Всё моё представление было в миг перевёрнуто. Оказалось, кто-то всё же знает о расколе, да ещё и строит теории. В тот же день, не возвращаясь домой, я отправилась по этому адресу. Мне нужно было сменить два поезда, потом ехать на автобусе. На дорогу я потратила почти все деньги, которые у меня были с собой, но новый поворот в этой истории просто вскружил мне голову. Я не могла думать ни о чём, кроме того, что скоро встречу человека, который сможет мне объяснить то, чего я так долго не могла понять. Через два дня я доехала до пункта назначения. Это был огромный деревянный дом чудаковатой формы. По правде, абсолютно всё, что окружало того человека, было странным, но сейчас не об этом. Я постучала к нему в дверь, когда на дворе было уже темно. Он долго не мог понять, что мне от него нужно, но когда я подробно описала мою встречу с молодым человеком, всё-таки впустил меня в дом. Он проводил меня на кухню и налил кружку чёрного кофе, который был очень кстати после бессонной ночи (£) в дороге. Он был очень высоким широкоплечим мужчиной с густыми, тёмными, падающими на глаза волосами. На вид ему было не больше тридцати пяти. Его имя – Михаил.

Всю ночь мы с ним просидели на кухне. Я говорила, а он хмурился, улыбался, снова хмурился. Если говорить короче, той ночью я познакомилась с великим человеком. Михаил оказался учёным. Его невероятная судьба однажды свела его со Смотрителем. Он тогда ещё был ребёнком и поверить ему было гораздо проще, чем мне. Всю свою жизнь он провёл, исследуя эту тему. Сначала он был не очень рад моему появлению, но вскоре поняв, что я горю этим не меньше, чем он сам, посвятил меня в его исследования. До его уровня осведомлённости мне было далеко, но я могла в общих чертах понять, что он объяснял. Его основная теория заключалась в том, что расколы не возникают случайно, а их кто-то или что-то создаёт. Это значило, что и мы могли сделать нечто подобное.

Следующие пятнадцать лет прошли, как один день. Мы были увлечены. Я постоянно ездила к нему. Мы проводили целые ночи за расчётами и исследованиями, часами спорили. Самое сложное в этом всём было объяснить Алану, почему я постоянно пропадаю, но и с этим я кое-как справлялась.

Однажды ночью Михаил приехал ко мне домой. Этого не случалось ни разу со дня нашего знакомства. Я испугалась, что Алану это не понравится и выбежала на улицу в одном халате. Михаил был взволнован. Той ночью он нашёл способ попасть в Арабеллу и не собирался медлить ни дня. Я была потрясена и счастлива. Но когда Михаил предложил мне отправиться вместе с ним, я отказалась. Это решение было очень сложным, но главным аргументом против было то, что мы рисковали исчезнуть отсюда навсегда, а в этом мире у меня был Алан, и тогда были живы мои родители, я просто не могла их бросить. В общем, это решение стало самым сложным за всю мою жизнь. За пятнадцать лет непрерывной работы мы с Михаилом стали по-настоящему близкими людьми. Мне не хотелось его отпускать, но он был настроен решительно, да и я понимала, что теперь нельзя упускать шанс.

После той ночи я его не видела. Первые несколько лет я верила, что однажды мне придет от него письмо, что он вернётся целым и невредимым. Но шло время, и надежда угасала. Я тогда поддерживала связь с его братом Эдвардом. Им оказался тот самый молодой человек из библиотеки, который свёл нас с Михаилом. Он знал про экспедицию, но не был так заинтересован, как мы. У него была семья и он предпочел заботу о детях нашим исследованиям. Мы оба очень ждали возвращения Михаила. Но с течением времени я стала понимать, что Эдвард решил признать его пропавшим. Письма от него стали приходить всё реже и реже. Последнее письмо пришло через десять лет после того, как Михаил прошёл сквозь раскол. Эдвард писал, что не верит больше возвращение брата, что скорее всего Михаил сам не хочет возвращаться. Он попросил меня больше не писать ему, потому что скрывать от жены эти письма становилось всё сложнее.

