– А где ему еще быть? Снова там возится с инструментами, раскладывает их, словно на распродажу, – ответил Тим.

– Тим, давай сюда шоколадку, сейчас мы хорошенько заправимся и проучим рыжего приятеля.

У Тони чесались руки, так он хотел отомстить за синяки на своем лице. И хотя родители уже поговорили с мамой Джона, этого было недостаточно. Тони хотел мести.

– Месть подается холодной, да, Тони? – жуя Hershey's, спросил Майкл.

– Я бы сказал, сладкой, – смачно откусив шоколадку, заметил Тони.

Мой первый рабочий день был почти идеальным. Впервые с момента, как я переехал в Нью-Йорк, чувствовал себя в своей тарелке. У ребят из MetLife есть вкус. Они не такие олухи, как мистер Лонг, который только и знает, что делать важный вид, а по факту у него кишка тонка. Он почувствовал, что я чего-то стою, и уволил, ощутив конкуренцию. А мои новые коллеги – другое дело. Они разглядели во мне талант и решили помочь раскрыть потенциал. О подобном я и мечтать не мог. Мне даже не пришлось маскировать свою страсть к порядку: в стенах MetLife все такие, как я, ну почти, почти все. Все, кроме этой мисс Росс. Она невыносимая. Кошмар. Завтра нужно будет набраться смелости и сказать о том, что я не собираюсь сидеть в одном кабинете с ней.

– Что значит – ты не хочешь работать со мной в одном кабинете? – возмутилась Энн.

Джон стоял смирно, при этом отводил взгляд. На ней была вчерашняя рубашка, джинсы и потертые New Balance.

– Стюарт Лиам спросил меня, почему ты решил сменить кабинет. Я сказала, что не знаю, – Энн уперла руки в талию и замерла в ожидании. – А теперь я хочу узнать, мистер Рид, что со мной не так?

Джону был неудобен этот вопрос, но он не подал виду. Смотря в пол, он чувствовал, как его тошнит от засаленной головы коллеги. У него как будто возник огненный жар в груди. «Клин клином вышибают», – подумал Джон и через силу поднял глаза на девушку:

– Ваша голова…

– Что с ней? – спросила Энн.

– Она грязная…

Парень не успел договорить, как получил такую смачную пощечину, будто девушка ударила не рукой, а сковородкой.

Энн без комментариев плюхнулась в свое кресло и принялась работать. Мистер Рид стоял в центре кабинета и не знал, что ему сказать. Ощущение жара в груди усилилось. Ему не было больно из-за того, что сделала Энн, – ему было паршиво от того, что он такой.

– В детстве мне доставалось от сверстников, – тихо начал Джон, – они всегда задирали меня, пытались унизить. Может, это из-за того, что я рыжий, а может, потому, что я рос без отца и за меня некому было заступиться. Старший брат мог бы встать на защиту, но его я не сильно интересовал. Мама была занята. Она работала, уходила рано, приходила поздно. Почти все детство я провел в сарае нашего соседа дяди Лукаса.

Энн оторвала взгляд от компьютера и заинтересованно посмотрела на парня. Его рассказ был сухим, безэмоциональным, будто он говорил про чужую жизнь, а не про свою.

– В этом сарае я перекладывал инструменты с места на места и чистил их. Хорошо, что он был большой, и я был при деле. Иногда мне разрешали копаться в огороде или поливать растения, но больше всего времени я проводил в сарае. Даже соорудил там небольшое убежище, где прятался от хулиганов. Им не нравилось то, что я делал. Они приходили и все разбрасывали, а я возвращал по местам. Порядок стал моей игрушкой. Я играл в порядок.

Энн захотелось прервать Джона и спросить, к чему он клонит.

– Вам, наверное, интересно, к чему я все это рассказываю и как это связано с немытой головой?

Мисс Росс фыркнула.

– Уже никто не помнит, даже я сам, был ли я таким педантичным до проблем со сверстниками, но до сих пор, когда я вижу беспорядок, – Джон кивнул на стол девушки, – мне становится плохо, меня тошнит, а в груди жжет.

Когда мистер Рид закончил, Энн стало не по себе либо от излишней сентиментальности, либо от стыда за упреки в адрес Джона.

