– Я, наверное, тоже пойду… – пробормотал он.

– Допейте кофе, – удержала его Марта, надевая передник поверх платья. Мэттью покладисто сел на свое место. Потягивая кофе, он еще раз прокручивал в голове недавний разговор, все отчетливее понимая, что болтал только о себе и совершенно ничего не узнал о самом Палмере. Как же так вышло?

– Как вам спалось? – не оборачиваясь, спросила Марта. Мэттью не видел, что именно она готовит, но двигалась горничная быстро и расслабленно, словно выполняя давно привычный ритуал.

– Спал, как убитый, – улыбнулся Мэттью. – Спасибо. И спасибо, что встретили меня вчера.

– Это моя работа, – Марта все еще стояла к нему спиной, но Мэттью показалось, что ее голос потеплел.

– А вы давно работаете на мистера Палмера?

– Смотря, что вы считаете “давно”. Около двух лет.

– И вам нравится?

Марта бросила на него короткий взгляд через плечо. Мэттью улыбнулся.

– Это не худшая работа. Мистер Палмер платит исправно, не пристает и почти не капризничает, – в ее голосе Мэттью почудились знакомые нотки. Такие интонации он слышал у Хлои, когда та говорила о своих детях. И в то же время… Он не мог бы сказать точно, что именно заставило его насторожиться. Словно в голосе Марты звякнула тревожная нотка. Или, может, чуть напряглись плечи.

– Но бывало и лучше? – спросил он, помедлив.

Марта не ответила. В тишине, нарушаемой бульканьем воды в кастрюле и мерным стуком ножа, Мэттью догрыз тосты и выпил кофе. Сполоснув пустую чашку, он вспомнил, что так и не спросил Дэвида о зеркалах. Он потер колючий подбородок и вздохнул. Марта, собиравшая на поднос завтрак Дэвида, это заметила. Поймав ее вопросительный взгляд, Мэттью неловко улыбнулся:

– Как мистер Палмер умудряется бриться без зеркала?

Горничная пожала плечами.

– Можете отклеить бумагу в ванной. Едва ли мистер Палмер будет против. Тем более, если этого не увидит, – подняв поднос, она вышла. Мэттью остался обдумывать ее слова.

Времени до встречи с мистером Уильямсом оставалось достаточно. Вернувшись в комнату, Мэттью еще раз осмотрел бумагу, закрывающую зеркало. Если ее смочить, она наверняка легко отойдет. Вряд ли мистер Палмер придет сюда в ближайшее время, Марта говорила, у него есть другая ванная. Если же он будет против, ничего не стоит снова заклеить зеркало. Например, бумагой, что лежит в ящике стола.

Мэттью снял пиджак, засучил рукава и, орудуя мочалкой, очистил зеркало. На это ушло буквально несколько минут, но все это время его не покидало легкое чувство тревоги.

При свете дня город выглядел совсем иным. Более шумный, закованный в камень, заслоняющий небо высотками, но все еще просто город. Налет иномирности совершенно испарился под лучами бледного октябрьского солнца. Вскоре Мэттью привык и к постоянному шуму автомобилей, и к звуку речи на чужих, незнакомых языках. В пестрой толпе оказалось проще почувствовать себя своим. Куда проще, чем в шикарной квартире мистера Палмера.

Первым делом Мэттью купил подробную карту города и нашел на ней здание издательства. Это оказалось не так уж далеко – в южной части Манхэттена, недалеко от Сити-Холл парка. За пару часов (или даже меньше) он смог бы дойти туда пешком, маршрут следовал почти по прямой. Но рисковать опозданием на встречу Мэттью не стал и спустился в метро.

Нью-Йоркская подземка поразила его до глубины души. Вагоны были заполнены людьми, перенасыщены запахами и шумом. То и дело кто-то пихал Мэттью или задевал локтем, пару раз ему наступили на ногу. Сегодня Мэттью был в туфлях, которые выглядели чуть приличней ботинок для путешествий, но зато чужой каблук в них ощущался куда болезненнее. Впрочем, он быстро забыл об этой неприятности, с любопытством рассматривая людей вокруг. Прежде он никогда не встречал столько выходцев из других стран. Хлоя говорила, что в Нью-Йорке их больше, чем где-либо еще в Америке. Оттенки кожи, разрезы глаз, прически, все было далеко от того, что он встречал прежде. Мэттью снова ощутил себя в совершенно иной реальности, отличной от той, в которой он вырос. Как если бы его забросило на другую планету.

