Она обернулась – ее окружала толпа, каждый был увлечен своим делом.

– Древний Рим, гладиаторы, – разъяснял Годарт, – Там проявля… Хелин, что такое?

– Как будто показалось…

– Что-то не так?

Путешественники остановились и оглядывались по сторонам.

– Вы видите что-то подозрительное? – спросил Гарс после нескольких секунд.

– Нет, – пробормотала Хелин.

– Хелин, что происходит? – настаивал Годарт.

– У меня возникло ощущение, будто за нами следят. Вы не почувствовали?

Ее коллеги покачали головами.

Девушка постояла еще немного, прислушиваясь к себе и всматриваясь в лица. Юноши стреляли из лука, слуга нес корзину с покупками – свечи, серный трут. Супруги в праздничных одеждах шли к церкви. Чувство исчезло. Они застыли посреди толпы, а время уходило.

В конце концов Хелин признала свое поражение.

– Пойдемте дальше.

И больше она об этом не думала.

Гарс, хоть и противился идее прогулки сверх плана, заранее отдал необходимые распоряжения, и когда их группа, сделав круг, развернулась обратно, на углу площади уже поджидал слуга по имени Бен. Мужчины углубились в уточнения деталей – о необходимом запасе времени, плане маршрута и других аспектах.

– Надо проверить средства связи, – напомнила Хелин, вклиниваясь в их общество.

Годарт незаметным жестом потер свое кольцо о рукав, как бы немного полируя. В скрытой в ушах гарнитуре послышалось шипение и шуршание. Хелин поднесла руку к лицу, откашливаясь.

– Дай мне небольшое усиление.

– Как скажешь.

Она слегка подкорректировала настройки, пока коллега не остался доволен.

– Медальон с тобой?

– Да, – кивнула девушка, – Твой?

Годарт приподнял из-под сорочки двойную цепь с идентичным украшением. Это был прямоугольный серебряный диск, с точеной резьбой и кованными переплетениями. По бокам находились миниатюрные кнопки – замок, скрывающий потайное отделение. Несмотря на свою видимую легкость, медальон был увесистым из-за уплотненных внутренних стенок. Но к этой тяжести Хелин давно привыкла.

– В три пополудни, у Гарса в комнате.

– Я могу подать закуски в гостиную, – вставил консул.

– Надумала, на что потратишь время?

– Мы с Гарсом что-нибудь придумаем, – улыбнулась девушка, – Воспользуюсь экскурсией от местного жителя.

– Ладно, Руммер, увидимся, – вернул улыбку Годарт, – Гарс…

И они с Беном смешались с толпой.

– Руммер? – переспросил ученый озадаченно.

– Моя фамилия.

– А, ясно. Ну что ж, – вздохнул консул, – вернемся к нашему вопросу. Куда пойдем? Можно потанцевать, можно исследовать церковь Святого Якова – она выглядит далеко не так, как в вашем веке. Можно просто погулять. Что тебе ближе?

– Вернемся к тебе домой, – откликнулась Хелин.

Этого путешественник не ожидал.

– Ко мне домой?

– Да, – подтвердила она, беря дело в свои руки, – Я хочу тебя кое о чем спросить.

– Ладно, – откликнулся Гарс, подстраиваясь.

– Расскажи мне о постояльцах, которые сейчас у тебя проживают.

Консул взглянул на нее с новым интересом.

– У меня остановились монахини-цистерцианки. Милейшие женщины…

– Нет, меня интересует другое, – мотнула головой девушка, – Расскажи мне про художников.

Глава 5

У Гарса была своя манера ходьбы – он попеременно проверял то дорогу под башмаками, то окрестную периферию. Путь обратно занял меньше времени – народ уже разбрелся по различным увеселительным заведениям и предавался самоотверженному отмечанию.

