Никого дополнительно мотивировать не пришлось — все прекрасно понимали, что оставлять безнаказанными индейцев нельзя. К тому же, мэр устроил аттракцион невиданной щедрости и пообещал участвующим в карательной экспедиции подъёмные, из расчёта пять долларов на человека в сутки. Очень неплохой стимул, особенно учитывая, что стандартная суточная оплата простого рабочего составляет два доллара в день.
Я сразу устроил быстрый смотр и остался доволен. Примерно треть была вооружена многозарядными карабинами, а остальные однозарядными дальнобойными винтовками. Помимо того почти все имели при себе дробовики и револьверы.
Ничего удивительного, живём на фронтире, наличие оружия — это вопрос выживания. Впрочем, ради пущего усиления огневой мощи, я приказал дополнительно выдать из городского арсенала ещё два десятка карабинов Спенсера, Винчестера и Генри.
Но вот со средствами передвижения дело обстояло довольно скверно — примерно треть бойцов прибыли без лошадей. Но и этот вопрос быстро решили — коней предоставил местный торговец лошадьми, конечно, с возвратом и оплатой за амортизацию. Ничего личного, война — войной, бизнес — бизнесом. Но хозяин лошадей сам поехал с нами, и не для того, чтобы проследить за имуществом.
Дункана с двумя помощниками, я оставил в городе, на всякий случай, остальной свой личный состав взял с собой…
— Сука! — я ругнулся, увидев впереди каменную осыпь, перегораживающую дорогу, спрыгнул с седла и взял жеребца за повод.
Теперь только так, грёбаный Крауч ведёт нас такими ебенями, что порой себя чувствуешь грёбаным горным козлом.
Ладно, о чём я думал?
После смотра последовал военный совет, на котором было принято решение разделить ополчение на три отряда. Первый возглавил полковник Пимпс, второй — маршал Варезе, а третий, в количестве тридцати пяти человек — я сам.
Передвижение из пункта «А» в пункт в «В», в Монтане, особенно в горной и предгорной её части, довольно нетривиальная задача. Прямых путей здесь попросту нет, а дороги напоминают собой по большей части тропинки. В некоторой степени, это сыграло нам на руку — черноногим, чтобы уйти на индейские территории придётся здорово попетлять и у нас, при некотором везении, может получится перерезать им дорогу.
Исходя из этих соображений полковник и маршал со своими отрядами сразу выдвинулись на север, чтобы перерезать индейцам пути возможного отхода, а я со своими отправился на место резни, чтобы пойти за черноногими по их следам. Индейцы, как правило, сразу после набега уходили к себе, но бывали и исключения, так что я решил перестраховаться — чёрт его знает, что у краснозадых на уме.
Опытом руководства подразделениями я не обладал от слова совсем, поэтому действовал по наитию. Впереди следовал дозор из нашего проводника Дилана Крауча с его сыном, следом за ними ещё один дополнительный дозор из четверых ополченцев, а уже потом основной отряд. Народ в моей группе подобрался тёртый и опытный, истративший в стычках с индейцами не один патронташ патронов, но с тактикой передвижения я угадал, так что возражений и недовольства не было.
Муна вынырнула из кустов, уронила из пасти рядом со мной большую куропатку, гордо мявкнула и снова исчезла.
Я на ходу подобрал тушку и сунул её в сумку. Заботятся детки о хозяине, хотя не учил — сами додумались. Мусий как-то даже дикую индейку притащил, размером едва ли не в три раза больше чем он сам, а уж кроликов кошаки таскают десятками.
Теперь вечерком можно побаловаться горячим варевом, а то вяленое мясо с сухарями уже успело осточертеть.
Перебираться через осыпь пришлось целый час, а когда снова сели в сёдла, впереди между деревьев мелькнула пегая кобыла с щуплым мужичком в куртке из оленьей кожи и скунсовой шапке.
Дилана Крауча, нашего проводника, мягко говоря, я недолюбливаю. Мерзкий и желчный старикашка, вечно недовольный всем и вся, к тому же воняет как скунс. За пенни удавится, без оплаты хрен вообще пошевелится, но надо признать, лучше следопыта в окрестностях не найдёшь — Крауч знает местные ебеня как свои грязные пальцы.
