На обшарпанной стене висел уже давно не новый указатель «Душевая», почему-то снизу немного замазанный темно-коричневой краской. Пройдя метров десять, она увидела дверь и отворила её царским широким жестом. Душевая в ответ по-царски её встретила: квадратное помещение, видимо, раздевалка, с несколькими крючками на стене, проход без двери и далее другое более просторное помещение, с потолка которого свисали железные прутья, напоминающие лейки, вот только без распылителей. Ни тебе кабинок, ни тебе створок, все было по-нудистски открыто и доверительно.

Смело взглянув в свое чистое будущее, она разделась, на цыпочках прошла в душевую и включила кран. Из него потекла ржаво-красная жидкость. Отпрянув, она решила подождать, такое иногда бывает, этим её не испугать!

Кайнозойская эра антропогенного периода – современный этап истории Земли, третий (текущий) период кайнозойской эры. Начался 2,588 миллиона лет назад, продолжается по сей день.

Жидкость становилась бледно-розовой, и казалось, через мгновение всё наладится, как вдруг резкий звук открывающейся двери и шумный мужской диалог затормозил её жизнь на несколько секунд. Перед глазами стоял образ с картины «Рождение Венеры». Сложив изящно руки, она старалась прикрыть свои формы. Толпа затормозила и уставилась на неё.

– А сегодня какой день? – спросил самый беспокойный.

– Воскресенье вроде. Эй, Вован, сегодня что, воскресенье? – оглядывался назад самый сомневающийся.

– Да, вчера пили, сегодня душ. Мы вчера пили? Эй, Серый, ты когда пил? – спрашивал самый непомнящий.

– Не помню, кажется, вчера, а может позавчера, – придав больше интриги, ответил самый пьющий.

– А ты кто? – спросил ее самый любопытный.

– Венера, рождающаяся.

Сообразив, что перед ними какая-то Венера, они вышли из душевой.

Вода всё ещё была розовой, но теперь она сама была краснее воды. Так и не приняв душ, она по стенке бочком вышла, быстро оделась и вылетела из общежития.

Жизнь начала налаживаться, ее видели в туалете, ее лицезрели полным мужским составом в душевой. Надо бы подумать, где ещё можно засветиться так, ну так, чтоб точно на весь город!

Светись всегда, светись везде, на радость всем без исключения!

Пусть лицезреет шар земной красы-девицы прелесть.

Не долог день, не долог час, когда начнут слагать легенды,

Что здесь жила одна звезда дверей открытых, млея…

Как-то так, а не иначе, теперь у нее была только одна дорога – в свою общажную комнату.

Жизнь – бумеранг, она опять в комнате, вот только не одна! Горница, как скатерть-самобранка, накрыла в себе пять человек, столом посередине, дополнительной кроватью и двумя тумбами. Соседка Люба возглавляла стол напротив входа, все остальные были лица мужского пола. На столе гордо взгромоздились несколько бутылок водки, пара бутылок пива, какой-то лимонад ядовито-желтого цвета и хлеб. Непременный атрибут любого стола – пластиковые стаканчики. Народ пил, веселился и её никто не замечал. Она присела на свою кровать сбоку, так как уже двое сидели на ней. Главное для нее сейчас – это незаметно влиться в компанию, стать невидимой, но своей. Она держалась за стенку кровати, уставившись на свои пальцы.

– А ты чего не пьешь? Больная? – спросила Люба, видимо, имея в виду её.

– Нет, здоровая, – мысленно три раза плюнув через левое плечо, ответила она.

– Эй, Вован, налей ей водки!

Вован был очень воспитанным юношей, который не мог отказать воспитанной девушке, взял первый попавшийся стакан, взглянул в него, вылил оставшуюся жидкость на пол и налил водки.

– За знакомство! – провозгласила тост Люба.

– Да, за знакомство, – и она протянула свой стаканчик, чтобы чокнуться, все ещё сомневаясь в смысле тоста.

– А тебя как зовут? – спросила Люба.

– Венера, – ответил Вован.

Она сделала глоток прозрачной жидкости, которая отказывалась заливаться внутрь тела, или тело пыталось отвергнуть её. Но она героическими усилиями заставила себя её проглотить. Глазки загорелись, настроение улучшилось, голова затуманилась. Уже изрядно пьяная, не подавая виду окружающим, она веселилась от каждого слова. Рыцари заполнили её уже уютно-домашнюю комнату. Люба стала самой верной и надёжной подругой. Она встала, и её сильно покачнуло, очень сильно.

– Все на пол, землетрясение! – закричала она.

С грохотом роняя стулья, все упали на пол. Люба и пара парней залезли под стол. Теперь уже Венера стала хихикать и изрядно пошатываться, показывая знак тишины, издавая при этом очень странно-громкие звуки. Люба и ее компания озирались друг на друга, обрадованные столь удачливым спасением и найденным укрытием. Один из них, видимо, не выдержав качки, тут же под столом и заснул.

Люба и уже неполная компания продолжили свой путь на карачках по направлению выхода из комнаты. Венера, проводив их взглядом, решила все же выйти из укрытия в поисках нового, более стабильного. Медленно, ползком на коленках, она направилась к солнцу, ведь именно оно должно нести в себе свет и надежду. Осознав, что надежды ей вероятнее всего не найти сегодня, она решила следовать за лучом, но внезапно её взору предстал колодец, который манил её своими формами и содержанием. Она наклонилась полюбоваться тем, что внутри, как вдруг её желудок, потеряв равновесие, решил все же освободиться от балласта и восстановить баланс. Голова кружилась, желудок возмущался, ноги отказывали, сознание затуманивалось, и, мысленно распрощавшись с этим нетрезвым миром, она стала сникать, чтобы как можно быстрее погрузиться в темноту. Через мгновение она почувствовала легкость и взлетела, как орлица, устремив свой взгляд в высоту.

Очнулась Венера в горизонтальном положении, телу было приятно и уютно. Она приоткрыла глаза и стала разбирать образы, наполняющие ее разум: белый потолок, надо взять чуток вниз, ага, железная дверь, холодильник, стол с чайником, так, обратно, железная дверь, вниз, полы, чистые, стоп! Дверь, она уже где-то её видела! Точно, она опять в комнате с бронированной дверью, и опять никого. По-хорошему, надо вспомнить картину дня, вот только какого: это уже завтра или еще сегодня. Как бы ей хотелось, чтобы этого вообще не случалось.

Фривольная Венера присела на кровать, её мутило, голова раскалывалась. Она никогда не научиться пить. А может, не стоит говорить всем, что ты больная или буйная, когда пьешь?

Выпей скорее бутылку вина, легкость души и тела приняв,

Сразу пьянея и разум теряя, формы божественные обретая,

Гордо головку задрав во хмелю, станешь царицей ты в нашем раю.

Но не могу я ответить вам «да», тихо отвергнув, в глаза вам глядя,

Страшно мне станет за ваши виденья, ведь вас не спасет ни одно заведение.

Пошла рифма, а значит, все не так плохо, как казалось. Хотя нет, всё еще хуже, чем она надеялась. Вернув свое тело в горизонтальное положение, она почувствовала, что уже лучше, уже почти не мутит.

Дверь открылась, и вошел её парень. Она облегченно вздохнула, теперь он смело может брать её в жены, она предстала перед ним в любом, приличном и неприличном, виде, хотя нет! Вот как раз приличного вида он и не видел, замуж звать, пожалуй, ещё рановато.

Бесстыдная Венера села на кровать, упершись руками за край. Надо собраться, как там говорят – «Сhallenge». Ей надо сделать это, она сможет. Где эти надоедающие мотиваторы, где эта толпа оголтелых людей, зовущих за собой, обещающих процветание и рай? Как бы ей хотелось обрести эту уверенность, знания, так… какой-то странный поток в её голове. Соберись тряпка! Тряпка, тряпки на стуле, точно, а что это висит на стуле? Это же её юбка, блузка, лифчик, вопрос на миллион: чего не хватает на картинке? Трусов! Какая она сообразительная! Ухмыльнувшись от самой же себя умной, она вздрогнула. Так, это всё на стуле, а что тогда на ней?!

Она пристально посмотрела на бесцеремонного юношу, он стоял напротив и смотрел на неё. Гад, даже глаза не отводит. Надо обманным жестом его заставить повернуть голову налево или направо.