Младший компаньон, услышав свою лагерную кличку, ржать перестал, но в смысле веселья не угомонился.

– Ох, и хитер наш хохол! Вы что думаете, он с Сичинавой лясы точит? Да он ему давно по рации обо всем доложился. Это он нас на психологический понт берет. Как говорится, использует в оперативной работе последние достижения научно-психоаналитического прогресса…

Присутствующие, тревожно переглянувшись, уставились на Мамчура, и в их ласковых взорах без труда можно было различить и братскую любовь вперемешку с сестринской нежностью, и почти весь перечень небесных заповедей, включая последнее этиологическое достижение экзегетов, обнаруживших, наконец, в коптских рукописях наиглавнейшую: «Возлюби мента, как самого себя».

Мамчур положил трубку и, принужденно усмехнувшись, посетовал:

– Мудрено хохлу жида перемудрить.

Покачал сокрушенно головой, прошелся к свободному креслу, уселся, угостился сигаретой из лежавшей на столике пачки, закурил, затянулся, выдохнул, заявил:

– Между прочим, некоторые из пострадавших требуют морально-материальной компенсации.

– Но никто ведь, кроме бандитов, не пострадал, – возразил Кульчицкий, старательно избегая взгляда своего старшего администратора.

– Физически никто, но морально – сколько угодно. В своем подавляющем большинстве это уже не пышущие здоровьем и жизнерадостностью люди, а просто человеческие развалины, изнывающие от пессимизма и разочарования. Не исключены попытки суицида. Многие отчаянно балансируют на грани глубокого запоя. Иные особо впечатлительные натуры эту грань уже перешли. Так что платить вам – не переплатить, господа капиталисты… И кому вы дорожку перебежали – ума не приложу! Очень, просто безумно интересно будет это выяснить. Конечно, вы можете взять и, не спросясь, доложить мне – кому, как в том анекдоте про детективное кино… Но предупреждаю: лучше не надо. Я работу свою люблю, сам до всего к собственному удовольствию докопаюсь…

– А ты не допускаешь, капитан, что это просто выстрел вслепую? – поделился соображением младший компаньон. – Что, если кому-то дико захотелось взглянуть, какие круги по воде пойдут и как далеко они доберутся?

– Я, дорогой Марафет Германович, допускаю все, что поддается проверке, а то, что ей не поддается, подкидываю нашей доблестной муниципальной полиции.

– Николай Остапович, – встрепенулась вдруг Анна Сергеевна, – скажите, а нельзя ли проверить насчет аналогичных инцидентов на побережье и…

– И в заведениях, расположенных неподалеку от московской, то есть питерской дороги? – договорил Мамчур с улыбкой. – Слышу речи не мальчика, но мужа! Учитесь, господа буржуины, пока ваш администратор замуж за какого-нибудь сиятельного американца не выскочил и не сделал вам ручкой…

– Вы не ответили на мой вопрос, капитан! – сверкнул очами заневестившийся администратор. – Или это государственная тайна?

– Да что вы, драгоценнейшая Анна Сергеевна! Нынче государственных тайн уже не осталось, одни оперативные, которыми торгуют оптом и в розницу.

– Если бы я вас плохо знала, капитан, то могла бы подумать, что вы на что-то намекаете…

– Ох, и мстительная вы женщина, госпожа Берг! Ладно, так и быть, – чтобы вы не вообразили обо мне чего-нибудь не того, позорящее мой светлый облик честного российского милиционера, открою вам эту тайну бесплатно. Слушайте и вникайте. Чтобы узнать об аналогичных случаях, необходимо составить десятки шифротелеграмм во все интересующие нас места. А потом сидеть, ждать и молить Бога, чтобы хотя бы на половину запросов хоть как-то ответили.

– Позвольте, – вмешался Кульчицкий, – но у вас ведь есть компьютеры, база данных, куда заносятся подобного рода сведения по мере их поступления, и которые этими компьютерами затем сортируются. Мне об этом Нугзар Константинович лично рассказывал…

– Вот и попросите лично Нугзара Константиновича этим заняться. Кто знает, может, ради вас он согласится стать посмешищем в глазах московского начальства…

– Почему посмешищем?