Спустя время и я потеряла надежду увидеть Михаила снова. Я пыталась забыть о нём, жить своей жизнью и верила, что в Арабелле ему лучше. После этого прошло очень много времени. Я состарилась, а старик Алан помер. Жизнь была размеренной. Я занималась только огородом, да тобой, Иванна. Город я почти не покидала. И только однажды мне пришлось уехать достаточно далеко. Сестра Алана, Паула, сильно заболела, а кроме меня из родни у неё никого не осталось. Ты, наверное, и не помнишь, Иванна, но тогда мы уехали из города на полгода. Мы оставались с ней до самой её смерти.

Так вот, мы жили в её городе, и как-то утром я шла по бульвару, возвращаясь домой из магазина. На встречу мне шёл пожилой мужчина, он опирался на трость, спина его была сильно сгорблена, а глаза закрывал капюшон. Человек шёл медленно, и как-то так упал луч солнца, что я смогла увидеть его лицо. Оно было сморщенным, каким-то измученным, но у меня не было сомнений – это был Михаил. С нашей последней встречи на тот момент прошло тридцать четыре года. Это огромный срок, я просто не могла поверить своим глазам. От удивления я даже выронила сумки. Я сразу же позвала его, стала объяснять кто я, но он меня не узнавал, говорил, что я обозналась. Сцена была жалкой. Я умоляла его остановиться, посмотреть на меня, стала рассказывать, что ждала его и верила, что он сможет вернуться обратно. Михаил смотрел на меня, как на умалишенную, затем ускорил шаг и сказал, что позовёт на помощь, если я не оставлю его в покое. У меня не оставалось выбора, я дала ему уйти. Он постарел, выглядел совсем иначе, чем в день нашей последней встречи, но я была уверена. Я никогда не перепутала бы его глаза с чужими.

Позже я поехала в город, где когда-то жил Михаил. Я стучала в ворота, кричала, но никто мне не отвечал. Я не могла понять, что случилось. У меня было много предположений, но узнать правду я так и не смогла. Через некоторое время я оставила попытки поговорить с ним. Паула умирала, да и мой возраст давал о себе знать. После похорон я вернулась домой и попыталась обо всём забыть. С того времени я его не видела. Теперь это просто история. Такая вот история».

Мартин неподвижно смотрел на рассказчицу, а когда она замолчала, резко встал.

– Валли, я должен найти его, – громко сказал он. Я вздрогнула от неожиданности, Валли изумлённо подняла брови.

– Найти? Зачем? – невнятно переспросила она. – Но как же. Ты что же, мне веришь?

– Верю, ещё как верю, Валли. И я хочу поговорить с ним. Вы можете позвонить ему?

– Зачем тебе это, Мартин? Чего ты хочешь?

– Это моё дело. Я должен разобраться кое с чем, – неожиданно грубо ответил он.

– Я все ещё помню его номер, но, – она строго смотрела прямо ему в глаза. – Кто ты, Мартин? Что тебе нужно?

– Валли, позвони ему, – тихо попросила я. Но она, не обращая на меня внимания, не отводила глаз от Мартина.

Он от нетерпения уже потянул руку за пояс, туда, где был спрятан нож. Я замерла.

– Нож можешь мне не показывать. Я и так знаю, что он там, – резко сказала Валли.

Мартин опустил руку.

– Ты знала? – спросила я. – Как?

– Я слишком долго живу на свете и слишком хорошо тебя знаю, Иванна, чтобы не заметить, как сильно ты напугана. Я всё вижу по глазам. Но ты не бойся, милая. Не знаю, что насчёт меня, но тебя он не тронет. Ты ему нравишься, – она говорила спокойно, даже холодно.

– Валли, – Мартин пытался держать себя в руках. – Звоните Михаилу. Назовите моё имя. Я буду ждать его здесь сколько придётся. Без него я не уйду.

Валли стала медленно, по памяти, набирать цифры на старом телефонном аппарате. Но только голос раздался в трубке, её рука задрожала и из глаз полились слезы. Мартин нетерпеливо вырвал телефон из её руки.

– Слушай меня, – громко и нервно стал говорить он. – Моё имя Мартин. Я звоню тебе от Валли. Помнишь такую? Так вот. В твоих интересах появиться в её доме как можно раньше, потому что, если этого не произойдёт, я расскажу ей всё сам, а потом найду тебя.

Он с силой бросил трубку телефона на тумбу, так, что она отскочила, треснула и, ударившись об пол, разлетелась на несколько частей, сел в дальнем углу комнаты на пол и закрыл руками лицо.