запутавшимся с головой в одеяле – оно-то и мешало ему дышать.

На улице рассвело. С удивлением обнаружив, что мяуканье на самом деле ему не снилось, а доносилось из коридора, Арсений оделся и с любопытством высунулся в дверь.

– Ма-а-ам! – позвал он, когда прямо на пороге своей комнаты обнаружил рыжую молодую кошку. Та сидела под дверью, а когда он вышел, с интересом обнюхала его ноги. – Ты принесла в дом кошку?

– С добрым утром! – донеслось с кухни. – Нет. Она сама к нам в квартиру напросилась. Забежала из подъезда, когда я из магазина возвращалась… Как-то жалко стало её прогонять.

– Ты же говорила, что не хочешь заводить домашних животных. – Арсений присел на корточки и погладил кошку по спине. – Может, это кого-то из подъезда?

– Да я уже проверила по всем квартирам. Никто её не терял – с улицы пришла.

Он прошёл на кухню и уселся за стол. Мать поставила перед ним тарелку с кашей.

– Как, кстати, вчера потанцевали? – спросила она, присаживаясь за стол и снимая фартук.

– Отлично.

– Вот и славно.

Мать сложила на коленях кухонное полотенце вчетверо, старательно разглаживая его руками, словно готовясь к непростому разговору.

– На неделе к нам на ужин придут гости, – осторожно начала она.

– А кто придёт? – рассеянно спросил Арсений, обжигаясь горячей кашей.

– Владимир Сергеевич.

– Дядя Вова? Это тот, который твой двоюродный брат?

– Нет. Тот Владимир Алексеевич. Владимир Сергеевич – это человек, про которого я тебе рассказывала.

Арсений оторвал взгляд от тарелки, пристально посмотрел на мать, а потом пожал плечами:

– Ну, я могу уйти в гости к Игорю.

– Арсений, – терпеливым тоном произнесла она, – он потому и придёт сюда, что хочет познакомиться с тобой.

Арсений медленно опустил ложку на стол, а затем с вызовом посмотрел матери в глаза:

– А что, если я не хочу с ним знакомиться?

– Дорогой мой, сделай одолжение, не ершись. Я знаю, что тебе это нетрудно.

– Ну и пожалуйста, – проворчал Арсений, отвернувшись к окну и делая вид, что не замечает обращённого к нему взгляда. – Устраиваешь свою личную жизнь – устраивай, но можно меня в это не втягивать?..