– Ну а кем еще будет выглядеть начальник районного управления, заслуженный офицер милиции, беспокоящий министерство ориентировкой на этих гавриков такого вот примерно содержания: дескать, четыре клоуна черти во что одетые, вооруженные до зубов с бору по сосенке, ворвались в один из лучших наших клубов широкого профиля, но тут же были разоружены и обездвижены каким-то проезжим мотоциклистом, сдуру заглянувшему в указанный клуб культурно оттянуться. Пошукайте, пожалуйста, в вашем главном компьютере, а то так знать хочется, что прямо кушать не могу, не случалось ли чего подобного где-нибудь еще, и если случалось, то кто этим клоунам укорот давал, мотоциклист или тракторист?..

Старший компаньон фыркнул, младший заржал, администратор разгладила юбку на коленях, начальник охраны привычно воздержался от проявления эмоций. Мамчур, затушив окурок, встал.

– Это было забавно, капитан, – молвила Анна Сергеевна. – И все же нам хотелось бы знать: правда ли, что эти, как вы их называете, гаврики не понимают по-русски и что их национальность установить пока не удалось?

– Я, конечно, не всегда начальству всю правду докладываю, но по пустякам стараюсь не врать. Тем более полковнику Сичинаве…

– То есть… Вы хотите сказать… – и Анна Сергеевна, прикусив нижнюю губку, бросила испепеляющий взгляд на Марафета. Тот обескуражено развел руками: мол, тяжело жиду с хохлом при исполнении тягаться…

– Я одному удивляюсь, – задумчиво изрек Кульчицкий, – почему вы все еще капитан…

– А не министр унутренних дил? – радостно подхватил Мамчур. – Я и сам этому дуже дывлюсь. Бывает, проснусь ночью и удивляюсь…

– Чуть не забыл, – вспомнил капитан, дойдя до дверей. – Вы часом не в курсе, куда это наш герой с вашей Ольгой Обалденной отправился звезды считать? Не в ее ли классное местечко?

– Как, разве он не в казино? – пришел в натуральнейшее из изумлений младший компаньон. – Вот ведь шустрила – и сам слинял, и девушку мою прихватил!

– Точно, шустрый-прешустрый, – кивнул Мамчур и покинул кабинет. Но – ненадолго. Приоткрыл дверь, просунул голову, слово прощальное выдал:

– И шибко, кажут, везучий: опустил ваше казино аж на двести штук баксов…

Дверь захлопнулась, из коридора донеслось довольное пение, никоим образом не годившееся в звуковые фоны напряженного молчания, объявшего оставшихся. Трое ждали объяснений, а четвертый лихорадочно припоминал, есть ли они у него.

– Ну что я могу сказать? Фартовый парень! Тем более, что он вообще играть не собирался, Обалденная его подбила. По моей команде, разумеется… Пришла мне в голову светлая мысль проверить его на везучесть. Хотите, верьте, хотите – нет, но он действительно оказался везунчиком. Не то что в рубашке, а можно сказать, в полном парадном прикиде родился – при галстуке и в костюме-тройке. А отсюда вывод: этих гавриков неизвестной национальности могли просто подставить…

– По-моему, Марк, вы безбожно темните, – отрезала Анна Сергеевна прокурорским тоном.

– Это не я, это кто-то со стороны темнит, досточтимая Анна Сергеевна. А что касается этого Игоря, то я даже рад, что все так получилось. Не знаю как вам, а мне этот парень не понравился. С ним что-то нечисто, седалищем чую. Так что эта его пруха на рулетке очень кстати. О человеке многое можно узнать по тому, как он тратит шальные деньги…

– Не слишком ли дорогое удовольствие, Марк? – усомнился Кульчицкий.

– И почему вы так уверены, что он станет тратить ваши деньги вместе с вашей Ольгой?

– Если вообще станет, – счел необходимым заметить Кульчицкий.

– Вы что же, собираетесь установить за ним круглосуточное наблюдение? – не удержалась Анна Сергеевна от дополнительного вопроса на засыпку. – Может, вы еще и к Аникееву за помощью обратитесь?

Неизвестно, что ответил бы Марк Германович, но тот факт, что он намеревался это сделать, не подлежит сомнению. Он даже рот с этой именно целью открыл. Не слишком широко, но вполне достаточно для беспрепятственного прохождения приличного количества членораздельных звуков. Жаль, что напрасно. Дверь вдруг распахнулась и в комнату вошел… Нет, это слишком вяло сказано. Попробуем еще раз. Поэнергичнее. Итак: