Занавес.

Если вы не фанатеете от остросоциальщины, то в наших силах предложить нечто экзотическое. На любителя. Представьте раненного солдата, лишенного ноги и адекватного заработка, на поле боя в окружении разворочанных снарядами мертвяков. Такое визуализировать легче, так как не требуется включать воображение на полную – мы же видим такие сцены каждый день. Проще их игнорировать, конечно, но свой отпечаток они оставляют. В общем, несчастный герой ползет в сторону прекрасного картонного заката – на реквизиты не всегда хватает денег. Для этого ведь и существует чертово воображение! Дополнительным налогом оно не облагается. Пока что. Но все бывает в первый раз. Понимая, что выхода нет, брошенный на произвол судьбы гражданин безымянной страны, поминающий ее чаще, чем мать родную, торжественно снимает каску, при этом чертя на песке какие-то замысловатые каббалистические узоры, и откидывает в сторону. С оружием он так не поступает, хотя скорее его можно назвать символом войны, чем тот зеленый кусок треснувшей пластмассы. Как бы там ни было, солдат достает боевой нож, чье лезвие блестит, отражает свет софитов и прочее искусственное освещение, после чего вонзает в плоть павшего собрата и отрезает кусок. Дальше идет бесчисленное множество внутренних монологов, оголяющих все человеческое нутро. В промежутках герой чавкает, усиленно пережевывая сырую пищу. В итоге он погибает до приезда группы репортеров, которые хотели заполучить увлекательный сюжет о военных действиях в условиях размытого политического курса страны. Репортерам приходится импровизировать: они поднимают бедолагу, кое-как усаживают на песок, водружают на голову каску, а на остекленевшие глаза – непроницаемые солнцезащитные очки, и рисуют вымученную улыбку. Еще у него берут интервью, просто голос накладывают сверху. Желательно спокойный и приглушенный – для полного погружения! На фоне также звучат солдатские мелодии и странные религиозные мотивы. Впоследствии мелькают кадры погибших на войне ребят, совсем молодых и чересчур радостных. Один из них поражает зрителей глубиной своего трагичного взгляда, едва подходящего для мальчишки. Еще на его запястье красуются четки с деревянным крестом. Юнец почему-то выставил эту руку вперед, словно желая запечатлеть момент. К слову, личность этого симпатичного мальчика остается неизвестной – не пытайтесь допрашивать персонал.

Если вас не впечатляет военная хроника, что необычно, ибо это наша реальность, то мы пойдем навстречу ценителям прекрасного и подберем что-то концептуально новое. Например, эротика и наркотики – две пользующиеся спросом вещи – совмещены в ярком спектакле под названием “Умри – потом будет поздно”. Название поэтичное, но нам лично кажется, что автор очень сильно увлекся неоновой эстетикой. Скорее это сюрреалистичный постмодернизм. Зрители могут устать от непрекращающейся какофонии звуков, перемешанных с ружейными выстрелами, взрывами, криками разбушевавшейся толпы (видимо, вдохновлялись первым шествием) и затянутым воем то ли собак, то ли волков. Мелодия, достойная любой престижной американской премии, никак не отрывается от парочки влюбленных, совокупляющих при любой удобной возможности. Шоу, безусловно, прошло все оценочные комиссии и получило соответствующий рейтинг, но сами мы напоминаем, что эротика и наркотики написаны большими буквами на постере не просто так. Между влюбленными (определение дано самим режиссером-постановщиком, а зрителю такие парочки попросту кажутся невменяемыми эротоманами) иногда происходят забавные диалоги, как ни странно, социального характера. Они рассуждают о бессмысленности существования, так сильно всех угнетающего, и о беспорядках на улицах, рискующих перерасти в Революцию. Слово это звучит чаще, чем предложения интимного характера. Еще в их уютное семейное гнездышко периодически врываются люди в камуфляжах, устраивают обыски и приставляют дуло винтовок к оголенным частям тела, попутно задавая вопросы о какой-то таинственной организации. Если в нашем зрителе уже давно зреет тайная, невысказанная тяга к крамоле, то она не дозреет – ибо в конце влюбленные сжигают агитационные письма из секретной посылки и занимаются тем же любимым делом уже под аккомпанементы птичьего пения и шелеста травки. Мы ни черта здесь не поняли, но критики почему-то в восторге. Считают режиссерскую задумку гениальной, потому как все действия сбалансированы по какому-то там аналогу золотого сечения.

Впрочем, вкусы у каждого разные.

В случае зреющего и вызревающего крамольного зернышка в прогнившей душонки искушенных зрителей мы изредка, пока Большой Брат не видит, даем постановку об отставном генерале, чьи плечи отягчают многочисленные медальки за храбрость и прочую военщину. Не спешите бежать прочь из зала! С предыдущим сюжетом о влажных мечтах каннибала данная зарисовка ничего общего не имеет. Кроме, пожалуй, преобладающего всюду цвета хаки. Начинает рябить в глазах уже на двадцатой минуте, но того стоит! Если бы нас попросили дать название происходящему, то мы бы точно одолжили его у парочки знойных любовников. “Умри – потом будет поздно”. Так как отставник всего лишь бродит по выжженной земле и напевает себе под нос бессвязный текст из знаменитого мюзикла. Сердце красавицы? Или та самая сцена грустного шута Риголетто? Не нам судить. В конце концов, генерал подходит к аутентичной каменной стене бастиона, явно украденной из постановок Мела Гибсона, и воодушевленно глядит на усеянные головами пики. До тех пор, пока его лицо не искажает маска ужаса. Он внезапно осознает, что натворил. Ибо все эти неизвестные нам персонажи с выкатившимися наружу глазами и посиневшими языками – преданные им друзья из антиправительственной организации. Он сдал их местоположение ради новой блестящей медали. Что мы вам говорили о новых божках? Так или иначе, весь этот ужас с неизбежным катарсисом набрасываются на несчастного генерала, в результате чего он начинает истошно орать и пятиться обратно в дом. Там принимает пару рюмочек водки, чистит мундир с вожделенными наградами, и наконец избавляет зрителей от своего присутствия при помощи тех же старых средств – веревки и грубой табуретки. Почему-то на полке у него стоит портрет ныне покойного царя Николая Второго.

Вам понравилось? Не лгите ни нам, ни себе. Мы знаем, что понравилось. Билеты раскуплены за считанные часы. Все залы, без преувеличения, заполнены. Некоторым не хватает мест, но мы-то заботимся о своих покупателях. Приносим дополнительные стульчики и даже позволяем сидеть на полу. Искусство должно господствовать в массах! Кто знает, какого генерала или солдата оно может спровадить на тот свет. Тут должна заиграть короткая, но веселая мелодия и последовать легкий смешок. Наверное, прожженный созерцатель прекрасного уже давно догадался, что все эти экспозиции связаны неразрывным сюжетом. Они даже идут в хронологическим порядке. Не скромничайте, у вас тоже возникла такая мысль. Мы же давали легчайшие намеки! Но карты уже раскрыты, верно? И вы сидите в легком недоумении, борясь с противоречивыми эмоциями. Вас обманули, когда вместо привычного ритма жизни выдуманных героев вымышленной страны на страницах трагикомичной антиутопии начали продавать билеты на дешевые постановки? Или все это – часть единого произведения, не выходящая за рамки сюжета больше, чем позволяется? Неважно. Суть не в этом. Да и какая разница?

Вы уже заплатили.

За книгу. За интернет. За представления! Вы – зритель поневоле. Или ценитель. Два этих понятия не несут в себе никакой смысловой нагрузки. Важно другое. Вы оплатили билет на кассе, пришли в набитый битком зал, едва нашли свое место, и погрузились в выдуманный мир обкуренных и обдолбанных режиссеров-художников. Так ведь? Но с чего вы взяли, что мир – выдуманный, что вы – не принимающий ни в чем участие наблюдатель, расплатившийся наличными или картой? Уверенности быть не может. Позвольте раскрыть Вам страшный секрет. Вы далеко не зритель. И уж точно не клиент. Вы – прямой участник. Просто отгородившийся от всего действия стеной. Вы же не думали, что бравада об оградах в самом начале – лишь бессмысленная попытка сделать из этого куска текста философское эссе? Нет. Это простое напоминание о том, что иногда следует отрывать глаза от сцены и оглядываться вокруг. Рядом с вами тоже может сидеть лишенный ноги солдат или уставший от жизни генерал. Быть может, сосед справа от вас переписывается с кем-то не просто так? Он может отправлять зашифрованные сообщения в подпольную организацию, готовящую теракт или освободительный марш. Он может назначать очередную встречу второй половинке, которая ждет его в квартире, битком набитой героином и оружием для террористов на дальних рубежах. Но вас же это не касается. Вы всего лишь поете гимны по выходным. Вас не интересует жизнь за пределами сцены, оплаченной входным билетом. Вы любите шоу ровно до тех пор, пока оно не превратилось в реальность и не сожрало вас живьем. Вам так нравится играть роль присяжного, что вы забываете об остальных действующих лицах трагедии: палачах, судьях и подсудимых. Для вас это простые механизмы, банальные пустышки на смазанных винтиках. И не более. Но вдруг, рано или поздно, придется поменяться ролями? Придется оторвать глаза от центрального экрана, перестать тянуть гимны дребезжащим от натуги голосом и наконец-то дать стене рухнуть. Чтобы вдохнуть отравленный воздух призрачной свободы. Попробуйте. Вас станет легче. Это бесплатно. В отличие от билета на спектакль, поставленный дилетантами в точно таких же масках. Им нравится выплескивать свою несостоятельность на сцену.