Подъем ноги в сторону – типичный разогрев перед репетициями. Держусь за станок возле большого зеркала и разогреваюсь. На мне черный балетный купальник, серая юбка-пачка, только без колец и мои любимые бежевые пуанты. Волосы только на тренировках завязываю в хвост, в жизни я люблю, когда они распущены.

Альваро – прекрасный тренер и хореограф. И ещё мне нравится, что он просто обожает меня из всей труппы. А как же ещё, ведь я лучшая, а некоторых девушек из труппы это бесит.

В номере я играю главную роль, потому что я рождена для них. Я всегда буду сражаться за главную роль, чего бы мне ни стоило. Все девочки считают меня сучкой, так и есть.

Кому достается главная роль сразу же – Эстер, кого тренер любит больше всего – Эстер, кого он хвалит больше всего – Эстер, кто может сделать подлость лишь бы заполучить главную роль – Эстер, кто королева балета – Эстер, кого больше всего ненавидят, правильно – сучку Эстер.

Один раз, когда мне было шестнадцать, наша труппа поставила номер, и главную роль отдали девочке по имени Мария. Я сделала вид, что рада за нее, потому что не в моих правилах показывать эмоции на людях.

После репетиции, я решила позвать ее погулять, чтобы набиться в подружки. Она была очень дружелюбной и наивной девочкой, так что у меня это получилось легко. Вечером, за день до концерта, мы были у нее, разговаривали обо всем и пили чай. Когда она отлучилась поговорить с мамой по телефону, я насыпала снотворное в ее кружку.

И на следующий день, когда мы все одевались и красились за несколько минут до концерта, на тот момент тренер, Альберто, искал Марию, она не отвечала на звонки, и наконец-то подошёл ко мне и заявил, что главная роль моя, а я знаю ее наизусть.

Надев на себя красную пачку, я увидела, как в гримерную зашла Мария, сказав тренеру, что проспала и все такое, но он ей заявил, что это ни капли не профессионально.

«Прости, я действительно хотела отказаться, но Альберто строго настоял» – начала бросать пыль в глаза и, конечно, она поверила и обняла, сказав, что лучше меня отыграть роль никто не сможет. И эта так.

Вскоре она улетела в другую страну, я о ней больше ничего не слышала. Стыдно ли мне за поступок? Нет! В балете всегда так: либо ты, либо тебя. И я не собираюсь быть во второй группе.

Прошлые воспоминания отходят на второй план, когда дверь тренировочной открывается.

– ¡Qué guapo! 1– специально на испанском заявляет Франческа.

Я резко разворачиваюсь от зеркала и замечаю в дверном проеме Ноэля и улыбаюсь. Отпрашиваюсь у Альваро на несколько минут, и подхожу к нему.

– Что ты здесь делаешь?

– Ты оставила записку, где я могу тебя найти.

– Ты пришел, – заявляю больше себе, чем ему.

– Я хотел узнать, все ли тебе вчера понравилась?

Вчерашняя ночь была лучшей за всю мою жизнь. Несмотря на то, что у Ноэля это было впервые, он двигался уверенно, и я ощущала себя желанной и важной, как никогда.

– Мне все понравилось.

– Эстер, ты нам нужна, – слышу голос тренера и собираюсь сказать Ноэлю, чтобы ушел, но он перебивает:

– Ты станцуешь как-нибудь для меня?

Никогда не танцевала для одного человека и уж тем более для парня. Возможно, потому что меня не просили об этом. Но просто так красоту своего танца я никому показывать не буду.

– Танец нужно заслужить, – шепчу я, а он в ответ неожиданно тянется ко мне и легонько целует.

Я хочу продолжить поцелуй, но сзади нас тренер и девочки, подтягивающиеся возле зеркала.

– Уходи, – негромко заявляю я, и улыбаюсь.

Он слушается и когда покидает меня, я разворачиваюсь, мысленно поправляю свою корону на голове, которая чуть не растаяла от поцелуя, и возвращаюсь к труппе.

Кажется, мы едем вечность, и это меня раздражает. Зря я села к нему в машину.

