– Мои сыновья… – закрыв глаза, ощущая биение сердца и дрожь рук, прошептал северянин.

– Меня там не было! Я бы никогда не причинил вред детям! Не навредил бы своей семье! – понимая, что все кончено – его настигает неминуемая смерть – он прикрылся связанными руками и отклонился назад, чувствуя, как веревка натянулась и впилась в кожу. Зажмурившись в ожидании удара, он висел так несколько секунд, пока не решился приоткрыть веки.

– Режьте веревки. Отпустите их, – поникшим голосом приказал коваль, сжимая пальцами края одеяла с нескрываемым нервным возбуждением. Когда указание было исполнено, и смертники упали перед вершителем судеб на колени, он наклонился над подрагивающим Старком и проскрежетал: – Нет. Я лучше тебя. Я хотя бы сделал правильный выбор сразу. – чуть не захлебнувшись своими рыданиями, Волк повалился на землю и затрясся всем телом. Смахнув предательские слезы, щипавшие уставшие глаза, Дастин отмахнулся от вопросительных жестов и попыток товарищей заговорить.

Он не знал, что именно заставило его пощадить ненавистных служителей Лжепророка, устроившего кровавую баню по всей территории Беленора. Возможно, вид молящего о пощаде для брата юноши, готового пожертвовать собой ради члена семьи. Так когда-то поступил Опи, не колеблясь ни секунды. Или болезненные воспоминания о свершившейся мести положили конец нескончаемому насилию и невыносимой скорби. Вскочив на вороного жеребца, дожидавшегося всадника, он помчался со всех ног в безызвестность.

– Ты захватил крепость моего брата, прежде убив своего, – прорычал Гловер, высвобождая Хорнвуда из пут. – Предлагаю решить все поединком. Ты и я. На закате.

– Ты понятия не имеешь, как все было на самом деле, – рыкнул Питер, вырываясь из цепких объятий и стряхивая потертый кафтан, расшитый золотисто-оранжевыми нитками. – Не приближайся ко мне. И останешься с головой на плечах.

Восемь лет назад.

Оставив груженную товарами телегу возле покосившейся ограды, настороженные юноши бесшумно передвигались по сугробам, в надежде добраться до кузницы незамеченными. На землю опускалась вечная ночная тьма. Прерывистый волчий вой смешивался с совиным окриком, нагоняя тоскливости. Оборачиваясь при каждом подозрительном шорохе, братья приоткрыли поскрипывающую дверь, но не спешили заглядывать внутрь. На тропинке перед хижиной виднелись отчетливые кровавые следы, тянущиеся от колодца до порога. Задержав дыхание, белокурый кузнец не выдержал напряжения, в считанные секунды оказываясь внутри. Заметив лежавшее без движений тело, он подошел ближе и, издавая нечеловеческий звук, повалился на пол и зарыдал, ударяясь лбом об испачканные кровавые брусья. Вязкая жидкость стекала по ладоням, сжимающим изуродованное женское тело. Неподалеку вырисовывались маленькие неприметные силуэты, замершие в причудливой позе. Бесшумно рыдая над трупом любимой женщины, безутешный вдовец раскачивался из стороны в сторону, проклиная весь мир.

– Господи, – голос брата показался таким далеким. Все потеряло значение. Жизни любимых оборвались. Больше не было смысла цепляться за остатки человечности. Рыжий великан попытался прикоснуться к мертвым младенцам, но отдернул руку и бессильно опустился на пол. – Я нашел дровосека. Джекс, он сказал, что наша мама… она привела сюда убийц…

Восемь лет спустя.

Закричав от беспомощности и постепенно угасающих сил, Дастин не разбирал тропинки перед собой – нахлынувшее безразличие к собственной судьбе упрощало ее принятие. Взмыленный конь мчался по ухабистой местности, ныряя в повисшую в воздухе белую дымку – предвестник бурана. Неприятно липкие хлопья облепляли покрасневшее от слез лицо. Смаргивая их, Джексон не сразу почувствовал тряску и не заметил, как копыто скакуна провалилось под снег, в результате чего он свалился вместе с наездником. Ударившись о круп, северянин даже не пытался встать. Руки не слушались, боль лишь разрасталась, поглощая ставшее ватным тело. Он мог спокойно провалиться в сон и увидеть семью. Ведь клятва, данная больше семи лет назад, исполнена. Нет смысла бороться. Слезы обжигали щеки, стекая на белоснежные покровы. Медленно закрывая пронзительные остекленевшие глаза, Джексон всхлипнул последний раз и, приняв решение перестать бороться, откинул голову назад.

Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем чья-то рука нежно провела по мужским волосам. Спутанные соломенные пряди разметались по снегу, утопая в снежинках. Очнувшись, Дастин открыл глаза и поморщился. Над ним, в паре миллиметрах, нависало чужое женское лицо. Черты показались знакомыми – понадобилось пару секунд, прежде чем зрачки расширились от удивления. Приоткрыв рот, он собирался что-то сказать, но замешкался и нелепо уставился на нее. Та, в свою очередь, улыбнувшись и покачав головой, приподняла упавшего воин, помогая сесть. Странная детская куколка со швами на изношенном платьице, по-прежнему висела на бедре. Когда-то давно она спасла его. И теперь их пути пересеклись вновь.

– Ты… – указательный палец прижался к искусанным губам, призывая к молчанию. Он слишком устал. Сняв с себя одеяло, согревающее замерзшее тело, Джексон протянул его спасительнице, напоминая себе, что носил не свою вещь уже много лет. Вместо ответа – легкая улыбка, точно такая, как и восемь лет назад. Отодвинув от себя дырявую материю, она прижала ее к мужской груди, после чего встала на ноги и отвернулась. – Кто ты?

– Еще не время, – все, что произнесла незнакомка, прежде чем раствориться во мгле. Накинув одеяло обратно на плечи, лидер Сынов выдохнул. Он еще не знал, что будет делать дальше. Остаться в снегах без средства передвижения – отвратительная задумка. Плотнее укутавшись в дырявую ткань, он уже обдумывал план, пока не расслышал конский топот и не услышал окрики.

– Черт, вот ты где! – очутившись рядом, задыхающийся Рисвелл, вспотевший от бешеного галопа, уложил растрепанные пряди. – Ты сумасшедший. Как можно… без сопровождения… – успокаиваясь, лорд приходил в себя. Дыхание выровнялось, отдышка прошла. – Ты в порядке? Поднимайся. – потянув друга на себя, он придержал того, не давая повалиться обратно из-за дрожавших ног.

– Почему ты здесь? Сынов больше нет… ты свободен.

– Я итак был свободен, – заметил Филипп, не рискуя убирать руки от пошатывающегося товарища. – Ты не прав. Сыны будут всегда. Ты многое изменил, когда возглавил нас. Мы этого не забудем. – пару минут они молча созерцали расстилавшуюся перед ними долину, утопающую в снежных завихрениях и витающих дымках. – Я отпустил их. Пусть возвращаются домой. – Джексон понимающе кивнул.

Три дня спустя.

Малочисленный конный отряд с серо-белыми стягами пересекли неглубокое ущелье, поднялись по скалистому плато и остановились около притаившейся в лесистой местности деревушки. Солнечные блики поигрывали на убогих полуразрушенных хижинах, покосившихся деревянных заборах и тропах с редко проглядывающейся травкой. При свете дня безмолвное поселение казалось не таким жутким по сравнению с ночным временем суток. Мотнув головой, всадник пустил коня легкой рысцой, часто озираясь по сторонам. Любой шорох настораживал, а пробегающая мимо тень вызвало желание тут же извлечь клинок. Поборов внутренний страх, путник ускорился и проехал мимо разваленных ворот. Остановившись возле самого крайнего домишки с продавленной крышей, солдаты в полном боевом облачении спешились и, не мешкая, зашли в небольшое помещение с приоткрытой дверью, словно приглашающей гостей. Как и ожидалось, внутри расположились четверо человек, сидевших по углам и наблюдающих за увлекательной работой кузнеца. Опустив заготовку в ведро с водой, он спокойно отложил ее в сторону при появлении столь важных особ.

Остальные наблюдатели вскочили и быстро склонились в знак уважения.

– Значит, вы и есть тот самый разбойник, похитивший королевского посланника и моего брата, – без долгих предисловий начал Хранитель, не отводящий взгляд от внешне привлекательного лица, пусть и омраченного печатью глубокого страдания. – А вы, мои верные вассалы, помогали ему вершить это так называемое правосудие. Занятно. – не отвечая, Джексон упрямо не отрывал глаз от разросшейся бороды Старка, отвлекающей внимание от печального взора, тронутого скорбью. – Признаться, когда Бринден поведал мне о случившемся, я думал арестовать вас всех и отправить в столицу. Искушение было велико, особенно под напором Хорнвуда. – откуда-то послышался легкий смешок, сдавленный при виде желваков, бродящих на скулах мастера. – Но, полагаю, мне не позволят этого сделать. – его вопрос таковым не казался. – Вместо этого я принял решение даровать вам титул, лорд Дастин. А еще вернуть права на ваши земли.