Только давила. Приказывала. Манипулировала.

Одни голые факты. С кем ты говорила? Чему учили в школе? Как кормили в столовой? Какие оценки получила?

Определилась, на кого хочешь выучиться? Из города даже и не думай уезжать – мать все равно не отпустит. Потому что…

А почему?

Неважно. Главное, что даже ветер не может замарать облаками едва греющее солнце. На следующей неделе обещают первый снегопад… Саша обожала кислые мандарины и запах хвои, но сейчас ей хотелось подольше понежиться под солнечными лучами.

У ног шуршала сухая листва, и Саша решила собрать букет. Она постоянно таскала домой цветы, и мать, брезгливо сморщив лицо, выговаривала ей за это:

– Натащишь веников полную квартиру, а потом листья по всему полу. Грязь и мусор. И так бардак, а ты все тащишь, тащишь… Лучше бы прибралась хоть немного.

Маленькая Саша, слабая и тихая, в ответ лишь глядела на мать. Исподлобья.

– И везде эти банки с водой, она киснет, гниет, я убираю, а ты снова и снова, снова и…

Саша молчала.

С годами мать поняла, что Саша все равно не сдастся и будет таскать ободранные с клумб бархатцы, березовые ветки с клейкими листочками, сухоцветы, густо припорошенные снегом, или кирпично-красные рябиновые листья. Это был ее цветочный протест – единственный протест, на который Саша способна. Она старалась сама выбрасывать увядшие букеты до того момента, когда мама взорвется криком.

Но это получалось не всегда.

Вот и сейчас Саша присела у лавки, выискивая резные листья в нечесаной траве, космами стелившейся под ногами. Мелкие тополиные листья, похожие на яичные желтки, казались теплыми на ощупь.

Ветром под лавку нагнало и кленовых листьев, рыжевато-алых, с багровыми прожилками.

Топот. Всхлипы.

Мимо лавки промчалась всклокоченная женщина, и Саша чуть приподнялась, не понимая, что происходит. Незнакомка показалась ей странной. Почему? Может, всему виной лиловый жакет с золотистыми пуговицами, прямо как у матери на старых фотографиях. Может, всклокоченные кудри, напоминающие ее собственные волосы, только вот у Саши они темные и густые, непослушные, а у незнакомки вьются мелким бесом.

Может, щеки, цветом напоминающие сырой мел. Может, рот, искаженный беззвучный криком.

Саша не успела задуматься – она мигом подскочила и побежала следом. Закружилась в воздухе отпущенная на свободу листва. Стоило Саше помедлить хоть секунду, и в голове обязательно появятся зудящие мысли – у тебя ведь даже помощи не просили. Зачем ты опять ввязываешься в передряги? Зачем ищешь проблемы?.. Сделай вид, что ничего не видела, иди домой.

Суп ведь остынет.

– Эй! – крикнула Саша, вскидывая руку. Незнакомка остановилась. Замерев посреди дороги, она часто-часто заморгала ресницами, дрожа, будто холод стал ее кровью. Губы у женщины дрожали.

– Вам помочь?

– Мне… я… – незнакомка во все глаза смотрела на Сашу, и та заметила, как в пустых зрачках на мгновение мелькнуло что-то дикое. Женщина вновь заморгала, задыхаясь от бега, и Саша осторожно коснулась до ее плеча.

– Успокойтесь, пожалуйста… Все нормально. За вами кто-то гонится? – Саша заглядывала в матовые глаза незнакомки, но та отводила взгляд.

А потом изо всех вцепилась в Сашину руку. Ладонь незнакомки была влажной и ледяной на ощупь, и Саша подумала на миг, что схватилась за сколькое змеиное тело или дохлую рыбину.

Женщина едва слышно застонала. Саша огляделась по сторонам, уже жалея, что выбежала на помощь – вдруг это сумасшедшая?

– Прости, прости, ты боишься, наверное… – забормотала женщина, будто бы услышав Сашины мысли, и неуверенно улыбнулась. – Я просто не знаю, кого… Кто может…

Мимо них торопливо прошел мужчина с целлофановыми пакетами в руках. Он чуть задержал взгляд на незнакомке, кусающей яркие губы, но сделал вид, что ничего странного не заметил.

Женщина чуть отвернулась. Ее плечи вздрагивали, ткань лилового жакета стелилась волнами.

– Я могу вам помочь? – повторила Саша. Женщина медленно кивнула:

– Да, наверное… Ты можешь вызвать скорую?

– Вам плохо?