– Господи, мы так долго едем, – жалуюсь я.

– Тут дороги такие, сама видишь.

– Лучше бы я поехала на такси!

Ноэль резко разворачивает руль и останавливается.

– Приехали.

Я стервозно улыбаюсь и выхожу из машины. Наконец-то! Не успев, я сделать два шага, спотыкаюсь. Чёртовы босоножки!

– ¡Maldito idiota! 2– злюсь на Ноэля за то, что долго ехал.

– На французском, пожалуйста, – просит он, стоя возле двери.

Резко разворачиваюсь к нему и кричу:

– За три года брака даже не запомнил и простых слов на испанском!

– Поверь, уж много раз ты называла меня мудаком, что это я запомнил!

Я разворачиваюсь от него и собираюсь идти в сторону музея, но тут только базарные лавки.

– Это не музей, – объясняю я, снова поймав его взгляд.

– Ну да. Я бы довёз тебя, если бы не вела себя как сучка. Ой, подожди, ты же всегда такая.

Он собирается садиться обратно в машину, но я останавливаю:

– Но ты же сказал, что сам едешь в этот музей.

– Я соврал. Я еду во дворец Бахия.

Он садиться, и уезжает, оставляя меня одну непонятно где. Я в истерике показываю ему средний палец, когда его машина проезжает мимо меня. На заметку: никогда не садитесь в машину к бывшим мужьям!

– Спасибо, что проводил. Входи!

Ноэль заходит в мою квартиру и осматривается. Квартира в Испании мне нравится, но у французской свой колорит, хоть и бываю я здесь редко.

Пройдя порог квартиры, можно сразу заметить возле стены оранжевый диван, а рядом с ним среднего размера белую двухъярусную полку. На нем красуются маленькие кактусы в горшках, и здесь я оставляю все ключи и мелкие вещи, чтобы не потерять.

Неподалеку от полки дверь, ведущая в мою комнату. Ну, там всегда беспорядок. Я приехала в Париж два дня назад, а до сих пор открытый чемодан с вещами валяется на полу. Мне нравится моя комната тем, что там есть маленький балкон, откуда открыт вид на Париж. Конечно, не как у Ноэля сразу на башню, но вершина башни с моего балкона видна.

– Я думал, ты живёшь в отеле, как вся труппа, ну или с родителями.

Ноэль прислоняется к полке, а я сажусь на ручку дивана.

– Родители даже не знают, что я здесь. Это квартирка досталась мне от бабушки.

Я вздыхаю, и открываюсь Ноэлю, как никому раньше. Тема родителей моя нелюбимая и сложная. И я никому об этом не рассказывала, но мне хочется поделиться этим с ним.

– Понимаешь, я полюбила балет ещё в детстве, и попросила мать записать на них в 10 лет. Она согласилась, но родители никогда не думали, что я посвящу балету свою жизнь. Отец вовсе возненавидел меня, когда я отказалась работать в его юридической фирме, потому что мне это не интересно. Я поняла, что все в моих силах, что никто не будет мне помогать, и я сама достигла того, что танцую в труппе, которая гастролирует по Европе.

На секунду вздыхаю, а потом, стараясь не заплакать, заявляю:

– Ты не представляешь, какого это, когда твои родители ни разу в жизни не приходили на твои выступления.

После этих слов я сдаюсь, и слеза катится по щеке. Мне сложно было говорить, но сейчас я как будто могу свободно дышать.

– Прости, в основном, я не показываю свои эмоции, – объясняюсь я и вытираю слезы.

Ноэль подходит ближе, и я встаю с дивана.

– Я обязательно приду на твоё выступление.

Танцевать, когда в зале человек, который пришел ради тебя – я никогда такого не испытывала.

– У тебя завтра репетиция?

– Да, но в пятницу я свободна.

– Я тоже завтра на работе. Тогда до пятницы. У меня будет сюрприз.

Я поднимаю брови от удивления.

– Что это значит?

Ноэль движется еще ближе и шепчет, касаясь кончиков моих волос: