Ладно, спишем это на внезапную смерть, сирены в ночи, чёрную воду и чувство одиночества. Не слёзы. То, что случилось дальше. А случилось то, что его рука лежала на моём левом плече. Он сидел за рулём. Случилось то, что ощущать на себе его руку было приятно. Случилось то, что я склонила голову влево, положив щёку на тыльную сторону его ладони. Случилось то, что я немного повернула голову, так, что мои губы коснулись его ладони. Потом, вроде, должно было возникнуть неудобство. Слишком много локтей на пути, и носы мешают, и некуда девать колени. Но получилось так, как будто мы заранее отрепетировали. Он распахнул объятия, а я развернулась к нему спиной, а потом легла спиной в его объятья, закинув ноги на сидение, в направлении дверцы, и нашлось куда пристроить все наши руки, когда его губы прильнули к моим.
Для меня в любви всегда какая-то ненатуральность. Это как маятник. Я начинаю испытывать наслаждение, а потом маятник отклоняется в другую сторону, и я вижу себя со стороны, и меня разбирает смех. Потому что есть в этом, чёрт побери, что-то нелепое. Люди слепляют вместе свои рты. Люди тяжело дышат, как будто бежали вверх по лестнице. Сердца колотятся: "бум-бум". Но в этот раз маятник качнулся и зацепился за маленький крючочек, и остался в том положении, и во всем этом не было ничего нелепого.
Совершенно разомлевшая Джуди Джона высвободилась, села очень прямо и уставилась в пустое пространство перед собой. У меня покалывало всё тело, от лодыжек до ушей.
- Бог мой, - сказала я. Тон у меня был чопорный, как у старой девы. Он коснулся моей спины, и я подскочила, как на пружинах, и приземлилась на фут дальше от него.
- Что случилось?
- А то ты не знаешь, ей-богу...
- Я знаю. То есть, мне кажется, что я знаю. Однажды, когда я был маленьким, мой дедушка стоял на стремянке. А я всё подбегал, слегка раскачивал стремянку и убегал, визжа от удовольствия. Ему это надоело, и он отмахнулся от меня своим пиджаком. Он забыл, что в кармане пиджака у него лежал маленький гаечный ключ.
Я повернулась спиной к дверце, как капитан Хаммер, оборонявшийся от девяти китайских бандитов. Я сказала:
- Я скажу быстро и доходчиво, и не перебивай меня, пожалуйста. Несмотря на несколько серьёзных ошибок, я - очень морально устойчивая дама. Этот легкий поцелуй оборвал мне крылья и я чрезвычайно уязвима. Тронь меня, и я разлечусь вдребезги, как бывает с рюмкой от звуков скрипки. Но, то, что я артистка эстрады, с маленькой буквы, ещё не означает, что я играю в всякие там игры. Ты - женатый человек и, соответственно, ты - отрава, а посему это то, о чём я бы сделала запись в дневнике, если бы вела таковой, но при этом отметила бы, что это разбередило мне душу, если тебе приятно это слышать, а теперь я ухожу на этих каучуковых ногах, исполненная целомудрия и сожаления. - я открыла дверцу и вылезла из машины.
Он сказал:
- С этим препятствием что-нибудь можно сделать, Джуди.
- Не говори об этом. Не думай об этом. Позвони мне на следующий день поминовения, в мой яблочный ларёк.
Я пошла прочь. Оглянулась назад. Увидела красный кончик его сигареты. Я спустилась к пирсу, к тому, на котором больше никого не было. Я сидела в росе, скрестив ноги. Я услышала, как один из мужчин сказал:
- Три года назад я поймал вон у тех камней здоровенного окуня. Четыре фунта с лишком. Поймал его на лягушку.
И другой человек в лодке сказал:
- А вот я не могу на лягушек. Они вцепляются в леску своими лапками. И меня от этого мутит. Я ловлю на жуков.
- Постой-ка. Что-то подцепили.
Я задержала дыхание. Потом я услышала, как он проговорил:
- Твёрдое дно. Опять камни. Поверни-ка в другую сторону, Вирг. - И, через некоторое время: - Ну вот. Освободилась.
В душе у меня творилось что-то невообразимое. Мне хотелось грустного фламенко на гитарах и испанских типажей, поющих в нос, в то время как я раскачиваюсь и прищёлкиваю пальцами, и большие жемчужные слёзы катятся по моим алым щекам. Я долго просидела там, а потом поднялась к дому, пошла на кухню и выпросила гигантский сандвич у Розалиты, лицо которой напоминало фамильный склеп. У меня от переживаний разыгрывается аппетит.
Уже почти рассвело, когда они её нашли. Я спустилась к причалу. Они действовали неуклюже, вытаскивая её из лодки, и уронили её. Я всё ждала, что Уилма сядет и устроит им взбучку за то, что они такие растяпы. Но она была мертва. Не жуткой смертью. Не как на той дороге в Южной Каролине, когда Гэбби, в седане, ехавшем впереди нас, вырулил навстречу тяжёлому грузовику. Вот они действительно представляли собой жуткое зрелище. Все до одного. Митч, наверное, впал в шоковое состояние. Я помню, как он метался туда-сюда по обочине, подбирая листки с аранжировками, которые разметало во все стороны, собирая их в аккуратную кучку, просматривая каждый, пытаясь отыскать какую-либо часть "Леди, будь умницей", - потому что он заплатил Эдди Сотеру, чтобы тот писал её для нас в промежутках между этими "Гудмэнами".
Нет, здесь всё было намного чище. Ноэль тоже была там. Я спрашивала себя - о чём она думает, глядя на тело. Это тело было ловушкой, в которую, вне всякого сомнения, попались Рэнди и Гилман Хайес, и, вероятно, Стив Уинсан и, возможно Уоллас Дорн. И Пол? Меня как ударило от этой мысли, что неблагоприятно отразилась на переваривании моего сандвича. Если и Пол состоял в этом списке, получается, что уилмины гости были все как на подбор. Нет, подумала я. Только не Пол. Сандвич больше не давал о себе знать. И я удивилась - почему такого рода верность внезапно обрела для меня такое большое значение. Это забота Мэйвис, а не моя. Я ни на что не претендую. Поцелуй в машине? В кругу Уилмы поцелуй в машине значит не больше, чем расчёсывание волос. Но, чёрт возьми, я не из этого круга, я оказалась там только потому, что это мой хлеб насущный.
А потом я вспомнила, что для всех остальных это было тем же самым. Включая Пола.
Уже забрезжил рассвет, когда они собрали нас в так называемом коктейльном зале и тот, которого звали Фиш произнёс небольшую речь. Когда я услышала, как он сказал, что Уилму "пырнули" в затылок, мне захотелось сказать: "Эй, да вы что! Пускай уж лучше будет бредень. Этот ваш сюжетный ход - такая дешёвка. Найдите каких-нибудь новых сценаристов. Увеличьте бюджет."
