Я оглянулась на капсулу и улыбнулась:

– Благодарю!

Нэйя ожидала меня, сидя на банкетке.

– Приятные ощущения?

– Да,– согласилась я, подобрев.

Затем я сделала все, как обозначила Нэйя: прополоскала рот – действительно, возникло ощущение, что только что почистила зубы щеткой; обтерла губкой лицо – кожа заметно увлажнилась. А затем отложила простую салфетку на бортик «унитаза», чтобы воспользоваться ею позже, заодно ощупала края чаши. Тоже была сплошная «гладкость»!

Нэйя подала чистый комбинезон и те же тапочки-лодочки.

– А нижнее белье вы носите?

– Да, но его ты выберешь себе сама.

Ее ответ воодушевил: это значило, что у меня будут определенные свободы. Но слишком обрадоваться положению не дало яркое противоречие разума и чувств. В голове появлялись все новые и сложные вопросы. С одной стороны, хотелось поверить в эту немыслимую историю: ведь это столько новых знаний и впечатлений, чего я давно уже не испытывала в своей жизни. Именно из-за этого я ушла в чтение фантастики, а с другой – скептицизм, который всегда требовал материальных доказательств существования той или иной теории. Как говорят: все это возможно где-то там, с кем-то другим, но не со мной.

– Вы, наверное, что-то знаете о моих обычаях?– осторожно спросила я.

– Как только тебя обнаружили, мы сразу изучили культуру человека, обычаи, законы мышления. Все, что могло нам помочь адаптировать тебя к жизни на нашей планете.

– А зачем вы возвращаете людей на свою планету? Что это дает?

– Пока тебе рано об этом знать. Я не могу просто свалить на тебя груду информации: ты не будешь знать, что с ней делать. Давай все выяснять постепенно. А для начала тебе надо поесть.

– Мы можем сделать это вместе?– осмелела я, но больше из-за того, что не хотела оставаться одна в мучительных размышлениях о происходящем.

– С удовольствием. Тогда я скажу, чтобы нам заказали что-нибудь вкусное.

Нэйя ушла и вскоре вернулась с незнакомой девушкой, как и все они, кареглазой блондинкой. Они принесли два подноса с едой. Пока Нэйя выдвигала стол из стены чуть дальше от моей кровати, девушка с любопытством разглядывала меня, а потом улыбнулась и сделала тот же самый жест рукой, что и мужчина – Гиэ: кончики пальцев левой руки к груди, наклон головы и протянутая навстречу мне раскрытая ладонь. Но когда я решила не скрывать любопытства и полностью повернулась к девушке лицом, чтобы спросить ее, что это значит, она вдруг запнулась и вопросительно посмотрела на Нэйю.

– Нэйада?!

Нэйя любезно улыбнулась и отрицательно качнула головой:

– Сиера.

Девушка недоверчиво нахмурилась, но потом кивнула и ушла восвояси.

Нэйя расставила блюда на столе и жестом пригласила присесть вместе с ней. Я осторожно присела, поерзала на поверхности стула, коснулась края стола подушечками пальцев и поняла, что вижу то же, что и чувствую: гладкий стеклянно-пластиковый стол, той же температуры, что и в палате; края обработаны – закруглены…

«Да, у меня собственный научный подход в выявлении бреда! Только пока он ни черта не работает!»– внутренне разозлилась я.

– Что это за слова только что вы обе произнесли? Я их не понимаю!

– О, это вид обращения. Как у некоторых народов Земли: мисс, мистер. В твоей стране почему-то обращаются по половому признаку.

– Да, это не очень удобно. А что это были за жесты, вчера и Гиэ так же сделал?

– Это жест приветствия,– и Нэйя повторила его.

– Угу,– кивнула я и посмотрела на стол.

У нас было по два блюда и напитки. Нечто похожее на крем-суп оливкового цвета в глубокой миске и на плоской тарелке нечто вроде куриных яиц – глазунья, только два желтка были болотно-зеленого цвета. Даже передернуло от их вида.

– Это что?!– брезгливо указала я на «глазунью».

– Это яйцо птицы.

– А почему оно мерзко-зеленого вида?

– А почему оно у вас желтое?

На этот вопрос у меня не было ответа. И действительно, почему оно не могло быть зеленым или фиолетовым. Но, определенно, мой желудок протестовал против этой разновидности яиц.