Следом за Диланом ехал его сын, щуплый парнишка лет семнадцати возрастом — по своему виду типичный индеец. Давид полукровка, метис — его мать из племени кроу. С парнем и его матерью, совсем наоборот, я нашёл общий язык — Давид и Утренняя Роса знают толк в местных травах и очень помогают мне.
Когда проводник подъехал, я поднял руку, призывая отряд остановиться.
— Шериф… — Крауч сплюнул табачную жвачку на валун. — До места — всего полмили. Возьми с собой одного человека, потолковей и побыстрее — дальше проскочим сами, глянем сначала, черноногие могут устроить засаду на подходах — это в их обычаях. Лошадь оставь, пойдём на ногах, там не проедешь.
— Аллен — ты старший, оставайтесь здесь, и не забудь выставить постовых. Болтон — ко мне… — я привязал жеребца к дереву, вынул из седельной кобуры «Винчестер», а потом перекинул патронташ с патронами через плечо.
Проводнику виднее, даже не собираюсь спорить. Дилан уже воевал с краснокожими еще когда я под стол пешком ходил. Ну… это если попробовать провести временную параллель между девятнадцатым и двадцать первым веком.
Крауч молча развернулся, поудобней перехватил свой Шарпс и быстрой лёгкой походкой пошёл в лес. Давид, я и Болтон потопали за ним.
После седла, пешая прогулка показалась сущим наслаждением, но уже через полчаса я начал материться про себя как сапожник. Грёбаные ветки, грёбаные кусты, грёбаные острые камешки, грёбаные косогоры и едва различимые тропинки. Грёбаный фронтир — это не городской парк развлечений. В парке, самое страшное, в дерьмо вступишь, а здесь можно и сучок в глаз схлопотать. Или чего ещё похуже. Как же достала эта грёбаная паутина!!!
Я весь взопрел, быстро выдохся и едва удерживался, чтобы не пальнуть в мелькающую впереди енотовую шапку.
Малыш Болтон тоже обессилел и сопел как злой скунс.
Крауч с лёгкостью скользил по лесу и даже не собирался снижать темп. Мусий и Муна тоже сбежали далеко вперёд.
Наконец, видимо почувствовав, что я уже на грани издыхания, Давид приостановился.
— Так… — паренёк высоко поднял ногу и поставил её на полную ступню. — Делай так, а рука так… — он слегка развёл локти. — Будет легко…
Он улыбнулся и скользнул по тропинке.
Не скажу, чтобы я моментально в совершенстве овладел искусством передвижения по лесу, но идти стало действительно легче.
Через полчаса Крауч начал замедляться, потом и вовсе остановился, а Давид вообще свалил куда-то в лес.
А ещё через пару секунд, впереди послышались разъярённые кошачьи вопли.
И почти сразу же, с той стороны, между деревьев мелькнули едва различимые силуэты.
Резко хлестнул Шарпс Крауча, проводник отбросил винтовку, выхватил револьвер и ринулся в лес.
Я вскинул карабин, но выстрелить не успел, откуда-то сбоку возник смуглый мускулистый тип в одной набедренной повязке и мощным ударом копья вышиб Винчестер у меня из рук.
От второго удара, уже тычка, я ушёл чудом — отпрянул назад, зацепился сапогом об корягу и рухнул на задницу.
— Йе-хууу! — индеец ликующе заулюлюкал и в прыжке занес копьё для следующего удара.
Весь мир сузился до размеров широкого листовидного наконечника, время практически остановилось.
И запустилось снова, одновременно с грохотом моего шестизарядника.
Смит резко брыкнулся в руке, распластавшийся в прыжке меднолицый взвизгнул и рухнул на землю, подняв ворох опавшей листвы.
— Бах-бах-бах!!! — три выстрела саданули чередой.
Вынырнувший из-за деревьев индеец споткнулся, припал на левую ногу, а потом рухнул, ломая молодую поросль.
Я лихорадочно повёл взглядом, заметил, как Болтон оседлал ещё одного индейца и с остервенелым хрипом тычет в него ножом, после чего подхватил выпавший Винчестер.
Что-то сильно дёрнуло штанину возле ширинки, я оледенел от ужаса и почти не целясь выпалил в краснокожего, натягивавшего тетиву своего лука в десятке метров от меня.
