«Санта?! Может быть, он тоже исполняет желания послушных девочек?»

Я нашла ванную комнату, которая располагалась напротив от гостевой, и умылась, потом вернулась назад, сложила плед и нарисовала себе приличное лицо. Легкий румянец, пушистые ресницы и нежно розовые губы. Это все, чем располагала моя сумочка. Но и так, на мой критический взгляд, я выглядела премиленькой. Вспомнив, что Клер собиралась готовить ужин, решила не злоупотреблять гостеприимством, а направиться в кухню и помочь моей новой знакомой. Ориентируясь по запаху, я приближалась к святая святых, где что-то шумело и жужжало, поэтому вышло так, что я оказалась у двери незамеченной и опять подслушала не предназначенный для меня разговор.

– Думаешь, мы правильно поступили, что пригласили ее на ужин? – спрашивал женский голос.

– Да. А что тебя так беспокоит? – волновался мужской.

– Джонатан сойдет с ума, когда узнает, что у нас посторонний в гостях, – это была Клер.

– Но ты не могла знать, что та девушка одна из его поклонниц. И к тому же завтра ее нужно отвезти в участок для дачи показаний, – успокаивал Ричард.

– Не думаю, что она обвинит меня.

– Нет, но… – Ричард не договорил, потому что послышался звонок.

Я вздрогнула и задела какую-то картину, висящую на стене. Слава Богу, она не упала, а моя сообразительность подсказала, что пора бы обозначить свое присутствие и войти в кухню, пока меня не посчитали шпионкой и не выставили за дверь.

– Добрый вечер, – пролепетала я.

– Отдохнула? – забеспокоилась Клер.

Ричард прошел мимо меня со словами:

– Я пойду открою дверь.

Я проводила его взглядом и, улыбнувшись, ответила:

– Да. Могу я чем-нибудь помочь?

Мне хотелось отвлечь от себя внимание, чтобы не обсуждать инцидент и не врать, что я ничего не слышала.

– Оу… Пфф…Даже не знаю, – замешкалась Клер. – Ты сможешь порезать сыр?

Она протянула мне какое-то необычное приспособление для нарезки сыра и сам сыр.

– Хорошо, – согласилась я, озираясь. – Попробую.

Кухня была огромной. Огромной – не в смысле большой, а просто огромной, учитывая даже то, что их таунхаус не такой и большой. По всему периметру кухни располагалось множество ящиков, как на полу, так и на стенах, два холодильника, плита, духовка. Пахло специями, свежим сельдереем, сдобным хлебом и жареной курицей. Мой живот предательски свело, ведь я не обедала, но пришлось приказать ему замолчать и разглядывать дальше все вокруг, чтобы отвлечься. Из кухни открывались три двери. Одна – та, в которую я вошла, а другие две выходили куда-то в другие помещения, о которых мой любопытный нос хотел все знать. Посередине стоял круглый обеденный стол с пятью стульями, скатерть и сиденья стульев были сшиты из одинаковой ткани цветочного рисунка. В центре стола красовалась ваза с фруктами.

Приноровившись резать сыр, я думала о том, что моя компания совсем неподходящая для сегодняшнего праздника. Думала о том, что говорила Клер насчет моего незапланированного вторжения в их размеренную жизнь. Что ж, не прошеный гость хуже кого там, как у нас говорят? Хотя… Стоп. Я прошеный гость. Меня пригласили. И я изначально не собиралась писать никакого заявления!

– Клер, – я хотела сказать ей все по этому поводу. – Я не собираюсь обвинять вас.

Клер пристально посмотрела на меня, решаясь что-то сказать, но не успела. На кухню вихрем влетела высокая стройная блондинка и кинулась обнимать и целовать женщину напротив меня.

– Привет, мам, – сказала девушка. – Как дела?

Клер в нерешительности все еще смотрела на меня, потом, будто опомнившись, обняла дочь и тоже поцеловала. Я опустила глаза и стала сосредоточенно резать сыр.

– Все хорошо, Лиззи. А где Брендон?

– Брендон беседует с папой в гостиной, – девушка схватила со стола кусочек свежего перца и стала грызть. Меня она не замечала.

«Обычная!» – барабанили в голове слова Надюхи. Я злилась. В этот момент ножик для резки сыра соскользнул и полосонул меня по пальцу.

– Блин, – выругалась я на своем родном языке, разглядывая палец. Что за невезение?! Слава Богу, он не пострадал, я задела только ноготь.