Я вежливо отодвинула тарелку на край стола, не преминув пощупать ее структуру, и подвинула к себе крем-суп. Нэйя не сдержала улыбки, но промолчала.

К супу я тоже отнеслась настороженно, сначала понюхав его, а затем попробовав на язык. Суп оказался вкусным, похожим на брокколи с морковью и специями. Но когда я спросила, что это за продукт, Нэйя ответила, что это овощной плод – агвайно, растущий на деревьях, и тоже содержит в себе массу полезных веществ.

Напитком оказался терпкий чай из местных цветов розового цвета, по вкусу напоминающий наш шиповник с медом. Я прикусила передними зубами край стакана и пару раз незаметно постучала: звук и ощущения были такими же, как если бы я сделала то же самое с обычным стеклянным стаканом.

Нэйя ела очень аккуратно, движения изящные и непринужденные, без какого-либо напряжения и жеманства и одновременно наблюдала за мной. Конечно, она заметила все мои нелепые исследования. Наверное, я бы тоже так снисходительно наблюдала за самкой шимпанзе, которой дали тарелку с супом и ложку. Как-то не очень было комфортно ощущать себя в ее шкуре.

За завтраком Нэйя рассказала о разных блюдах, которые готовят их мастера кулинарии, что так же, как и у людей, одним нравится одно, другим – другое. Еще я узнала, что тэсанийцы не употребляют мясо. Они вообще не убивают животных. Все, что они берут от животного мира,– это зеленые яйца от птиц и сыворотку от определенного вида животных, которую используют как профилактическое средство от увядания кожи. Меня таким поворотом было не удивить. Мясо я вообще не ела и, по сути, была вегетарианкой…

«Может, именно это у меня от них? Мысли пошли не в ту сторону. Не могу же я, и правда, считать себя родом отсюда? Тем более что это не доказано!»

Только я начинала думать об этом, мозг закипал, как чайник со свистком, и панические мысли выплескивали адреналин в кровь. Я снова возвращала мысли в безопасное русло, задавая безобидные вопросы. Когда попросила уточнить, как они добывают сыворотку, не обидев животное, то в итоге поняла, что сыворотка сродни молоку и добывалась из вымени.

После обсуждения продуктовой темы, хотя была еще уйма невыясненных вопросов, меня начало разбирать любопытство: как же выглядит их планета? У них есть растения, цветы, деревья, животный мир. Ничего запредельного. Может, я и могла бы справиться со всем этим. Нужно только набраться терпения.

– Нэйя, а откуда берется свет в комнате? Я не вижу никаких ламп.

– Освещение дают наночастицы в воздухе. Одна из разновидностей. Управляются они контроллерами.

– Как это – в воздухе?! Я ими дышу?!

– И я тоже,– засмеялась Нэйя, и ее белые махровые ресницы затрепетали.

– У вас необычная внешность,– сменила я тему, потому что в вопросах физики и нанотехнологий мой разум уступал гуманитарным наукам.– Или правильнее сказать, непривычная для моего глаза. Здесь все люди блондины?

– Будет корректнее называть – тэсанийцы. Понятие человек и люди к нам не применимы, но такие понятия, как женщина и мужчина, мы тоже используем – это половая принадлежность,– вежливо поправила Нэйя.– И, да, все жители Тэсании имеют белый цвет волос и карие глаза. Но есть определенная категория тэсанийцев, которые имеют другой цвет глаз. Чуть позже ты сама увидишь.

«Не человек и не люди! Кто же они тогда? Какой-то особый подвид? Мы ведь практически похожи!»

– А вы имеете еще какой-нибудь пол? Или, как и мы, только два?– решила сразу уточнить я, хотелось бы быть морально готовой, если столкнусь с кем-то, не входящим в рамки моих познаний в биологии пола.

Нэйя попыталась спрятать взгляд в стакане с напитком, но от меня не укрылось, что она не хотела показать, насколько абсурдные вопросы я задаю. С языка рвалась пословица: «Сытый голодного не разумеет» или «Гусь свинье не товарищ». Да тут и все басни Крылова могли вспомниться.

Я улыбнулась: моя голова представилась сундуком с чердака, набитым всякой всячиной, и нужной, и не нужной, в котором сам черт ногу сломит. Где уж было со всем этим разобраться за два дня.