– Нет, я в порядке, но ему… Нужны врачи. Ему нужны…

Женщина, скривившись, прижала пальцы к губам. На белой коже расплывались капельки воды с мелкими крупинками туши.

– Я не могу так… – донесся ее слабый шепот. Голос оборвался. Женщина прижала ладонь ко рту и глянула на Сашу.

Та кивнула и успокаивающе взяла незнакомку под локоть:

– Идемте, тут лавочка есть, сядем.

– Да, хорошо. Пойдем, нужно вызвать врачей, нужно помочь…

На лавке она первым делом закинула ногу на ногу и закурила, тусклая зажигалка прыгала в тонких пальцах. Щелк, и слабый язычок огня заплясал под ветром. Саша вздрогнула.

Нерешительно присела рядом, достала из кармана мобильник.

– Кому надо вызвать врачей?.. Объясните нормально.

– Да, нужна помощь, а если он уже умер, если я не успела, у него ведь сердце, господи, сердце, он лежит, а я, я не могу, я… – вместе со словами изо рта вырвались облака бледного дыма, и Саша как загипнотизированная смотрела на этот дым. Незнакомка еще раз затянулась и зажмурила глаза.

– Так кто лежит-то? – спросила Саша.

– Мой муж. У него сердце слабое, он упал на землю, а вокруг никого нет, и я не знаю, куда бежать…

– Подождите. У вашего мужа сердечный приступ?

Женщина закивала, и глаза ее будто оттаяли на мгновение, но уже в следующую секунду их вновь заволокло холодным страхом:

– Ему нужна помощь.

– Он недалеко, да? И на земле?.. Что же вы сидите?! Вот, – Саша сунула ей в руку свой мобильный и крепко стиснула его в чужой ладони. – Звоните в скорую, а я попробую оказать первую помощь. Нас в школе учили, на ОБЖ, мы ведь можем… Ну, где он?!

И они бросились бежать. От волнения Саша чувствовала себя невероятно сильной, а звон в ушах, заглушающий мысли, волнами разливался по телу. Надо помочь, конечно же надо помочь. Но как?..

Сердечный приступ, остановка сердцебиения. Сейчас Саша полжизни бы отдала за пятерку по ОБЖ и нормальные знания. Спокойно! Надо проверить, есть ли пульс. Лучше всего щупать на шее, Саша никогда не находила пульс на запястье, а лишь прикидывалась во время практики. Так, сначала пульс и проверить дыхание, потом перевернуть мужчину на бок или на спину, она не помнит, она не сможет…

Без паники! Врачи быстро приедут. Саша проверит, не захлебывается ли мужчина рвотой, ослабит воротничок, галстук, а если надо будет, то начнет делать искусственное дыхание. Положить платок на губы, черт, какой платок, у нее нет никакого платка, зато есть влажные салфетки в рюкзаке, она накроет рот салфеткой. Да, хорошо, салфетка. Если пульса нет, то тридцать нажатий и два вдоха, Саша спасет мужчину, все будет…

Они вдвоем добежали до тупика – неподалеку звенел дверной колокольчик у магазина электротоваров, и Саша подумала вдруг, зачем незнакомка с мужем приехали сюда. Что они хотели купить? Глупость, но Саша никак не могла отделаться от этой мысли. Будто все это могло помочь мужчине, у которого случился сердечный приступ.

В дальнем конце улицы стояла машина – светлая пятерка, папа любит ремонтировать такие, берется за них с особым удовольствием. Папа работает в автосервисе, и Саша с детства пропадала там, среди промасленных тряпок и прогорклого запаха машинного масла.

Забудь! Думай о мужчине, ему нужна помощь.

– Звоните быстрее! – крикнула Саша и, обогнав незнакомку, бросилась к машине.

Водительская дверь оказалась распахнутой настежь, и на асфальте рядом с ней лежал грузный мужчина с бледными залысинами. На его багровые щеки падала кружевная тень осенней листвы, тревожно шелестящей над головами. Это мельтешение почему-то запомнилось Саше больше всего.

Незнакомка застыла поодаль, бестолково тыча в чужой телефон дрожащими пальцами. Саша, подлетев к мужчине, рухнула на колени и торопливо положила ладонь ему на грудь.

– Эй, вы слышите меня?.. – позвала Саша, в один миг растеряв всю решительность. Одно – это под хохот одноклассников неумело делать искусственное дыхание пучеглазому манекену Толику, а совсем другое – настоящему человеку, этому грузному мужчине с большой волосатой родинкой над губой, щербинами на лбу и щеках, с обветренными шелушащимися губами…