– О! У нас гости?! – и они обе уставились на меня, разглядывающую палец и улыбающуюся не понятно чему.

«В любой непонятной или нехорошей ситуации – улыбайся!» – забыла, кто это говорил, но действовало всегда безотказно. Пауза затянулась, а у меня начинало сводить скулы от улыбки. Я ждала, что Клер начнет говорить и представит меня своей дочери, но она почему-то не решалась, и я представилась за нее:

– Я Стася. Клер сбила меня машиной сегодня днем. И пожалев, решила пригласить к вам на праздник, – прозвучало как-то неуверенно, но честно. О том, что я безумная фанатка ее брата, пришлось промолчать.

– Мама, с тобой все в порядке? – испугалась Лиззи.

– Со мной все хорошо, дорогая. Скорее надо беспокоиться за Стасю.

– Да не стоит. У меня тоже все хорошо, небольшая ссадина. Она меня совсем не беспокоит, – про бедро я промолчала. Да и зачем говорить, если мы никогда больше не увидимся. Сейчас меня беспокоил мой сломанный ноготь. Как же это бесит, когда ноготь сломан под самый корень!

– Я рада, что с тобой все хорошо, – обрадовалась Лиззи и нежно прислонилась своей щекой к материнской. – Ну, а у тебя что случилось?

Это, похоже, уже было адресовано мне.

– Да, ерунда, – успокоила я. – Просто ноготь задела резкой для сыра.

Блондинка подошла ближе и сказала мне на ухо:

– Ненавижу резать сыр. Я всегда от этого отлынивала.

Она подхватила меня под локоть и потащила за собой.

– Пошли, я дам тебе пилку для ногтей. Это, – она показала на палец, – так оставлять нельзя.

Я поплелась за Лиззи, посматривая на Клер, которая хитро улыбалась.

«Наконец-то, она немного расслабилась, – подумала я. – Наверное, ей сейчас было тяжелее, чем мне. Сбить человека – это ведь не шутки. Надо позже еще раз успокоить ее и сказать, что я не собираюсь обвинять ее и подавать заявление в полицию».

Лиззи и я стояли в холле, возле входной двери. Она копалась в своей сумке, болтая всякую ерунду, вроде того, сколько всякого барахла хранит ее как бы «дамский ридикюль», а того, что надо – вечно не отыскать, а я, по привычке, улыбалась. В этот самый момент раздался звонок, заставший нас врасплох.

– Кто-то еще пришел, – Лиззи оторвалась от поисков и открыла дверь. Заглянув за плечо девушки, я потеряла дар речи – в проеме стоял Джонатан и его прекрасная напарница по последнему фильму – Скарлетт. Мне показалось, что я самая маленькая, самая незаметная и самая противная букашка в мире, которая пробралась в гости к тем, кто ее не ждал. Мне хотелось исчезнуть, просто испариться, чтобы никогда не видеть, так жалко я выглядела со стороны.

«А ведь я говорила!», – повторял в мыслях противный Надькин голосок, который никак не хотел затыкаться, хотя я пыталась его придушить.

Первым в дверь вошел Джонатан, он выглядел великолепно, впрочем, как всегда. На голове у него красовалась шапочка Санты, ноги обтягивали черные джинсы, на плечах черный кожаный бомбер, под которым были еще спортивная кофта с капюшоном и рубашка. Шикарная Скарлетт просто откинула за спину свои каштановые локоны и ослепительно улыбнулась, следуя за парнем. Они втроем, вместе с Лиззи, обнялись и поздравили друг друга с наступающим Рождеством. Пока сестра Джонатана закрывала входную дверь, вся компания перебрасывались незначительными фразами, спрашивали, как у кого дела, как перелет и все в этом духе. Меня совсем не замечали, чему я, если честно была только рада. Встреча с «мужчиной моей мечты» заставила меня превратиться в камень, делая вид, что его здесь нет. Такой себе камень-невидимка. Машинально я спрятала свой поломанный ноготь за спину и продолжала неприлично пялиться на объект своих мечтаний. В голове бушевал ветер.

Скарлетт первой заметила меня и улыбнулась, вообще она показалась мне такой приземленной и простой в своих обтягивающих джинсах, белом свитере и короткой дубленой куртке, что я ответила улыбкой и взмахом руки, но тут же спрятала ее опять за спину. Джонатан немного смутился под моим пристальным взглядом, отчего я смутилась в ответ и опустила взгляд, рассматривая носки.