Когда он снова выбрался на свежий воздух каменных улиц, стрелка часов неторопливо приближалась к двенадцати. До назначенной встречи оставалось полчаса. Было тепло, но не настолько, чтобы избавляться от пальто. Тротуары просохли. Легкий ветерок с залива холодил лицо. Мэттью не спеша прошелся вдоль улицы, купил конвертов и марок. Хлое он пошлет телеграмму, но Ева будет рада получить от него письмо.

Перед встречей с мистером Уильямсом Мэттью чувствовал себя на удивление спокойно. Друга отца он видел всего пару раз и оба были достаточно давно, чтобы от него остался зыбкий образ рослого громкоголосого мужчины с белыми кустиками волос над ушами и черными бусинками глаз. Достаточно добродушного мужчины. Это было практически все, что Мэттью знал о нем. Они с отцом учились вместе, и последние лет пятнадцать мистер Уильямс был владельцем небольшого литературного журнала. Большие писатели в нем не публиковались, но журнал уверенно держался на плаву, пережив Великую Депрессию, и унывать не собирался.

Сама редакция располагалась в полуподвальном помещении одного из исторических зданий. Мэттью спустился по крутой каменной лестнице и вошел, звякнул колокольчик над дверью. Девушка за ближайшим столом подняла на него вопросительный взгляд. Кроме нее в кабинете было с полдюжины человек, но все продолжали заниматься своими делами. Стучали пишущие машинки, бормотало радио, шуршали бумаги.

Мэттью улыбнулся своей дежурной улыбкой и обратился к девушке, предположив, что она – секретарь. На вид она казалась его ровесницей. Светловолосая, в стильном черном платье с высоким воротничком. Очень симпатичная. Она держалась уверенно и расслабленно.

– Добрый день. Меня зовут Мэттью Блейк, мистер Уильямс ждет меня к двенадцати часам.

– Здравствуйте, – ее улыбка показалась Мэттью довольно личной. Взгляд голубых глаз быстро ощупал его с ног до головы. – Подождите, пожалуйста, здесь…

Она вышла из-за стола и приоткрыла одну из дверей.

– Мистер Уильямс, пришел мистер Блейк.

– … – ей что-то ответили, но Мэттью не разобрал слов. Пользуясь паузой, он осматривался.

Резкий желтый свет ламп словно обесцвечивал все вокруг: бледно-зеленые стены, потертый паркет, столы, которыми был заставлен кабинет. Лица присутствующих в нем казались похожими на восковые маски. Мэттью невольно поежился. В кабинете сидели в основном мужчины. Кроме секретарши он заметил всего одну женщину в углу, но увидеть ее лицо возможности не было – она сосредоточенно печатала что-то, не отрывая взгляд от страницы. Ее пальцы быстро-быстро барабанили по клавишам. Зато мужчина за ближайшим столом с интересом Мэттью рассматривал. Ему было около тридцати. Темные волосы старательно уложены, под носом – модные тонкие усики. Весьма добротный серый костюм. Лицом он напоминал итальянца. Поймав взгляд Мэттью, он улыбнулся и закурил, забросив ноги на стол.

– Входите, мистер Блейк! – пригласила секретарша, и Мэттью, сняв шляпу, прошел в кабинет.

Здесь было тесно. С потолка бил все тот же выжигающий глаза искусственный свет. Крошечные окна почти не позволяли солнцу заглянуть в редакцию. За столом, заваленным бумагами, сидел сам мистер Уильямс. Он был таким, как его запомнил Мэттью – высокий, широкоплечий, остатки волос по краям вытянутого черепа были совершенно белыми, хотя лицом он не напоминал старика. Глубоко посаженные черные глазки смотрели цепко, но дружелюбно. Когда Мэттью вошел, мистер Уильямс поднялся из-за стола и протянул ему широкую, как весло, ладонь.

– Мэтти, мой дорогой мальчик! Ты так вырос! Рад, рад видеть тебя, – он энергично встряхнул руку Мэттью и указал на жесткий стул рядом со своим столом. – Присаживайся! Бетти, солнышко, принеси нам кофе.

Секретарша, кивнув, исчезла за дверью.

– Как добрался?

– Спасибо, мистер Уильямс. Без проблем. Я очень благодарен за помощь. Вы очень многое для меня делаете…