– Два художника. Один постарше, другой помоложе – молодой вроде недавно открыл свою собственную мастерскую. Их пригласили для украшения города – весьма распространенная вещь в Средневековье, если своими силами управиться не успевают. Все эти флаги, полотна – он махнул рукой в сторону украшенных домов, – костюмы… И многое другое. В резиденции герцога, Бинненхофе, будут дополнительные изыски, которых нам, простым смертным уже и не увидеть. Для этого тоже требуются художники, ювелиры, скульпторы и остальные мастера. Кто-то совмещает эти умения и вообще проявляет себя в самых различных сферах – как, например, Да Винчи, который родится через тридцать с лишним лет. Я читал о художниках – даже известных художниках, – расписывающих щиты, интерьеры, декорирующих корабли… На больших праздниках для них всех всегда найдется работа. Эти двое – из той же братии, одни из многих. А теперь, Хелин Руммер, рассказывай о своих настоящих планах. Что-то мне говорит за то, что больше о них никто в «Аэтернум Трэвел» не знает, так ведь?

Консул остановился и вперил в нее испытующий взгляд, давая понять, что не сдвинется дальше без встречной откровенности. Хелин замешкалась. Но выбора не было. Приходилось раскрывать карты.

– Это лишь гипотеза, которую я хочу проверить, – начала путешественница, удерживаясь, чтобы о нетерпения не схватить Гарса за рукав и не потащить насильно. Подобное поведение не соответствовало манерам девушек Средневековья. Вместо этого она отвернулась и прибавила шаг, глядя перед собой – ученый вынужден был за ней поспевать.

– Каждый раз Годарт и я возвращаемся обратно из твоей комнаты, – на ходу пояснила историк, – Во время прошлого перемещения я отлучилась в секретную уборную на первом этаже. Которая чуть более осовременена.

– Да, – улыбнулся Гарс, – Та, что в дальнем конце коридора, за кухней… Я позаимствовал более позднюю историческую задумку. Стульчак, стилизованный под сундук с откидной крышкой, а вся комната в целом замаскирована под кладовую с различной хозяйственной утварью.

Хелин была не уверена, что сейчас подходящий момент для подобного обсуждения.

– Она самая. Но. Когда я проходила гостиную, я услышала разговор двух твоих жильцов, тех художников. Они обсуждали въезд герцога – и! – красного льва, читавшего стихи. Я заинтересовалась и остановилась послушать. Это было бы невероятным совпадением, если прямо в нашей начальной и конечной точке путешествия остановились на ночлег создатели одного из главных гвоздей сегодняшней программы.

Налетевший ветер заставил ее поежиться и прибавить шагу.

– А что было дальше? – не сдавал позиций консул, – Ты не можешь тащить меня волоком из-за красивого льва на шарнирах, я не поверю! Что ты услышала?

Хелин закручивала и раскручивала медальон на шее, не решаясь продолжить. Она воссоздала в памяти полутемный коридор с приоткрытой дверью, небольшой сквозняк, запахи с кухни, обрывки речи. Ученый не отрывал от нее взгляда.

– Я не так чтобы хорошо знаю средненидерландский диалект, но меня неожиданно зацепило, как они друг друга называли, – призналась девушка, – Я все думала, что это напоминает. И вдруг, спустя несколько дней, меня осенило. Ты ведь упоминал, что они прибыли из Маасейка? («Я упоминал?» – пробормотал Гарс, но тут же махнул рукой, осознав, что если подобное и имело место быть, то в другой день, о котором он не помнит). Так вот, Гарс, они называли себя Хуберт и Иоанн. Понимаешь? – она пыталась разглядеть, улавливает ли он, что она хочет донести, – Хуберт и Иоанн из Маасейка!

Консул несколько секунд пытался разобрать, к чему она клонит, затем на его лице медленно начало проступать осознание.

– Ты думаешь, что они те…-

– Я уверена, что да! – выпалила Хелин и, переведя дыхание, продолжила уже спокойнее, – Я сверила источники. Сейчас мы в 1419-ом году. Иоанн, он же Ян, начнет свою грандиозную карьеру именно тут, в Гааге, придворным художником в суде, правда только в 1422-ом, через три года. Он прибудет сюда по приглашению Иоганна III; считается, что герцог увидел его картины еще во время одной из своих прошлых поездок – Маасейк входил в подконтрольное ему до 1417-ого года Льежское епископство. Однако разве это противоречит тому, что Ян со своим учителем могли приезжать в Гаагу и ранее? Ведь Иоганн, выходит, уже потенциально их знал?

– Все возможно, – подтвердил Гарс, погрузившись в свои мысли. Он припоминал что-то и взвешивал, прищурив глаза, периодически одобрительно кивая.