– Если вы не против, я сяду к вам спиной, раз мистер Хилл оставил нас в одном кабинете.

Энн ничего не ответила. Она дождалась, когда Джон сядет за стол, а после, сделав пару глубоких вдохов и выдохов, взяла телефон и записала в заметки: помыть голову.

***

– Джон, ты здесь? – крикнул Тим.

– Приходила твоя любимая мамочка. Она хотела тебя убаюкать и прижать к груди, – серьезно сказал Джо.

– А сиськи у нее что надо! – прошептал Тони.

Тишина в сарае нарушилась ехидными смешками.

– Джо, ты точно видел его в сарае? – спросил Майкл.

– Клянусь, я видел его тут!

– Надеюсь, мы не зря съели Hershey's, не хотелось бы пускать на ветер такую силу, – Майкл согнул руку и показал парням бицепс.

– У тебя силы точно прибавилось, – заметил Тони.

– Ага, Майк, ударь-ка по этому столбу, – Джо указал на брус в центре сарая.

Главарь банды не стал долго думать. Он с разбегу ударил деревянный столб, и тот немного пошатнулся. Хулиганы заликовали.

– Ого, дай теперь я попробую! – Джо врезался в столб плечом и, как дикарь, закричал от радости: столб сдвинулся с места.

– А теперь я, я! – замахал руками Тим. – Посторони-и-ись!

Брус не поддался Тиму, и тот скуксился, вжав голову в плечи.

– Кажется, тебе надо съесть еще один Hershey's.

Парни снова засмеялись.

– Ага, Джо такой сильный, потому что он еще дома два батончика умял. Да, Джо?

– Да, да, Тони, лучше не болтай, а покажи, на что способен, – кивнул на опору Джо.

Тони размял плечи, хрустнул шеей и, ударив кулаком о ладонь, побежал на столб, словно бык на матадора, но, едва задев его, пролетел мимо и угодил в конец сарая. Он не смог справиться с инерцией и упал на расстеленный ковер, который тут же провалился.

Майкл и Джо загоготали.

– Парни, кажется, я знаю, где наш рыжий малыш, – крикнул Тони и потянул Джона за ногу: тот прятался в небольшой яме под тонким настилом, замаскированным ковром.

***

Мистера Рида так и не перевели в другой кабинет. Он остался работать с Энн. Весь день они не разговаривали, каждый занимался своим. Мисс Росс уже не так сильно обижалась на коллегу, а Джону было не до нее: он увлекся изучением Photoshop. И даже на прощание никто ничего не сказал. Они просто вышли из кабинета, одновременно сели в лифт и спустились в холл. Выйдя из здания MetLife, они разошлись в разные стороны: Джон – на метро налево, а Энн – направо к вокзалу.

Отец Паоло выглядывал в окно у входа в церковь. Когда подъехал очередной автобус, он выпрямился, но, увидев, что миссис Рид не вышла, посмотрел на часы. Женщина никогда не опаздывала на исповедь, а сегодня задерживалась. Из-за этого он нервничал и грыз ногти на руках. Он стал читать молитву про себя, чтобы затушить шквал мыслей, но остановился, когда из следующего автобуса вышла невысокая женщина. Она быстрыми шагами пересекла улицу. Увидев, как Оана приближается к церкви, священник поправил волосы и убрал руки за спину. Паоло глубоко выдохнул, ему стало беспокойно, но уже не оттого, что миссис Рид опаздывает, а оттого, что она тут.

– Святой отец, – торопливо начала Оана Рид, только открыв дверь, – меня не отпускали с работы! Давайте не будем терять ни минуты.

Женщина забежала в исповедальню. Мужчина прошаркал за ней. Он не успел сесть на свое место, как слезы градом потекли по лицу женщины.

– Я плохая мать, плохая, – застонала она. – Я не могу уберечь Джона от неприятностей, у меня не получается защитить его от этого сурового мира. И даже Лукас не может, раз на его ферме моему сыну досталось от хулиганов.

– Вы не виноваты, что с ним поступили так. Это грех не ваш, это грех их – детей, совершивших злодеяние, и их родителей, не следящих за ними. И это им нести кару, не вам, – сказал отец Паоло.