- Слишком страшно, Сэмми! Нам это не подходит!

Вот так же было и со мной. Генератор идей. Когда я стоял на причале и думал о том, что нужно позвать Уилму, вернуть её. Слишком страшно, детка. Нам это не подходит. Не слишком удачный пиаровский ход. Публика на такое не клюнет.

А потом ночь стала громаднее и чернее. Холмы стали старше. Небо отодвинулось дальше. Озеро стало глубже и темнее. Я поёжился. Вы живёте в месте, в котором полно электрических лампочек, хрома, бифштексов с кровью и настольных состязаний. Но когда вы умираете, вы умираете в том месте, где горы и небо, земля и огонь, звезды и море. Я чувствовал себя совсем крошечным. Мне не нравилось это чувство. Я чувствовал картонным человечком на причале, которого кто-то собрал из игрушечного набора, в первый раз смотрящим на реальный мир.

До того момента у меня был шанс побороться. Возможно, я сумел бы вывернуться и спасти свою шкуру, сохранив по крайней мере одного из трёх ускользающих клиентов. И этим одним должна была стать Уилма. По крайней мере, воздействуя через Рэнди, при том, что на него будет воздействовать Ноэль, я вроде бы как получал наибольшие шансы там. Я стоял и видел воображаемый офис в почти что первоклассном отеле, и себя в этом офисе на совсем недурном окладе, ломающим голову над тем, как пополнить список гостей почти что первоклассными людьми, осколками аристократии и техасцами, которые ни в чём не разбираются, и пытаясь пропихнуть свой брэнд в какой-нибудь материал этих больших отзывчивых борзописцев, которые готовы распять свою старую добрую матушку, если за счёт этого к группе газет прибавится ещё одна.

А потом это дивное видение исчезло, когда я внезапно увидел, что мне преподносят на блюдечке. Сначала это разожгло огонёк волнения у меня под ложечкой, а потом вырвалось наружу ревущим пламенем. Я почувствовал себя вдвое больше натуральной величины. Вот оно - то самое. Когда они достали тело, мне хотелось поцеловать холодный, как камень, лоб.

Мне придётся проделывать фигуры высшего пилотажа. Мне придётся стать лёгким на подъём. Пока я размышлял, Пол потащил меня с собой, чтобы заняться этим бесполезным нырянием в поисках тела. Я надеялся, что мы не найдём её сразу. Потому тогда её, возможно, удастся бы оживить. Это большой шанс для Стива. Я послушно нырял, но не слишком усердствовал в поисках. Я был слишком занят размышлениями.

Ребята из таблоидов постараются превратить это в сенсацию. Все ингредиенты для этого налицо. Когда тело достанут, окажется, что оно - о ужас! - голое. А в доме полно придурков, которые начнут слишком много болтать. Нужен сюжетец получше того, который нам навязывали. И с высокими чинами, которые за нас возьмутся, нужно будет как-то управляться. Мне предстоит поднатаскать людей, задействованных в новом сюжете и увязать в нём одно с другим. И не подпускать к ним газетчиков, пока у них всё не уложится в голове. Разумнее всего представлялось сказать, что мы все приехали сюда проработать одну идейку относительно нового шоу, выходящего осенью, с Джуди Джона в главной роли. И Хайеса можно как-то сюда пристегнуть. Допустим, декорации, костюмы. Итак, у нас есть менеджер по сбыту, делопроизводитель, ведущий счета клиентов, консультант по связям с общественностью, её бизнес-менеджер. Если правильно повести дело, это может вызывать большой интерес публики к осеннему шоу, вплоть до того, что станет целесообразно снова задействовать Джона. Эпизод с купанием - вот что осложняет дело. Слишком уж это лакомый кусок для бульварных газетёнок. Что мне следует сделать, так это пробраться в её комнату, взять купальник, тайком вынести его, слегка надорвать и бросить в воду. Они, вероятно, будут искать тело кошками. Если мне удастся сделать так, чтобы одна из кошек подцепила купальник, всё обретет более благопристойный вид.

Есть мне удастся спустить всё это на тормозах, если мне удастся сделать так, чтобы им нечего было смаковать, тогда Стив Уинсан станет известен в городе как светлая голова, которая спасла положение. А это означает, что в списке появятся новые люди.

Меня порядком измотало это ныряние. Пол остановил нас, когда прибыли представители власти. Я держался поблизости, чтобы посмотреть, как станут развиваться события. Хотя и порядком замёрз. Потом тот тип, которого звали Фиш, захватил меня врасплох, найдя купальник Уилмы в кармане ее халата. Я сходил к себе в комнату, вытерся, переоделся и спустился обратно, всё это время напряжённо размышляя. Мне хотелось отделить их друг от друга и рассказать, что я придумал. Но Фиш перехватил меня на причале.

- Так как вас зовут?

- Уинсан. Стив Уинсан.

- Очень хорошо, мистер Уинсан. Садитесь вон в ту лодку. Это Уилл Агар. Нужно, чтобы в лодке было два человека, один на вёслах, а другой - на кошках.

- Но...

- Рассчитываем на ваше содействие, мистер Уинсан.

- Мне нужно кое-куда позвонить.

- Я уже предупредил телефонистку, чтобы она не принимала никаких звонков по этому номеру, кроме как от меня, так что вам не стоит беспокоиться на этот счёт. Просто садитесь вон в ту лодку, и Уилл расскажет вам, что нужно делать.

Что мне ещё оставалось? Я сел в лодку. Уилл весь состоял из зубов, адамова яблока и аденоидов. Кто-то крикнул с причала:

- А ты, Уилл, прочеши участок к северу от Бобби.

Кошки были была изготовлены из подручных средств - кусок трубы на толстой леске, к которой в ряд были прикреплены тройные крючки.

Уилл сказал:

- Если застрянет, тяните медленно и особенно не налегая. Если это тело, то оно постепенно всплывёт. Но если пойдёт туго, значит, мы зацепили за дно. Тогда нам придётся освобождать эту штуку.

Я посмотрел в сторону берега, в полном отчаянии. Они выключили несколько прожекторов, свет от которых бил нам в глаза. Я насчитал пятнадцать лодок. Держа за леску, я чувствовал, как труба, подскакивая, волочится по дну, таща за собой крючки. Время от времени мы за что-то зацеплялись. Каждый раз, когда это случалось, я испытывал шок. Уилл перебирался назад, проверял натяжение верёвки. "Опять застряли", - говорил он. Он возвращался по кругу, чтобы её освободить. Я находился в ловушке, не имея никакой возможности узнать, какие показания дают эти чёртовы дураки представителям власти - при том, что весь дом просматривался оттуда, как на ладони. В доме зажглись огни. Время от время я видел людей, сновавших туда-сюда. И иногда они забредали на причал, в одиночку или парами, и смотрели на нас. Уилла нельзя было назвать искромётным собеседником. Томительно медленно проходили долгие часы. Мои руки покрылись ссадинами, пока я тянул шершавую верёвку. У меня не осталось сигарет. Мы заканчивали прочёсывать участок, а потом кто-нибудь говорил нам, куда плыть дальше. Мне так и виделся как-нибудь ночной редактор отдела местных новостей.